Вергилия Коулл - Мой враг, моя любимая

Мила потрепала его по плечу в знак поддержки и выпрямилась.

— А еще женщинам нравится испытывать гордость, когда отец младенца берет его на руки и признает своим. Даже если Кира злится на тебя за что-то, она не устоит. Просто поезжай и забери свою жену домой. Скажи, что мы все ждем ее обратно. Я приготовила вашу комнату и застелила детскую кроватку. Никитка не может на месте усидеть, так мечтает познакомиться с новой подружкой.

Ивар медленно поднялся и посмотрел в глаза Миле.

— Почему ты поддерживаешь меня сейчас? Раньше ты обожала спорить по любому поводу.

Девушка не стала долго размышлять над ответом.

— Я поддерживаю не тебя, а Киру. И хочу вернуть ее не меньше твоего. Поэтому так. И если для этого тебе требуется придать немного бодрости, считай, что ты ее от меня получил. — Мила взяла тряпку и сделала вид, что очень занята наведением чистоты на столе. — А еще я люблю тебя, как брата. Хоть ты такой же идиот, как и Лекс. Что бы вы оба без меня делали? — Она вздохнула. — И что бы я делала без вас? Да не стой. Иди уже.

Впервые за сутки Ивар ухмыльнулся. Он расправил плечи и сжал кулаки.

Даже если придется спуститься в Ад за Кирой, он найдет ее, как делал это и раньше. Найдет и привезет обратно.

И он должен взять на руки своего ребенка.

Блудная дочь вернулась в отчий дом.

Так, наверно, думали все, кто видел, как я выходила из джипа. После долгого отсутствия глаз подмечал даже незначительные изменения. Кажется, немного покосилась крыша у кузницы. По стене гаража раскинул темно-зеленые стебли плющ. Вьющийся сорняк и раньше претендовал на это место, но его вырубали. Теперь, что ли, передумали?

Среди наемников появились новые, более молодые, лица.

Зато все так же со стороны реки веяло сыростью и запахом мха, в курятнике кудахтали куры, а на пороге меня встречал однорукий дядя Миша. Старый охотник явно волновался, хоть и не желал показывать своих чувств. Он достал трубку, подкурил ее, потом зачем-то сразу вытряхнул и убрал в карман.

Странно, что не вышел встречать отец. Неужели Костик не приукрасил действительность, и папа так плохо себя чувствует? Или просто хочет наказать эгоистичную дочь?

Малышка давно намочила пеленки и без перерыва хныкала. Я прижала ее к груди и гордо вскинула подбородок, находясь под обстрелом суровых мужских взглядов. Могла лишь представить, какую репутацию заслужила в глазах наемников из-за сплетен. Дочь охотника, которая целый год где-то пропадала и вернулась с ребенком на руках. Незамужняя, ведь официального брака с Иваром мы не заключали.

Больше всего я переживала даже не за то, кто и что подумает обо мне, а за будущее своего ребенка. Что будет, когда все поймут, что она — дочь лекхе? Мне придется драться до последней капли крови, чтобы защитить малышку. И я морально готовилась к самой жестокой схватке.

Расставание с Иваром легло тяжелым камнем на душу, но помощи с его стороны я не ждала. Наоборот, сделала все, чтобы защитить и мужа. Кое-как нацарапала записку и сунула медсестре, пока подписывала заявление на выписку. Если Ивар появится в клане — его убьют без суда и следствия прямо на пороге. Я прекрасно понимала, что делала, когда писала ему прощальные и обидные слова. Только в последний момент не выдержала и добавила "Спасибо за дочь". Чудесная кроха, так похожая на моего мужа, навсегда останется напоминанием о нашей взаимной любви. А расставание Ивар как-нибудь переживет и смирится. Он ведь обещал никогда не останавливать меня. По крайней мере, я надеялась на это.

Понимая, что слишком долго топчусь на одном месте, я заставила себя шагнуть вперед. Братья, как молчаливая стража, двинулись следом. Так меня и провели через двор, как пленницу в собственном клане. У стоявшего на пороге дяди Миши влажно блестели глаза. Он порывался обняться, но хнычущий ребенок напомнил о себе, и охотник передумал. Только взглянул на крохотное личико и произнес дрожащим голосом:

— Ребятеночка родила… а где же избранник твой?

— Этот ребенок от лекхе, — мрачно сообщил Коля.

Старый охотник недоверчиво перевел взгляд на меня. Я не шелохнулась, не видела смысла что-то доказывать. Дядя Миша почесал затылок и попятился.

— Надо бы выпить…

Я поморгала, чтобы смахнуть с ресниц слезы. Если уж старик, которого считала вторым отцом, впал в состояние шока от новости, то чего ожидать от родного папы?

Коля сделал знак подниматься по лестнице, и я машинально перешагнула нижнюю ступеньку. Забытые привычки возвращались сами собой. Поднявшись наверх, хотела уже отправиться в свою комнату, но брат придержал мой порыв.

— Разве не хочешь сначала повидаться с папой?

— Мне нужно покормить ребенка, — огрызнулась я и стряхнула его лапищу с плеча. — Не видишь, она плачет?

Коля недовольно проворчал что-то под нос, но настаивать не стал. Дверь распахнулась… и я словно оказалась в мавзолее имени себя. Все вещи лежали нетронутыми, ровно на тех местах, как были оставлены мной. Кто-то время от времени протирал здесь пыль, умудряясь ничего не передвинуть. Мне стало жутко. Горько. Больно. Невыносимо.

Эта комната буквально кричала о том, что меня любили и ждали. Верили и надеялись. Скучали и мучились в разлуке. И это давило на совесть. Я не оправдала надежд семьи. Родные хотели, чтобы моя жизнь напоминала дрейфование корабля в тихой гавани. Никто не мог предсказать, что меня выкинет в океан. Но тихая гавань иногда становится плавучей тюрьмой, а океан — наполняет легкие свежим ветром. Жаль, что я так полюбила свободное плавание.

Зато нахождение на "своей" территории придало сил. Я выгнала старшего брата за дверь и, наконец-то, смогла остаться в одиночестве. Посетовала, что здесь ничего не подготовлено для приезда с новорожденным ребенком. Кроватка, пеленки, распашонки и прочие мелочи, которые Ивар накупил по списку, составленному Милой — все осталось в поселении лекхе.

Я вздохнула. Ничего, выкручусь как-нибудь. Не привыкать. Аккуратно положила дочь на кровать. Малышка сучила ручками и ножками, ее личико покраснело от плача. Первым делом я порылась в шкафу, нашла чистые простыни и разорвала одну из них на пеленки. Переодела ребенка в сухое. Содрала с себя мешковатую одежду. Гардероб той, прежней Киры, оказался меньше, по крайней мере, на размер. Ничего не подходило. Неужели я так пополнела? Хотя вряд ли можно вернуться к прежним объемам на следующий день после родов.

Кое-как удалось найти подходящую кофточку и мягкие спортивные штаны, которые мне нравилось надевать для тренировок с братом. Воспоминания о нашей прежней дружбе в очередной раз кольнули в сердце. Как он мог так жестоко со мной поступить? Манипулировать при помощи ребенка. Это же Коля! Мой суровый, но по-своему любящий и заботливый старший брат. Да что с ними со всеми стало? Почему они смотрят на меня, как на умалишенную, и пытаются убедить себя, что я ничего не соображала, когда вынашивала и рожала ребенка от лекхе?