Taliana - Утекая в вечность

— Отец горд моей решительностью и доволен результатом.

— Ваше Высочество, хотите знать, что я думаю?.. Роль кресла самая удачная из всех. Вы такой комфортный в виде сидушки, — шепнула Калина и захохотала.

— Сидушки в туалете, Калина Владимировна. Я же — живая плоть, — возразил капитан и в подтверждение своих слов ущипнул женщину свободной рукой. За пикантное место.

— Коварно, — оценила Проскурина. — Как же легко вас спровоцировать, гордец!

— Так что вы снимаете?

— Ничего путевого. Мой начальник, Серпов, рвет и мечет, говорит — пушистых зайцев мог снимать, не покидая железной стены.

— А вам провокационный материал подавай?

— Безусловно. Мы ведь представители мелкого телеканальчика, еще и агрессивно настроенного к вам. Зайцев мы обычно не показываем. А в гостинице, где нас разместили, снимать нечего.

— А вы хотели во дворце? — усмехнулся Амир.

— Безусловно. Серпова покорили каменные залы. Дай ему волю он бы бродил по ним без устали днем и ночью.

— Особенно ночью. С включенной камерой.

— Конечно. Уверена, во дворце как-раз не мало интересного.

— Устроить вам ночевку во дворце? Чтобы повторно могли посетить арену?

— Не переживайте, ваш родитель уже предлагал мне комфортные покои с видом на железную стену, но чуть правее моих прежних, — уверила она его с легкой улыбкой. — А вы в курсе, что я видела арену? Это то место, где вы развлекаетесь с бедными зверьками? Видели мои записи на этот счет, те, что конфисковали?

— Нет. Их нам не показывали.

— И как вы узнали?

— Видел вас в операторской комнате.

— Ловкий вы. И охотиться успеваете и врагов отслеживать.

— Видеть все, что окружает, главное правило охоты.

— Если хотите знать, вы были ужасающи в роли хищника, — исповедовалась она с веселой улыбкой, пребывая отчего-то в крайне приподнятом настроении в его обществе. — До сих пор икаю вспоминая рот полный крови и кусок мяса, что вы оторвали бедняжке аноту. Надеюсь, вы думали не обо мне, когда разделывали его. Перепугали меня до чертиков, Амир! Я потом спать не могла. А зачем вы приходили в ту ночь в мою комнату?

— Уверены что это был я?

— Нет, не уверена. Вы нейтрализовали меня, потому что я видела ваши развлечения на арене?

— В том числе поэтому. Хотя у вас тоже есть бойцовские клубы и игры на смерть с использованием животных. И много чего еще, хуже нашей арены. Но люди бы схватились за эту информацию, и это сильно осложнило дело.

— Зачем же вы пошли на арену в ту ночь?

— Мне было плохо. Нужно было выпустить пар. Охота это отличный способ успокоиться. Лучше только…

— Что лучше?

— Женщина, — скосив на нее серьезные глаза, прямо признался Амир.

— Почему же это была не женщина?

— Та, которую хотел, была мне недоступна.

Калина закусила губу, подавляя улыбку.

— Если вы знали, что я нашла секретный ход, почему сразу его не перекрыли?

Амир молчал.

— Вам было интересно, куда еще я пойду или что выйдет из того, если случайно вас увижу в комнате? Вы там хотя бы бывали?

— Каждый день. Спал, иногда ел, принимал душ и переодевался. Это ведь моя комната.

— Ждали, что я приду, когда будете в душе? И тут же присоединюсь потереть спинку? — острила она.

— Кто мог знать, что бы случилось? Мне показалось это забавным. Немного внести остроты и эффекта неожиданности.

— А я пришла одетая и всего лишь попить вино у вас на кровати.

— Да, вышло скучновато.

— А по-моему была отличная беседа. И простыни мы все-таки немного помяли. Вы же этого хотели?

— Простыни были измяты не так, как я рассчитывал. Не буду скрывать, — сказал он и недвусмысленным взглядом заглянул ей в глаза.

— Значит, плохо рассчитывали, — посмеивалась женщина, отворачиваясь к окну.

— Когда дело касается вас, рассчитать что-то вообще невозможно.

— Не скажите, Амир. Многое у вас получилось.

— И вы поражены моим гением, — напомнил он. — И желаете мне принадлежать.

— Я сказала это для вида. Дразнила вас, — весело сощурилась она.

— Не сомневался ни секунды. То, что вы поняли, кто я, было ясно сегодня с первого взгляда.

— Неужели? Врете!

— Нет. Перестарались с восторгами на счет преемника, госпожа Проскурина. В следующий раз, меньше слов и будете убедительней выглядеть. Вы и восторги вещи несовместимые. Вы и колкости, иное дело. Но главное что вас выдало — глаза. Взгляд все-таки изменился. Как я и предполагал. Только я поздно осознал, почему именно. Вы рассматривали меня с интересом, словно знаете только вам одной доступную тайну. Но при этом в глазах появился иной блеск. Все-таки вы дико самолюбивы и волнуют вас только намного превосходящие рангом кандидаты. Тщеславием так и разит.

— Знаете что, капитан? — шепнула она и, полуобернувшись, замерла губами очень близко к его лицу. Амир скосил глаза, встречаясь с ее зелеными, и непроизвольно взглянул на губы… Калина ласково положила руку на мужское бедро и, гипнотизируя глазами, плавно провела ладонью вниз. А потом внезапно ущипнула. Очень больно.

— Коварно. Но ничего другого я от вас не ждал, — усмехнулся Амир и шароплан замер над тем же местом, с которого недавно взмыл вверх. Они снова у кафе, рассерженный Серпов, как и члены съемочной бригады с интересом смотрят на парящее транспортное средство.

— Мы очень высоко, снижайте машину, — скомандовала Калина.

— С вашей живучестью кошки, вам не составит труда прыгнуть отсюда.

— Остроумно, — оценила Калина и когда стеклянная дверца открылась, выглянула вниз, примеряясь. Но тут шароплан стал плавно снижаться и вскоре опустился на землю.

— Крупным планом нас не возьмете? — крикнул Амир оператору и тот мгновенно включил съемку.

— Госпожа Проскурина, несколько слов вашим зрителям о полете? — громко спросил ее капитан. Калина стояла на подножке шароплана и оглянулась, подготавливая остроту. Мужчина только этого и ждал. Неожиданно схватил ее за шею и у всех на глазах страстно поцеловал. И крепко держал, как женщина не пыталась вырваться.

Калина высвободилась, только когда капитан сам отпустил, и в результате чуть не рухнула вниз. Амир проворно схватил ее за пальто и держал пока свисающая с подножки женская нога не нашла опору. Когда это произошло, Проскурина в бешенстве махнула кулаком, но попала лишь по стеклу, потому что бессмертный, предвидя этот удар, проворно захлопнул перед ней дверцу.

Амир широко улыбнулся и послал женщине воздушный поцелуй, затем развлекаясь, двумя пальцам нарисовал на стекле сердечко и изобразил тоску в глазах.

— Ты просила, я сделал, — глухо раздалось за стеклом, и шароплан стал подниматься вверх.

— Чтоб тебя! — Калина со всего маху ударила летающий аппарат и, ухнув от боли, стремительно пошла прочь. Слегка прихрамывая…