Дарья Кузнецова - Симбиоз

Если на корабле наших братьев по разуму комнатки только напоминали камеры скудостью обстановки и со скидкой на чуждый разум действительно могли быть чем угодно, то это явно была камера для содержания пленников. В помещении размером два на два метра присутствовала только голая койка и такой же, как на «Лебеде», туалет. То есть, корабль явно был земной, хотя это и казалось абсурдом.

Стало быть, подозрение моё оправдалось, и этот тип явно связан с пиратами. Интересно, изначально ли? Или останки настоящего Анатолия Вараксина можно найти где‑нибудь на Мирре?

О собственной судьбе я старалась не вспоминать: мужчина определил её более чем ясно, и ждать от него сострадания и пробуждения совести было, по меньшей мере, глупо. А вот попытаться найти выход, или хотя бы позвать на помощь стоило. Дело было за малым: найти способ.

Связи с внешним миром у меня — а, главное, у мазура, — не было. Возможности побега — тоже. Кажется, самое время впасть в отчаянье…

Я на всякий случай медленно обошла своё узилище, приглядываясь к стенам и прислушиваясь к себе и мазуру. Тщетно: идиотами тюремщики не были, о невозможности контактов с внешним миром позаботились особо. Оставалось надеяться только на случайность и на тех, кто остался снаружи. Главным образом, конечно, на Сура.

В том, что наши перемещения контролируются, я была уверена. Вот только… до какой степени? Не посчитает ли Сургут этот вылет тем, чем посчитала поначалу я — романтическим свиданием — и обеспокоится ли своевременно? Вараксин явно не планировал возвращаться, а, значит, задерживаться на этой планете никто не собирается, и в ближайшем будущем они предполагают совершить побег на том самом корабле, где я оказалась. И когда нас начнут искать, может стать слишком поздно.

Я вдруг поняла, что не имею ни малейшего представления о боевых возможностях местных жителей. Способны ли они захватить корабль, или хотя бы сбить его? Всё‑таки, быстрая смерть — она желательней той участи, которую мне готовили пираты.

«Тьфу! Ну что за склонности к суициду?! — мрачно вопросила я саму себя. — Чуть что — сразу мысли о простейшем варианте. Нельзя об этом думать. Надо верить в Сура и остальных, меня непременно спасут. Не могут не спасти!»

Правда, самоубеждение не слишком‑то помогло. Не способствовали вере в чудеса гладкие белые стены вокруг и жёсткая койка, на которую я присела.

Некоторое время так и эдак покрутив в голове неприятную мысль, я осторожно уточнила у мазура, не может ли он как‑нибудь быстро и надёжно меня убить? Так, чтобы не смогли откачать. Но только в самом крайнем случае, если вдруг его самого начнут убивать; ведь это, скорее всего, будет значить, что помощь не придёт.

Симбионт поначалу отчаянно сопротивлялся этой мысли, но потом всё‑таки сдался и пообещал что‑нибудь придумать, но посоветовал больше доверять своим сородичам. Не знаю уж, кого он имел в виду под «сородичами»; вряд ли людей в целом (насколько они достойны доверия, я только что узнала), скорее, родителей и Сура. А я волевым усилием всё‑таки переключилась на другую тему.

Зачем здесь находились эти люди? Кто они? Земляне или аборигены? Ведь база явно оборудована не пару дней назад, по всему видно — засели они здесь достаточно давно. Есть ли у Сура и его товарищей какие‑то подозрения об их существовании, или для них это такая же неожиданность, как для меня? Связаны ли они с местной преступностью, о существовании которой упоминал Сургут, или пришлые?

И какое отношение здешние обитатели имеют к пиратам на Мирре? Ведь Вараксин мог покрывать (а, точнее, целенаправленно не замечать) только соседей по планете, и к здешней цивилизации отношения не имел. Это была малая часть огромной разветвлённой сети? Тогда эта сеть настолько разветвлённая, что превосходит возможности официальных властей, вездесущих журналистов и вообще все разумные пределы. Я, конечно, понимаю, что существует организованная преступность, и некоторые независимые миры живут исключительно за счёт пиратского промысла, но… масштаб был явно слишком велик для того, чтобы подобная сеть могла существовать в реальности, а не только в моей фантазии.

Если же отбросить вариант галактического заговора, связь оставалась всего одна: паразиты. И она мне очень, очень, очень не нравилась!

Я забралась на койку с ногами и вперила взгляд в пространство. Было тихо, пусто, одиноко и страшно. Страшно даже несмотря на помощь мазура. Гораздо страшнее, чем было во время перелёта на живом корабле чужаков: там к нам относились бережно и там мы могли надеяться на оптимистичный исход, а здесь… в компании этих людей меня не ждало ничего хорошего.

Какое я всё‑таки непоследовательное существо. Совсем недавно готова была много отдать, чтобы покинуть эту планету и избавиться от симбионта, а теперь… домечталась, дура! Вот и улечу сейчас, и без мазура останусь. А заодно — уже по — настоящему останусь без свободы выбора. И в таких условиях, что вот именно сейчас смерть действительно представляется лучшим выходом. Потому что я хоть и была тепличным цветочком, выросшим за широкими плечами дяди Бори, но отчётливо осознавала, чем для меня обернутся развлечения этого урода или, хуже того, продажа какому‑нибудь другому отморозку.

Космический Разум, ну зачем я с Суром поругалась? Зачем остановила его тогда? Дотряслась над своим желанием «первый раз по любви», проявила гордость и сознательность. Что с них толку теперь?! Было бы хоть, о чём приятном вспомнить, а теперь…

Нет, нельзя об этом думать. А то я так скачусь в совсем уж чёрную тоску, и не смогу разумно действовать даже в том случае, если предоставится такой шанс.

Хоть бы Сур быстро забеспокоился! Хоть бы нас быстро нашли!

И хоть бы Вараксин не надумал «поразвлечься» прямо сейчас.

Я бросила затравленный взгляд на дверь, но та оставалась неподвижной. А в ответ на моё беспокойство пришла волна поддержки и уверенности от мазура. С заверениями, что уж пока он здесь, ничего подобного мне не грозит. С радостью воспользовавшись возможностью отвлечься от мрачных мыслей на нечто менее жуткое, я принялась выяснять у симбионта, почему так и что конкретно он имел в виду. И получила целую лекцию о местных криминальных элементах.

Оказалось, преступность в этом мире хоть и существовала, но имела существенные отличия. Например, такого понятия как «изнасилование», попросту не существовало. Не потому, что за это не наказывали, а потому, что при наличии симбионта в организме женщины совершить над ней это действие было технически невозможно.

Ещё были преступления, связанные исключительно с симбионтами. Например, выяснилось, что они не такие уж неуязвимые, как казалось на первый взгляд, и существовали всевозможные способы воздействия на них, которые, в свою очередь, влекли за собой целый список специфических нарушений. Например, влияние на мазура с целью принуждения к чему‑то его человеческого симбионта, или убийство мазура, или шантаж человека убийством симбионта. Получается, если бы я согласилась на побег, по местному законодательству я совершила бы уголовное преступление…