Taliana - Утекая в вечность

Интересно, что за дверью он не остался стоять, тут же удалился. И другой на смену не пришел. Проскурина проверяла каждые пять минут. И это казалось зловещим предзнаменованием.

Калина нервно прохаживалась комнатой туда обратно и косила на входные двери. А потом на потайной ход в стене. При проверке дверь оказалась неактивна.

— Черт его знает, может быть тут все стены можно так шевелить! — ругнулась она, и пошла пошлепывая вдоль стены. Но ничего «не нашлепала» в результате, только ладонь отбила. Та слегка покраснела и немного онемела в конце.

Но к счастью на счет визитеров она переживала напрасно. Ни один из членов государственной семьи к ней не пришел, вопреки ее страхам.

— Вот именно, — шептала она, прохаживаясь комнатой, — ни один из двух членов…

Это говорило только об одном. Присутствующие за столом как она и предполагала, были всего лишь зрителями… Очередного спектакля. В результате которого она вновь дискредитирована в глазах коллег, той небольшой группы представителей ее мира, уважение которых ей удалось найти с таким большим трудом. А теперь и эти станут ее презирать. Хоть домой не возвращайся!

Как же легко нейтрализовать женщину…

Когда время перевалило за полночь, и она удостоверилась, что теперь визитеров можно не опасаться, Калина засобиралась на ночную прогулку. С какой-то сентиментальной радостью она прошлась коридорами, без труда минуя посты и охрану на этажах.

— Как в старое доброе время, — тихо иронизировала она.

Но, увы, обнаружилось, что к этому мероприятию хозяева подготовились превосходно. Дверь на нулевой уровень теперь надежно хранил замок. Причем такой не поковыряешь ногтем или шпилькой, что случайно или не случайно забылась в волосах. Замок был частью самой двери. Точнее, это была новая дверь которая открывалась непонятно как, потому как ни замка, ни ручки, ни того где именно дверь открывалась, ни зрительно, да и на ощупь определить не удалось.

— Миленько… — пресно оценила она и вернулась по лестнице вверх на первый уровень дворца. Проскурина долго бродила этажами в поисках чего-то, хотя бы чего-нибудь и ничего не нашла, кроме злополучной каменной залы.

— Опять ты! — как старому врагу злобно прошипела она, открыв двери и тяжко вздохнула, когда донеслось эхо — «ты-ты-ты». — Чертова каменная бесконечность!..

Искать тут было нечего. Оставалось возвращаться в комнату. На следующем же этаже она нос к носу столкнулась с Серповым. Который так дрогнул, увидев внезапное появление чьей-то тени из-за угла, которая оказалась лишь одним из его сотрудников, что Проскурина прыснула со смеху.

— Проскурина? — обретая невозмутимое спокойствие, постно уточнил шеф. — Я думал, ты на бархатных простынях вальяжно валяешься в обществе высоких персон.

— Уже обслужила обоих и ищу теперь вас. Вы следующий, — язвит она кривляясь.

— Тогда идем, — оглядываясь по сторонам, отшучивается он. — Делать тут все равно нечего. Все двери закрыты. Все без исключения под замком.

— Каменная зала не закрыта, желаете посетить? — указав рукой в нужную сторону, уточнила журналистка. Серпов так от нее шарахнулся после этих слов, что Калина снова засмеялась и еще пару раз по пути наверх пугала «впечатлительного» руководителя этим страшным словосочетанием — «каменная зала».

— У меня такое чувство, что они нас ждали, — морщится Серпов. — Я пару раз едва не засветился перед постовым. И у меня сложилось чувство, что он специально отвернулся, что бы я мог на носочках незаметно пройти мимо.

Калина расхохоталась уже в третий раз.

— Так и есть. И нечего удивляться. Нас ждали и подготовились. Вишнар развлекается. Знаете, как переводится это прозвище — «Проказник». Воображаю, как они с сыном сейчас смеются, наблюдая за нами.

— Думаешь тут камеры? — оглянулся Серпов. — Не вижу…

— А вы ждете такую как наша для съемок фильма, на пол стены? — хохотнула Калина. — Они у них, наверное, как спичечная головка или как пыль. Распылили тут по полу и смотрят мне под юбку. А я в брюках! — сказала она и не без злобного задора шмякнула ногой по воображаемой камере. И тут же побелела как полотно.

— Что, камера дала сдачу? — усмехнулся Серпов.

— Михаил Юрьевич, мне тут в голову пришло…

— Не распылили ли они такую пыль в наших комнатах? Или скажем, душевых? — посмеивался он, наблюдая за ее мучительными гримасами. — Вот видишь, как опасно иметь такое богатое воображение? Теперь ночь не будешь спать, и купаться станешь одетой.

— Вообще не буду. Стану позорно смердеть, — скуксились журналистка.

— Знаешь, что и правда, интересно? Где остальные? Не заблудились ли?.. — морщился Серпов.

— Вы что, все на разведку пошли? А оператор с камерой?

— С маленькой, — кивнул шеф и улыбнулся. — Одна Рыжова побоялась. Забилась всем телом под подушку, словно ее в комнате вообще нет.

— Тогда бессмертные просто в истерике уже. Надеюсь, они, правда, за нами следят. Не найдем же потом никого из группы. Тут с непривычки можно и заблудиться лет на сто.

— На двести, если без поводыря войти в каменную залу…

Они расхохотались и все еще посмеивались, минуя очередной пост. Солдат так изумился их наглости идти в открытую, что просто открыл рот. Так и поворачивался за ними одной головой — сияя дуплом с идеальными зубами. А Проскурина еще и вернулась, и добила несчастного вопросом:

— А у вас случайно нет ключей от нулевого уровня? Или еще каких-нибудь, где полно секретиков? Мне очень нужно…

Солдат цокнул зубами, резко закрывая свой рот и решительно крутнул головой, убеждая, что таковых у него «нет».

— Я так и думала, — вздохнув, сокрушалась Калина и перед тем как удалиться добавила: — Но мы походит тут еще? Поищем, хорошо?..

Она измывалась так над каждым постовым и, в конце концов, попала на такого же, как сама шутника.

— Есть, — подмигнул он и тихо шепотком добавил: — Только вы меня государю не выдавайте.

Солдат и, правда, тут же протянул ей электронный ключ, и когда женщина с интересом повертела его в руках и спросила: «И от какой он двери?», ответил:

— От моей.

— От вашей? — удивилась журналистка.

— Да, приходите под утро, когда я сменюсь, и я шепну вам на ушко пару забавных секретиков, — сказал и еще раз недвусмысленно подмигнул.

Серпов даже поперхнулся смеяться над выражением лица сотрудницы. А потом добавил для солдата:

— Молодец!

— Я вообще не поняла, вы, на чьей стороне? — возмутилась Проскурина, когда они двинулись коридором дальше.

— Это было просто блестяще. Думаю, к утру этого молодца приставят к награде. За то, что нашел, что тебе возразить и поставил на место.

— Как дело касается мужского эго, так все вы коллеги.

— В каком смысле?