Ольга Булгакова - Нелюбимый мной, нелюбящий меня (СИ)

Она сделала мне постель из одеял, заставила лечь. Сама села рядом и, что-то вполголоса рассказывая, гладила по голове, пропуская сквозь пальцы волосы. Засыпая, я мечтала, чтобы во сне ко мне пришел Нэймар. Но над снами я была не властна.

Мне снился Илдирим. Сияющая золотом фигура, грустная усмешка, ласковый взгляд. И ясный голос: 'Я люблю тебя, Мирэль. Люблю больше жизни. Я сделаю все, лишь бы ты была счастлива'…

Проснулась я оттого, что солнце светило в лицо. Чуть сдвинув голову, открыла глаза. Одна из комнат в доме старосты, обыкновенная постель, рядом, прикрыв лицо ладонью, спала Йолла. Вчерашний день… Подняв руку, я рассматривала поблескивающее в солнечном свете ажурное сирииновое кольцо. Вспомнила, как Нэймар надел мне его, как цвело золотыми цветами древо Великой. Я поцеловала теплый металл своего обручального кольца… Своего вдовьего кольца…

Наверное, разбуженная моим движением ведара повернулась, пробормотала: 'Доброе утро' и, потянувшись, встала. Это все было так естественно, так обыденно, что даже на мгновение показалось, что она не помнит, что произошло вчера. Но принцесса повернулась ко мне, ее взгляд был очень серьезным, грустным. И сомнения пропали.

— Вставай, Мирэль, нам нужно поговорить, — начала Йолла. Что ж, хорошо, своих вопросов у меня было предостаточно.

Но с беседой пришлось повременить, — ведара заставила меня позавтракать. Лишь через час, налив нам по очередной чашке чая, принцесса начала разговор.

— Знаешь, когда твои братья вывели нас из пещер, я очень жалела, что они не догадались прихватить с собой Кхорил.

Я посмотрела на нее с недоумением. Неужели предметом разговора будет гоблинская книга заклинаний? А Йолла продолжала:

— Но, как оказалось, к лучшему… Я говорила уже, что некоторые эльфийские заклинания неподвластны ведарам. Но есть волшебство, на которое способны только мы. Думаю, это справедливо, это поддерживает равновесие…

Я раньше не замечала за Йоллой склонности к пространным философским разговорам и поняла, что она просто не знает, как сказать главное. Торопить не стала… Теперь это было бессмысленно. Кроме того, думаю, ее дар так действовал, мне было удивительно спокойно и легко. Даже все время стоящий перед глазами образ Нэймара не причинял такой нестерпимой боли, как вчера.

— Обычно эльфы не стремятся учиться другой магии, даже не всегда ее признают… Тем больше я удивилась, узнав, что твои братья очень внимательно изучили Кхорил. После того, как вернулись к лорду Адинану.

Я насторожилась. Вспомнила, что у Илдирима вчера видела Зуб. Глянув на ведару, заметила кинжал у нее на поясе. Клинок так же мягко светился внутренним светом, как вчера в руках кузена. У лорда Адинана Зуб был тусклым… Йолла добровольно дала кинжал Илдириму? Зачем? Вчера я была не в состоянии думать, а теперь в голову полезли разные подозрения. Одно другого хуже… А ведара, словно не замечая моего волнения, спокойно продолжала.

— Его Чувство было истинным. Решение далось ему нелегко, но я не имела права отказать тому, кто сделал Выбор. Ты же знаешь, за попытку препятствовать или отговаривать Она бы наказала меня. Уверена, что пострадал бы и Беро, мой учитель.

— Что ты сделала? Что они сделали? — вцепившись в подлокотники, прошептала я.

— Мирэль, — Йолла, избегавшая до того моего взгляда, посмотрела мне в глаза. — Мирэль, я не знаю, как об этом мягче сказать. Скажу, как есть, — она глубоко вздохнула и твердо, даже безжалостно произнесла: — Илдирим нашел возможность помочь тебе. Он отдал свою жизнь Нэймару.

Я слышала ее голос. Слышала слова. Но не поняла ни одного.

— Что? — мой собственный шепот был больше похож на шелест.

— Мирэль, — ведара подалась вперед, взяла меня за руки. В глазах ее было столько сочувствия… Казалось, те странные слова произнес кто-то другой, а не Йолла. — Послушай меня очень внимательно.

Я кивнула. Принцесса заговорила медленно, с расстановкой, пытаясь доносить до меня смысл произошедшего небольшими кусочками.

— Илдирим пришел вчера ко мне. Он хотел поговорить. О тебе, о Нэймаре, о вашем Чувстве. Не скажу, что была удивлена этим. Все знают, что мы с тобой очень близки. Я рассказала, упомянула ребенка. Я не предлагала ничего, не подбивала. Он сам знал о ритуале и попросил помощи, чтобы провести его. Понимаешь?

Я кивнула.

— Он хотел, чтобы ты была счастлива. Знал, что без Нэймара ты счастливой не будешь. И сделал для тебя все, что мог.

— Я не понимаю, как, — выдохнула я, сглатывая комок в горле.

Ведара грустно улыбнулась.

— Некоторые вещи и не нужно понимать. Илдирим вернул тебе Истинного. А мы с Герионом и Беро проследили за тем, чтобы все произошло правильно.

— Как 'правильно'?

Йолла замялась, не находя слов.

— Ну… чтобы душа Илдирима не заблудилась, чтобы он передал Нэймару только жизнь и ничего больше… Чтобы во время ритуала ничья другая жизнь не пострадала…

Я снова кивнула. Несколько минут сидела молча, глядя перед собой, пытаясь осознать услышанное. Все постепенно складывалось в общую картину, сказанные слова обретали смысл.

— Йолла…

Мой голос, нарушивший затянувшуюся паузу, казался бесцветным. Ведара ободряюще улыбнулась.

— Где Нэймар?

Она кивком указала направо:

— В соседней комнате.

Я встала, пробормотав 'спасибо', вышла. Дверь в ближайшую к лестнице комнату была закрыта. Именно за этой дверью, именно в этой комнате я несколько часов держала за руку Нэймара. Его наполненное внутренним светом спокойное лицо, холодеющая ладонь, золотистая призрачная фигура любимого… Все было в этой комнате. Я держалась за ручку двери и боялась, безумно боялась увидеть там то же, что и вчера.

Я постаралась успокоиться. Сделав пару глубоких вдохов, схватилась левой рукой за косяк, правой нажала на ручку и рывком распахнула дверь.

Залитая солнечным светом комната казалась золотой. Кровать, на которую я посмотрела в первую очередь, была, хвала небесам, пуста. Медленно, словно это движение требовало невероятных усилий, повернула голову. И встретилась взглядом с ним… Нэймар, окутанный золотыми солнечными лучами, стоял всего в двух шагах и не сводил с меня ласкового взгляда родных серых глаз. Взгляд пронизывал, привязывал, заглядывал в душу… Я стояла в дверях и смотрела на любимого, не имея ни сил, ни желания прервать эту связь. На щеки одна за другой скользнули слезы. Впервые за последние дни, это были слезы радости. Нэймар подошел ко мне, легко и нежно коснулся ладонью щеки, стер большим пальцем слезы. Его рука уверенно легла мне на талию, Истинный привлек меня к себе и, счастливо улыбнувшись, поцеловал. Казалось бы, простое касание губ… Как оно могло передавать всю гамму наших чувств? Любовь, страсть, нежность, грусть, радость… да всего и не перечислить… Наше волшебство вновь сплелось воедино, моя рубиновая с пламенным оперением птица обнимала крыльями огненный, пульсирующий золотом дар единственного.