Елена Сарафанова - Поверить в чудо (трилогия)

— А вспомни, как в прошлом году перед твоим отпуском вели себя пациенты? Словно капризные дети. Вот и сейчас так же. Или, может, ты их приворожила? — лукаво подмигнула женщина.

Галина, старше Ольги на двадцать лет, хорошо относилась к девушке, но подругами они не были, потому что Ольга с первых дней работы в отделении со всеми держала дистанцию. Свое вдовство девушка скрывала, чтобы не вызывать лишних расспросов и ненужного сочувствия, да и вообще старалась быть незаметной, по крайней мере для медперсонала мужского пола.

"Битва за независимость в отдельно взятом отделении, — как охарактеризовал поведение Ольги один из пациентов, от скуки пристально следящий за новенькой, — завершилась полным разгромом вражеских войск".

Девушка тактично и ненавязчиво дала всем понять, что внимание коллег-врачей ей не льстит, не радует и является совершенно лишним. И если большинство с таким мнением согласилась (ведь зачем добиваться колючей красавицы, когда вокруг столько покладистых женщин), то с особо наглыми пришлось воевать пощечинами. Вскоре Ольгу оставили в покое, уважая за характер, и мудро рассудив, что с красавицей приятнее дружить, чем враждовать.

А тем временем новая медсестра все внимание и мастерство сосредоточила на пациентах, которые чувствовали себя на её дежурстве под особым контролем. Это так повлияло на их самоуважение, что они начали требовать к себе такого же отношения и со стороны других медсестер. В травматологии чуть не начался конфликт, ведь новенькую приняли за выскочку. Но шло время, а она и дальше вела себя тихо, не требуя для себя никаких поблажек, и только отношение к работе ее не изменилось.

Напарница Галина тоже некоторое время воспринимала Ольгу с настороженностью, но поняв, что рабочий энтузиазм девушки неизменный, подобрела, и решила прояснить собственное отношение к работе.

— Не думай, что я равнодушная, но с годами и приобретённым опытом я поняла — с больными нужно контактировать как можно реже. Иначе надолго тебя не хватит ни физически, ни морально. Поэтому, выполнив свое дело, я иду на пост или в манипуляционную, лишь бы подальше от пациентов.

— Почему? — не поняла Ольга.

— Как, почему? Для самосохранения. А разве ты никогда не замечала, что они своими разговорами, жалобами и болячками вытягивают из нас всю энергию? — Галина подняла бровь и жалобно вздохнула. — Я молодой тоже тесно общалась с пациентами, сидела возле них по ночам, да и вообще принимала активное участие в жизни нашего отделения. А сейчас, прости, не могу, сил не хватает, особенно, когда заканчивается ночное дежурство, и я чувствую себя так, будто по мне табун лошадей протоптался.

Ольга после этого разговора решила незаметно помогать напарнице, подпитывая ее энергией, но открыто вмешаться в состояние здоровья Галины смогла лишь тогда, когда та пожаловалась на частую мигрень.

— Пью анальгетики, спазмолитики — безрезультатно, — вздыхала женщина. — Эти внезапные приступы боли неожиданно начинаются и так же неожиданно заканчиваются. Я живу в постоянном страхе, от которого устаю больше, чем от самой мигрени. Вот и сейчас — опять начала болеть голова, а у меня еще море работы…

— А если попробовать массаж? — предложила Ольга. — Вдруг он поможет?

— Давай, мне все равно нечего терять, — согласилась Галина.

— Тогда пошли в манипуляционную, чтобы не вызывать ненужное любопытство у больных, и там я тебя полечу.

Закрыв за собой дверь, Ольга посадила Галину на стул и приказала ей откинуть голову на спинку.

— Закрой глаза, расслабься и постарайся ни о чем не думать.

Девушка прижала пальцы к вискам напарницы и начала поиск причин мигрени. Вскоре она поняла, что во всем виновато небольшое сужение сосуда с левой стороны головного мозга. Этот микроскопический участок Ольга видела очень отчетливо, ведь на его месте пульсировало ярко-красное пятно. Но как попасть к нему? "Придется начинать "путешествие" издалека", — решила девушка и осторожно "нырнула" в центральную артерию, по которой "поплыла" вверх прямо в левое полушарие. Когда она достигла места сужения, то начала деликатно раздвигать сосуд изнутри. Ее действия быстро восстановили нормальное мозговое кровообращение, и болевой синдром пошел на спад. Ольга еще несколько минут массажировала голову Галины, а потом тихо отступила.

Галина плакала, плакала и улыбалась одновременно.

— Что-то не так? — осторожно спросила девушка.

— Все — так! Это от счастья, Оля, а еще — от облегчения. Ты не представляешь, как мне сейчас хорошо, кажется, будто я выпила бокал крепкого вина.

— Это кровь начала нормально поступать в голову, — объяснила девушка, — и поэтому надо немного полежать, а еще лучше — поспать.

— Ладно, — покорно согласилась Галина, и уже лежа на диване, взяла Ольгу за руку и крепко сжала ее. — Спасибо всего сердца, Оля. Не знаю, как у тебя это получилось, но, слава Богу, получилось. Я просто счастлива.

— Я тоже рада, — улыбнулась девушка.

— И мне действительно хочется спать, — Галина вздохнула. — Подожди, не уходи, я хотела еще сказать… С сегодняшнего дня, Оля, армия твоих поклонников пополнилась еще одним членом, — женщина захихикала. — Или ты считаешь это определение неприличным?

— Почему? Вполне нормально звучит, — тоже засмеялась девушка.

— Вот и мне нравится. К чему я клоню? А к тому, что я теперь тоже буду ждать тебя из отпуска, потому что, знаешь, осознание того, что рядом со мной работает такая замечательная "неотложка", очень успокаивает.

— Ну и хорошо, — согласилась Ольга. — А сейчас спи и ни о чем не думай.

Два часа сна изменили Галину кардинально. Куда и подевались вялость и скрытое раздражение.

— Я чувствую себя, словно вновь заряженная батарейка, — смеялась напарница. — Так что теперь моя очередь заниматься делами, а ты посиди и отдохни, Оля.

Девушка, не споря, кивнула и уселась на диван со свежим журналом. Она не чувствовала себя уставшей, ведь давно привыкла контролировать свою силу, но сейчас ей необходимо было подумать. Случай с Галиной показал, что занимаясь работой и личными переживаниями, она эгоистично не желала замечать очевидное — время затишья истекло.

"Траур закончился, — призналась себе девушка. — Закончился еще тогда, когда приезжал отец. И хотя я чувствовала, что стена, которой отгородилась от людей, начинает рассыпаться, упорно не желала этого признавать. И вот результат — рядом мучился близкий человек, моя напарница, а я по привычке ничего не хотела видеть. Мне было удобно списать мигрени у Галины на возраст или домашние неурядицы, а все оказалось гораздо серьезнее. Как же теперь стыдно! — Девушка вздохнула, признавая свою вину. — Обещаю, это будет мне наукой на будущее. Я начну обращать внимание не только на здоровье пациентов, но и на самочувствие коллег. А еще обещаю, вернувшись из отпуска, поговорить с заведующим и откровенно признаться в своих талантах. Пусть подумает, как "использовать" меня более эффективно, хотя бы в масштабах нашей больницы".