Хлоя Нейл - Счастливый случай

— Что случилось?

Я снова посмотрела на картину.

— Думаю, я знаю, что случилось с Фионой МакКензи.

***

Мы попросили пилота задержать самолет и собрались вместе на неровном холме в начале долины, том самом холме, на который мы вышли прошлой ночью. Том, Роуэн и несколько его доверенных оборотней. Винсент и Несса. Я и Этан.

— Итак, Мерит, — произнес Том. — Это твоя вечеринка. Начинай.

Я кивнула и взглянула на Винсента.

— Ты говорил, что кое-какие вещи Фионы пропали, поэтому они считали, что она мертва. Что пропало?

Винсент нахмурился.

— Я не понимаю, как это...

— Просто сделай мне одолжение, — ненавязчиво произнесла я.

— Я точно не помню. Свитер. Брошь. Ее хорошие сапоги.

— А что насчет художественных принадлежностей — краски или альбомы для рисования?

— Не припоминаю, — ответил Винсент, хмурясь. — Но она не была художницей.

— На самом деле это не так, — сказала я. — Фиона училась рисовать. У Тэрана были кое-какие старые бумаги Кристофа, и Кристоф упоминал об этом. Фиона знала, как сильно Кристоф любил долину и картины Бэрримора, и она знала, что он планировал подарить ей брошь. Она хотела подарить ему что-то в ответ. Что-то, что бы он оценил.

Я помедлила, давая им мгновение уложить это в голове.

— Думаю, она решила подарить ему пейзаж, который он любил. Обе картины — большая и маленькая — изображают долину и этот холм, но немного под разными углами. Думаю, Фиона встала раньше Кристофа и пришла сюда в своих хороших сапогах, свитере и, возможно броши, потому что думала, это будет ее личным прекрасным днем. Может, ради вдохновения. Она села рисовать, и что-то произошло.

— Что? — спросил Винсент, явно заинтригованный.

— Не знаю. Но именно поэтому мы здесь.

«Хорошая работа, Страж», — произнес Этан.

«Спасибо. Давай посмотрим, сможем ли мы сделать «хорошую работу» для Фионы».

Том посмотрел на меня, а все остальные смотрели на Тома, ожидая его вердикта.

— Вы слышали, что сказала леди, — наконец произнес Том. — Доставайте фонарики, и давайте организуем поисковую группу.

***

Мы искали в течении часа и ничего не нашли. Мы осторожно пробирались через пересеченную местность, через гравий, острые камни и норы кроликов и лис, которые сделали долину своим домом. Мы нашли еще два входа в шахту, кости кого-то, кого мы посчитали лосем, и кое-что еще.

Вот и все, пока я буквально не наткнулась на это.

Я приняла камень за тень, мой носок зацепился за выступ. Я упала вперед и приземлилась на руки, ощущая резкую расходящуюся боль, когда нежная кожа натолкнулась на острый гравий... и поняла, что камень был длинным пластом гранита, который частично закрывал дыру в земле.

Я уцепила фонарик, который обронила, и посветила в проем.

Это был узкий, но два с половиной или три метра глубиной, укрытый гранитом уступ. И на дне лежали останки тела, простое платье из бледно-розовой ткани с крошечными зелеными листьями, кожаные сапоги и небольшая кожаная сумка. Судя по всему, обе ее ноги были сломаны.

С момента ее смерти прошло столетие, и грязь засыпала ее кости, словно снег. Но столько лет спустя она по-прежнему была Фионой.

Я поднялась, свистнула и позволила остальным найти меня.

— Что это? — тихо спросил Том. Не говоря ни слова, я посветила фонариком в дыру. Последовали вздохи, проклятья, молитвы.

— Ты нашла ее, — проговорила Несса, потянувшись, чтобы сжать мою руку. — Ты нашла ее.

— Думаю, при падении она сломала ноги, — сказала я, используя фонарик, чтобы указать.

— Должно быть, пространство было слишком маленьким, чтобы она перекинулась, — тихо сказал Этан.

— Поэтому она не смогла исцелиться, — проговорил Винсент, вспомнив о том, что я ему рассказала.

Я кивнула.

— Она не смогла выбраться, а из-за выступа ее практически невозможно было увидеть. Я ее не видела, пока не упала на землю. И там есть кое-что еще, — произнесла я, указывая своим фонариком на мерцание на отвороте ее платья — на брошь в форме лаврового листа из золота и драгоценных камней. Та была на ней, когда она упала.

— Она сбежала? — спросил Роуэн. — Это он ее убил? Он кинул ее сюда?

Помимо прочего, Роуэн не был оптимистом.

Том снова посмотрел в дыру и вздохнул.

— Сюда прибудет группа судмедэкспертов, и мы посмотрим, что же мисс МакКензи сообщит нам.

***

Мы ждали, пока вызывали специалистов, подготавливали освещение, приспосабливали полиэтиленовую пленку так, чтобы можно было осторожно извлечь ее тело.

После многочисленного фотографирования они использовали длинные приспособления, чтобы поднять ее останки и вещи, включая холщовую сумку с ее художественными принадлежностями: перья и держатели, цветные мелки, маленькая бутылочка чернил. В ней также было несколько листов толстой, сложенной бумаги, которая чудом сохранилась. Я присела на пластик и при помощи палочки осторожно развернула первую страницу.

Кое-где чернила выцвели до нечитаемости, но четких слов было достаточно, чтобы понять смысл.

«Кристоф, любовь моя, я сделала..... Я затерялась в «..... норах» этой прекрасной...... целины. Я..... моя..... застряла, не имея места, чтобы перекинуться или..... За это, помимо всего прочего....., мне..... жаль.

Я стремилась сделать набросок нашей долины, чтобы..... показать ее..... выразить цвета так же хорошо, как..... мистер Бэрримор. Это..... мой подарок..... тебе. Я пытаюсь..... развлечение, ....., в том, как легко наши планы оборвались..... судьбой. И шесть дней спустя..... я.

Боюсь, это моя последняя....., что бессмертие не....., я..... получу. Если ты..... не найдешь....., ..... молить, чтобы твоя душа была успокоена, поскольку моя....., что..... провели так много месяцев вместе. ..... оплакивать меня в печали, но в радости, в..... всего, что мы увидели в..... мире. Ищи утешения..... семьи; позволь им успокоить и утешить..... не бойся за меня. Я не боюсь..... ибо тьма придет за всеми нами.

.... любовью и..... навечно, Фиона»

— Шесть дней, — проговорил Роуэн, когда он в свою очередь прочитал эти слова, его голос надломился от эмоций. — Она была здесь в течении шести дней.

По моим щекам покатились горячие слезы, как монеты дани. Фиона не сбежала, и Кристоф не убивал ее. Она вышла на прогулку, намереваясь написать картину долины для Кристофа, упала и поранилась, и не смогла выбраться.

Кристоф больше не мог оплакивать Фиону, не мог испытывать двойственные радость и безысходность от того, что нашел ее. Поэтому я оплакивала его, ее и всех тех, кто следовал за ними, запертые в битве, которую никто никогда не намеревался начинать.

— Давайте объявим минуту молчания в ее честь, — сказал Том, и каждый человек на холме прекратил двигаться, пока мы молча отсчитывали в обратном порядке минуту. Том хмыкнул по окончании минуты, и тоже вытер влагу со своих глаз.