Марион Леннокс - Штормовое море любви

Возможно, он смог бы починить какое‑нибудь маленькое простенькое радио, но только не это.

И все же наверняка существует еще какой‑нибудь способ связаться с Большой землей.

Дымовые сигналы?

Верно.

Остров находится далеко в стороне от путей обычных морских судов. Поблизости мог оказаться какой‑нибудь рыболовный траулер. Только рыболовы не выйдут из порта, пока волнение окончательно не уляжется.

Рауль снова вспомнил о бабушке с дедушкой, и ему стало не по себе. Он ничего не может сделать. Ничего. Разве что лечь в постель и убиваться по этому поводу.

И он лег в постель, выбрав самую маленькую из роскошных спален. Сколько ни убивайся, это ни к чему не приведет. Надо думать о завтрашнем дне и радоваться тому, что он цел, невредим, в безопасности и лежит в теплой постели. Ему удалось отвлечься от беспокойных мыслей, но попытка не думать о Клэр оказалась далеко не такой удачной.

Глава 5

Клэр проснулась от солнечного света, пробивавшегося в окна маленькой спальни. Роки спал в ногах. Вот только рука болела. Сильно болела. Стоило слегка приподняться, как плечо выразило протест. Открыв глаза, она увидела записку.

«Таблетки от боли. Когда проснетесь, выпейте их. Не пытайтесь двигаться, пока они не подействуют».

Отличный совет. Клэр приняла таблетки и заставила себя расслабиться. Если лежать неподвижно, боль не ощущается.

Значит, среди ночи Рауль зашел к ней в спальню и оставил таблетки. Проверял, как она.

Возможно, надо испугаться. Или, наоборот, чувствовать себя в безопасности. Немного поразмыслив, Клэр решила, что его присутствие успокаивает. Он позаботился о ней. Забота — это что‑то новое.

Вообще, Клэр была нежеланным ребенком. Мать делала для нее все, что могла, но никогда не баловала любовью, бросив все силы на то, чтобы справляться с делами. Сколько себя помнила, Клэр всегда была предоставлена самой себе. Приходила в пустой дом, готовила себе еду, ложась спать, сама рассказывала себе сказку, чтобы справиться со страхом темноты.

Прошлой ночью она легла уставшая и с больной рукой. Рауль чувствовал себя немногим лучше, однако нашел время проверить, все ли у нее в порядке, помнил о том, что ей будет больно, когда она проснется, принес таблетки.

— Какая я несчастная женщина. Малейшее проявление доброты, и я уже растаяла. А ведь он передо мной в долгу. Я спасла ему жизнь. По крайней мере, я так думаю.

Голос из‑за двери заставил ее вздрогнуть.

— Так и есть. Можно войти?

— Да.

Клэр натянула одеяло до подбородка, Роки занял оборонительную, по его мнению, позицию и теперь лежал с видом сторожевой собаки.

«А ведь он мог бы оказаться врагом», — подумала Клэр.

Рауль переоделся в военную форму, та немного пообтрепалась и местами порвалась, но выглядела вполне прилично. Умытый, чисто выбритый и аккуратный, он, несмотря ни на что, выглядел угрожающе.

Он принес ей сок.

— Ваши холодильники — это что‑то невероятное. Я взял себе сок, но решил посмотреть, не проснулись ли вы. Бесцеремонно запускать руки в продуктовые запасы без согласия хозяйки.

Рауль улыбался. Пугающий образ исчез.

— Ешьте на здоровье. Главное — вы принесли мне таблетки.

Клэр попыталась сесть, но с одной рукой это оказалось непросто. Рауль обхватил ее, приподнял и подсунул подушку под спину.

Он так близко. И от него пахнет чистотой.

«Хватит, не увлекайся».

— Сильно болит? Насколько, если по десятибалльной шкале?

Глупо желать, чтобы он продолжал ее обнимать. Сильно ли болит? Гораздо меньше, с тех пор как он вошел в комнату. Разве может женщина думать о какой‑то там руке, когда рядом он?

— Баллов на пять. Если считать, что вчера вечером болело на девять, пять — вполне терпимо.

— Дальше будет лучше. Таблетки снимут боль окончательно.

— Откуда вы знаете?

— В армии бывают несчастные случаи.

— А иногда и не только это.

— В основном несчастные случаи.

Клэр подметила, что ей нравится его улыбка. Даже очень.

— За пятнадцать лет в армии мне ни разу не приходилось перевязывать раны. Зато сломанные и вывихнутые конечности, синяки, стертые пальцы на ногах и похмелье — сколько угодно. Я повидал всего и вдоволь. Хотя, если честно, чаще всего приходится иметь дело с похмельем.

— Почему вы пошли в армию?

— Причин много. И со всех сторон получалось, что армия — это то, что надо.

— Вы имеете в виду, что она вам подходит или вам там нравится?

— И то и другое. Как для вас этот остров. Я прав?

— Пожалуй, да. Или нет. Шесть месяцев — это долго. Вы же слышали, как я разговариваю сама с собой. Я часто так делаю. Наверное, начинаю потихоньку сходить с ума.

— Ваши хозяева могли хотя бы выделить вам хорошую спальню. Здесь их столько, что можно с легкостью разместить семью из шести человек, и никому не придется тесниться. А вас держат, как какую‑то Джейн Эйр.

— Но‑но! У меня собственная ванная. Спорим, Джейн Эйр не могла этим похвастаться. — Клэр улыбнулась. Боль в руке уменьшалась с каждой секундой, и вовсе не от таблеток. Все дело в парне, который смотрел на нее и улыбался. — Время от времени я пробираюсь в другие комнаты. Оттуда открываются потрясающие виды. Мы с Роки читаем любовные романы, я представляю себя их героинями. Но я здесь не для того, чтобы предаваться фантазиям. Хочу вернуть себе нормальную жизнь.

— Вам небезопасно оставаться здесь в одиночку, тем более без связи.

— У меня контракт.

— Сомневаюсь, что он предполагает возможность утонуть.

— Я могу купить новое радио.

— Которое тоже сломается. Когда придумаете, как мне отсюда выбраться, уедете вместе со мной.

— Я не могу уехать.

— Но вы же можете как‑то связаться с Доном и Мэриголд?

— Ну да. Когда у меня будет спутниковая связь.

— Или когда доберетесь до Большой земли, откуда отправите имейл или позвоните. У вас повреждена рука, нет надежной связи. Любой адвокат скажет, что вы вправе разорвать контракт. И, как я выяснил, один из них сидит сейчас передо мной. Не будьте тряпкой, Клэр Тремейн.

— Я не тряпка.

— Знаю.

Он снова улыбнулся. О, эта улыбка!

— Вчера я в этом убедился. А сегодня вы можете себе позволить вести себя как угодно. И говорить о своих желаниях. Хотите завтрак в постель?

— Нет!

— Я просто спрашиваю. И не бросайтесь в меня овсянкой.

— Почему овсянкой?

— Я нашел овес. И кленовый сироп. Их сочетание дает сказочный результат. Все уже на плите.

— Мне послышалось или вы обмолвились, что не станете брать продукты без моего разрешения?

— А ничего брать не пришлось. Все само упало мне в руки, как яйца вчера вечером. Не хотите присоединиться?

— Да, с удовольствием. Но не в постели.

Завтрак в постели — и в обществе такого парня? Даже думать об этом опасно.