Сьюзан Кей Куинн - Открытые мысли

Я развалилась на своей кровати, пытаясь закончить чтение английского, когда услышала, как мама открыла дверь. Услышав медленные шаги по лестнице, поняла, что это Раф

Надеялась, что он забудет, но я знала, что его португальский нрав не позволит ему остаться в стороне. Еще в седьмом классе Ленни Джонс пострадал от гнева Рафа, когда бросил в меня мяч. Через три дня поисков шкафчика Ленни его стенки покрывало нечто фиолетовое, изготовленное самим Рафом на химии. Я только надеялась, что гнев Рафа не приведет к моему шкафчику, полному чего-то более отвратительного. Хотя, я, возможно, заслужила это.

Натренированные футболом ноги Рафа отбили ритм на последней ступеньке лестницы. Он замедлил шаг на полпути, и это дало мне возможность подумать о том, что он скажет. Кира, почему ты не сказала мне, что ты изменилась? Кира, почему ты мне врала?

Я могла бы влезть в его голову и предварительно просмотреть его вопросы. Или я просто могла бы забраться в его голову и заставить уйти. Мои плечи задрожали от этой мысли. Мне нужно было лгать, но я не должна быть обманщицей. Кроме того, я не доверяю себе, находящейся в голове Рафа.

Он открыл дверь своими широкими плечами. Его грудь поднималась и опускалась под его футболкой «Blue Devil», когда он отдышался, чтобы заговорить.

— Почему? — спросил он.

Я пыталась выглядеть невиновно, но с треском провалилась. — Почему что?

— Почему он?

О. Мои глаза распахнулись. Он слышал не только о моем изменении. Раф видел эпизод с поцелуем с Саймоном. Как и любой другой читающий в «Уоррен Тауншип», он видел это в разумах учеников.

Мое сердце сжалось под взглядом Рафа, в котором читалось предательство. Я сказала ему, что мы не можем быть больше чем друзья, потому что я была другой, а теперь Саймон позволил всем узнать, что я стала такой, как все. И поцелуй с Саймоном нанес урон в сто раз хуже, чем телесные травмы.

Раф хотел объяснений, но на этот раз я была в ловушке лжи. С точки зрения Рафа, ничто не может оправдать мое странное поведение. Я не могла объяснить ему, что мы с Саймоном контролировали мысли изменившихся. Если Раф узнает нашу тайну, неизвестно что сделает Саймон.

Утаивание тайн от Рафа обеспечивало его безопасность, но он рвал мое сердце на мелкие кусочки. Я боролась с собой в то время, как на лице Рафа стал проявляться гнев, словно слезы, которые текли по моим щекам. Он, казалось, хотел войти в комнату, но в последнюю секунду передумал. Он скрестил руки и остался стоять в дверях.

— Почему ты не рассказала мне? — спросил он. — Об изменении,— уточнил он.

— Я...я, — не было дороги из этой дыры. — Я не была уверена в том, что это правда. Я не ожидала. Саймон всем рассказал, — по крайней мере, это было правдой. Я вытерла слезы, на которые не имела права.

Раф свел свои черные густые брови и разочарованно вскинул руки. — Все неуверенны, когда это случается, Кира. Если бы ты поговорила со мной, я бы сказал тебе это.

— Я...я... — заикаться было хуже, чем ничего не говорить. — Я хотела подождать, пока удостоверюсь в этом.

Лицо Рафа потемнело. — Подожди. Почему я не могу читать тебя?

Я сделала быстрый вдох.

— Гм… это… все еще не работает все время. Я не могу услышать твои мысли сейчас, — я слезла с кровати, потому что не могла просто сидеть. Я прижалась к столу, сделав вид, что смотрю в окно, на тонкий слой травы между домами. Стоит ли приказать ему задавать вопросы?

Я не видела, что Раф пересек комнату, пока его руки не накрыли мои. Я закрыла глаза. Не могу вынести мягкость его рук, пока у меня нет ничего для него, кроме лжи.

— Так будет иногда, — тихо сказал он. — Выключаться и включаться некоторое время. В этом нет ничего зазорного, — он потянул меня за руку, желая, чтобы я обернулась. Я сделала шаг назад, вытянув свою руку из его.

Он стиснул зубы.

— Почему ты не позволяешь мне помочь тебе? — спросил он. — Я твой друг, но после изменения ты обращаешься к этому парню Саймону? Почему?

Я не знала что ответить, не навредив Рафу еще больше.

Он подошел ближе, и я попятилась от него. Он сжал кулаки.

— Меня не волнует, изменилась ты или нет, — сказал он, — если ты не хочешь быть больше чем друзья, тогда ладно. По крайней мере, позволь мне помочь тебе в этом. И держись подальше от Саймона.

Моя ложь и разочарование подпитывали огонь внутри меня.

— Я могу разговаривать с кем захочу!

— Кира, я обещал Симусу за тобой приглядывать. Парни, как Саймон, не приносят ничего кроме неприятностей.

— Что? — потребовала я. — Ты и Симус не имеете права решать с кем мне встречаться!

— Ты сейчас с ним встречаешься?

— Что если встречаюсь?

Португальский акцент Рафа коверкал его слова.

— Он использует тебя в своих интересах!

— Разве ты делаешь не то же самое?

Его лицо покраснело, челюсть сжалась, но он не произнес ни звука. Он разжал кулаки и пошел к двери. Приостановившись в дверях, он схватился за проем и слегка покачнулся. Он наклонил голову в мою сторону.

— Я оставлю тебя в покое, если ты так хочешь.

И затем он ушел.

Я опустилась на пол. Когда моя дверь захлопнулась, я обхватила себя руками, сдерживая рыдания, сотрясающие меня. Мама появилась и взяла меня на руки, словно я была ребенком. Она положила меня на кровать, где мы вместе ютились, и я плакала, пока не осталось слез. Мама держала меня и не задавала никаких вопросов, что было хорошо.

Во мне больше не было лжи.

Глава 17

В конце концов, наступила ночь.

Я была худшим другом. Все, что Раф от меня получил — ложь и оскорбления прямо в лицо. Я напоминала зеленый материал, образующий слизистый след на сыре, который был достаточно старым.

Это была я — токсичная зеленая плесень.

Ничего нельзя сделать с этим сыром, только выбросить. Что и сделал Раф. И это хорошо для него. Он заслуживает что-то лучше того, что я дала ему сегодня.

Может, он найдет достойную девушку, как Тейлор. Конечно, она как собачка, но, по крайней мере, собаки лояльны. Вы можете рассчитывать на них. Они не лгут, облизывают ваше лицо, потому что они счастливы видеть вас.

Я прижимаюсь лицом к подушке. Я чувствую себя отстойно.

Раф должен найти кого-то лучше, чем Тейлор. Может, теперь, когда я оттолкнула его, он найдет девушку, которая не будет лгать и тявкать. Ту, которая будет лояльна к нему, а не будет оскорблять его. Слезы вернулись и скатились по моему носу, падая и образуя очередное растущее пятно на подушке.

В конце концов, мой запас жалости иссяк. Я зарылась под одеяло, по-прежнему в одежде. Через некоторое время мама выключила свет. Мне было жаль, что я не могла позвонить Симусу, но мне пришлось бы выдать больше лжи, а эта идея мне не нравилась.

Послышался жужжащий звук, а потом затих. Я решила, что это муха каким-то образом оказалась в ловушке моей комнаты. Моя голова прояснилась достаточно, чтобы понять, что это мой телефон. Я вылезла из постели и извлекла его из рюкзака. Его голубое свечение осветило комнату. Саймон.