Джеки Эшенден - Лекарство для разбитого сердца [litres]

Не будь он таким требовательным…

Энцо отбросил эту мысль, ухватившись за злость, которая всегда была под рукой.

Но как злиться, когда пальчики Матильды медленно тянули его молнию вниз, слегка касаясь его отяжелевшей плоти.

И Энцо вдруг подумал, что тоже не хочет воевать с ней. Он затаил дыхание, когда она попыталась забраться в его нижнее белье, и громко застонал, ощутив прикосновение ее ладони.

Милостивый Боже, если не остановить ее, она лишит его остатков самообладания.

Он убрал ее руки от себя, и она не стала возражать. Матильда взяла презерватив и, открыв упаковку, держала его на ладони, глядя на Энцо.

– Хочешь я…

– Нет, – грубо оборвал ее он и, схватив презерватив, быстро надел его, чтобы она не заметила, как дрожат его руки. – Дорогая, это часть твоего наказания. Ты не будешь прикасаться ко мне, когда тебе вздумается.

Ее глаза светились теплом и нежностью. А еще в них читалось понимание, которого он не просил и с которым не знал, что делать.

– Но ты можешь касаться меня, – тихо сказала Матильда. – Когда захочешь. Я не буду возражать.

– Значит, ты глупая, – грубо отрезал он. – Разве ты не понимаешь, что я возьму больше, чем ты предлагаешь?

Потому что так и случится. Мать терпеть не могла его за то, что он постоянно пытался сделать так, чтобы она почувствовала себя лучше, тогда как ей хотелось, чтобы ее оставили в покое.

Да, он был жадным, а еще эгоистичным.

Матильда начала мягко водить ладонями по его груди, словно он был диким зверем, которого нужно было успокоить.

– Но я и так отдаю тебе всю себя.

Только Энцо не желал, чтобы она уступала ему, и не нуждался в ее нежности.

Он молча обхватил ее за бедро и резко проник в нее.

Матильда сдавленно ахнула, приняв его в себя, и он вспомнил их первую близость, когда овладел ею прямо у стены и поверить не мог, что существует такое невероятное удовольствие.

До сих пор не мог.

– Саммер, – выдохнул, не сдержавшись, Энцо, и она скользнула ладонями по его груди и, обняв его за шею, едва слышно произнесла его имя.

Не сводя с нее глаз, он начал двигаться. На этот раз медленно.

– О… – Матильда изогнулась, прижимаясь к нему своей мягкой, округлой грудью и глядя на него с такой страстью и удивлением, что у него перехватывало дыхание.

Потому что он испытывал то же самое острое наслаждение и чувство близости, как тогда, на острове. Оно никуда не подевалось и оставалось таким же прочным.

– Саммер, – снова пробормотал Энцо, не в силах остановиться.

– О… да… – прошептала она. – Энцо…

Матильда заскользила руками по его плечам, а потом забралась под его рубашку, и он застонал, когда ее руки коснулись его обнаженной кожи.

Он старался держаться, сжимая ее соблазнительные ягодицы и проникая в нее еще глубже. Но его сводило с ума то, как Матильда двигала бедрами и как дрожали ее пальцы, когда она возилась с его галстуком и пуговицами на рубашке.

Она была такой упругой, такой влажной. Такой горячей.

И внезапно Энцо почувствовал, что больше не в силах сдерживаться.

Он снова погрузил пальцы в ее волосы и, притянув к себе, жадно поцеловал, а потом наклонил обратно над столом. Матильда прильнула к нему, отдавая всю себя без остатка и раз за разом со стоном произнося его имя.

– Радость моя, ты никогда не получишь этого от кого-то другого, – прорычал он, касаясь губами ее губ. – Только я могу дать тебе это. – Он сделал резкий толчок, и Матильда сдавленно ахнула. – Только я. – Еще один толчок. – Скажи, что ты поняла меня.

– Да, – хрипло ответила она. – Поняла. О, Энцо… пожалуйста…

Ему хотелось продлить этот момент, но он чувствовал, что находится на грани. Поэтому он скользнул рукой между их разгоряченными телами и начал ласкать чувственный бугорок между ее бедер. Матильда содрогнулась и закричала, уткнувшись лицом в его шею и крепко обхватив его своими внутренними мышцами.

И он, наконец, дал себе волю, ухватив ее за волосы и утопая в сладости, которую дарили ее губы и жаркое тело. Он врывался в нее, пока наслаждение не взорвалось в его голове подобно бомбе.

А потом, содрогаясь от оргазма, он сжал ее в своих объятиях и крепко держал так некоторое время.

Она больше не бросит его. Никогда.

Уж он позаботится об этом.

Неделю спустя Матильда стояла в спальне Энцо и разглядывала свое отражение в зеркале. Платье, купленное им специально для вечеринки по случаю их помолвки, было настоящим произведением искусства. Ей хотелось самой выбрать наряд, но он настоял, и она не стала возражать.

Она слегка повернулась, любуясь тем, как поблескивали серебристые пайетки на лифе платья. На длинной юбке из тюля пайеток было значительно меньше, и они сверкали то тут, то там подобно рассыпавшимся алмазам. Казалось, будто Матильда окунулась в звездную пыль.

Вырез платья был очень глубоким – почти до пупка – и вместе с обтягивающим лифом притягивал взгляды к соблазнительным линиям ее груди и бедер, подчеркивая ее фигуру в форме песочных часов.

Матильда с Энцо решили, что вечеринка будет лучшим способом заявить об их помолвке и представить миру Саймона. Они скажут, что прятали сына специально, чтобы оградить его от излишнего внимания со стороны прессы и публики.

Энцо не сомневался, что они смогут свести сплетни и слухи к минимуму, и Матильда не стала перечить. Пусть их отношения казались далекими от идеала, но она знала, что Энцо заботится о благополучии Саймона и сделает все возможное, чтобы защитить его.

Их сын пришел в восторг, когда они сказали о том, что решили пожениться. А Матильда испытала смешанные чувства: сожаления, оттого что поначалу лишила Саймона семьи, и облегчения, оттого что получила возможность все исправить.

Почувствовав какое-то движение позади себя, она не стала оборачиваться, потому что видела в зеркале, кто пришел.

Ее сердечко взволнованно забилось, когда она посмотрела на Энцо в его шикарном смокинге, идеально сидевшем на его широченных плечах и узких бедрах.

– Да, – довольно улыбнулся он и, подойдя ближе, обнял ее за талию. – Я знал, что оно будет смотреться на тебе потрясающе.

Матильда испытывала двоякие чувства рядом с Энцо, потому что он вел себя с ней так, словно заявил права на нее. Только она знала, что ему не нужно ничего, кроме ее тела. И он никогда бы не женился на ней, не будь она матерью Саймона и не подтолкни его к этому шагу.

– Оно красивое…

– Но?

– Я чувствую себя… как-то странно в нем.

– Почему?

– Оно очень… импозантное. Если честно, я кажусь себе самозванкой.

– Матильда, ты не самозванка, – крепче сжал ее за талию Энцо. – Ты моя невеста. А что до платья – да, оно шикарное. Будь у меня королевство, ты была бы моей королевой.