Марион Леннокс - Штормовое море любви

— Только если ты пообещаешь, что будешь участвовать в сказке, Клэр. Дашь волю фантазии. Помнишь, что сказал Анри? Развлекайся. Луиза, сможете создать сказку?

Луиза была явно заинтригована.

— Безусловно, ваше высочество.

— Значит, сказке быть. Долой темно‑синее.

— Рауль…

— Все, ухожу. Но ты непременно получишь удовольствие. — Рауль игриво улыбнулся.

От этой улыбки женщины невольно затаили дыхание.

— Я получу удовольствие, — угрюмо пообещала она.

— Тогда вперед, моя храбрая Клэр.

У нее два варианта: попытаться внести в свой скромный образ немного блеска или отдаться ему целиком. При явной поддержке женщин Клэр выбрала второй. И в конце концов ощутила удовольствие.

— На самом деле я с радостью поиграю в сказку, — призналась Луиза и показала Клэр роскошное платье сказочной принцессы с глубоким вырезом в форме сердца, крохотными серебряными рукавчиками, немного спущенными с плеч, и облегающим лифом. От узкой талии расходилась шуршащая пышная юбка, а нижняя юбка из очень светлого голубого атласа создавала впечатление, что платье светится изнутри.

Настоящая мечта. Клэр уже видела ее, однако, глядя на себя в зеркало, думала: «Что я здесь делаю? Спустись на землю, хватай Роки и марш домой».

Однако шуршащее кружево все плотнее облегало ее фигуру. Сказка затягивала все дальше и дальше.

Уехать до бала нельзя.

Наконец нескончаемая примерка завершилась. Луиза удовлетворенно улыбнулась:

— Вы сделаете честь нашему принцу.

Клэр как можно быстрее натянула блузку и джинсы. Интересно, как ее присутствие может оказать кому‑то честь. Она чувствовала себя обманщицей.

Рауль читал в холле, очевидно дожидаясь ее. У него на коленях сидел Роки. Спрыгнув, пес радостно завилял хвостом. Рауль улыбнулся, что лишь усилило смущение Клэр.

— Проголодалась? Как насчет пикника в парке?

— Рауль, я должна…

— Впереди нас ждет много всяких «я должна», «я должен», но сейчас давай задвинем их и сосредоточимся на «я хочу».

Глава 10

В эту ночь Клэр не осталась во дворце, а Рауль не поехал к ней. Еще одна ночь вдвоем могла побудить их переступить границы разумного. Слишком рискованно. Пусть пресса продолжает считать их отношения платоническими.

Она отлично выспалась, рано проснулась и желала с головой погрузиться в работу. Сегодня ей предстоит встретиться с главой вновь созданного департамента социальных служб. Она просматривала записи, сделанные за последнюю неделю, и старалась не думать о предстоящих выходных. Потом развернула первую попавшуюся газету. И остолбенела.

Всю полосу занимала фотография. Клэр и Рауль под огромной люстрой. Целуются. И это не просто поцелуй, а поцелуй двух любовников, глубоко и сильно любящих друг друга. Снимок увеличили до предела, отчего изображение выглядело зернистым, но страсть передавало безошибочно.

Клэр охнула, попятилась в коридор, швырнув газету так, словно бумага жгла руки, и в ужасе уставилась на заголовок:

Roturiére Australienne Piéges Notre Prince [2] 2 Австралийка‑простолюдинка окрутила нашего принца ( фр. ). .

Едва дыша, она подняла газету.

В первой же заметке содержалось сделанное наспех, но достаточно обширное исследование ее биографии. Когда она приехала в Маретал, газеты выложили краткие сведения о женщине, спасшей принца. «Юрист, сделавшая успешную карьеру, решила отдохнуть, для чего поселилась на необитаемом острове». Поверхностное описание нарисовало романтический образ.

Сейчас от неопределенности не осталось и следа. За ночь кто‑то успел связаться с австралийским журналистом, который побывал в крошечном городишке Кунамунгл. В скандальной заметке сообщалось о ее бедном детстве и даже приводилось отвратительно насмешливое высказывание владельца паба: «Эта девица, выросшая в сточной канаве, всегда считала себя лучше нас. Тщеславие ее вторая натура».

«Продолжение следует!» — обещала газета. Клэр испугалась, что всплывет обвинение в мошенничестве. Наверняка всплывет. Ей стало дурно. Жанр скандальной журналистики опошлял все, к чему прикасался. Она почувствовала себя запачканной и невероятно уставшей.

Le Prince Désirer Paysanne [3] 3 Принц воспылал страстью к простушке ( фр. ). .

Раздался телефонный звонок. Рауль. У Клэр не нашлось сил ответить. Чувствуя, что не стоит на ногах, она прислонилась к стене. Рука ослабела, газета снова упала. Ей тоже захотелось опуститься на пол.

— Клэр, ответь мне.

— Мне нечего сказать. Я знала, что рано или поздно это произойдет. И ты тоже.

Он застонал.

— Мне надо тебя увидеть. Но я не могу. У ворот дворца толпятся газетчики. Если поеду к тебе, они увяжутся за мной, будет еще хуже. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы мы вышли к ним вместе.

«Вместе?»

— Нет!

Ей кое‑как удалось взять себя в руки. Она сделает свою работу и уедет.

— Через полчаса у меня назначена встреча с главой департамента социальных служб. Офис в этом районе. Надеюсь, газетчики не смогут сюда проникнуть?

— Нет, не смогут. И ты пойдешь на встречу?

— Я обещала. Для этого сюда и приехала.

— Ты приехала не только для этого.

На помощь пришла злость, обычная ярость.

— Нет, для этого. А если уеду, газеты будут писать, что единственная правда в том, о чем они сообщили сегодня. И я приехала окрутить тебя.

— Мы оба знаем, что это ложь.

— Могу поспорить, именно так они думают про Золушку.

— Наши отношения не имеют ничего общего с глупой сказкой.

— Это ты так думаешь. Слушай, это невозможно. У нас было, точнее, могло сложиться нечто прекрасное, но оно никак не решает проблем реальной жизни. Ты знаешь, что я не гожусь для тебя.

Рауль грубо выругался. Клэр чуть не выронила телефон.

— Боюсь, я не настолько хорошо знаю язык.

— Клэр, мне надо тебя увидеть.

— Нет. Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Но ты же обещала приехать на бал.

Бал!

Она действительно дала слово. Да еще это платье. И Рауль. И его роскошная парадная форма.

У Золушки была полночь. «Может, и у меня тоже должна быть полночь?». Вот только без хрустальной туфельки. Хороший конец бывает только в сказках.

Но этот бал Клэр, может быть, запомнит на всю жизнь.

«Нет, нет, ты не должна!»

Но она помнила, как Рауль обнимал ее во время вальса, как поблескивало серебром ее платье.

Но сначала надо завершить то, ради чего она здесь. А потом бал. И домой.

— О’кей.

— Что «о’кей», Клэр?

— Я поеду на бал. При условии, что ты не будешь пытаться увидеться со мной до этого. Я не пойду на приемы. Только на бал. На этой неделе закончу все, что наметила, чтобы сразу после бала улететь домой.

— Но это лишено смысла.

— Нет, не лишено. Это более чем разумно. А все остальное — полное безумие.