Джеки Эшенден - Лекарство для разбитого сердца [litres]

Энцо не сомневался, что брат сдержит свое обещание. Но каждый раз, когда он думал о сыне, его охватывало желание защитить Саймона, и он ничего не мог поделать с собой. Да и не хотел.

– Чудесно. Я дам тебе знать, когда мои отношения станут достоянием общественности.

Дверь за Данте закрылась, и Энцо снова повернулся к окну. Господи, скорее бы настал этот момент.

Он почти закончил ремонт на своей новой вилле. И как только Матильда получит развод, он женится на ней и переедет с семьей на остров, о чем всегда мечтал.

Его охватило дикое желание, когда он вспомнил, как Матильда едва держалась на ногах, когда он сунул ее руку ей между ног в тот вечер в библиотеке.

Он ощущал жар ее тела и сладкий мускусный аромат ее возбуждения. Она так восхитительно задрожала и с таким отчаянием произнесла его имя. Ее глаза потемнели, словно грозовые тучи, но в глубине их сверкало пламя, отблески той страстной, неистовой женщины, которую он открыл для себя четыре года назад на Карибах.

Ему стоило неимоверных усилий отпустить ее, но он сумел. Потому что хотел доказать, если не ей, то самому себе, что он здесь главный и диктует условия. И если ей хотелось испытать его, значит, ей следовало узнать, с кем она имеет дело. Она должна была понять, что не сможет одолеть его. Он просто не позволит взять над собой верх.

Матильда сказала, что Сент-Джордж, скорее всего, заплатил нужным людям, чтобы ускорить процесс развода, но прошло уже несколько недель, и Энцо снова начал задерживаться на работе. Он каждое утро завтракал с Саймоном, чтобы выстроить отношения со своим сыном, и иногда возвращался пораньше из Милана, чтобы провести больше времени с ним.

И продолжал избегать Матильду.

Обещание не прикасаться к ней, пока она не станет свободной женщиной, было разумным стратегическим шагом, но только в теории. Потому что на практике он сходил с ума от неудовлетворенного желания, преследуемый жасминовым ароматом ее тела и ее хрипловатым, чувственным голосом.

С ней одной он не мог обуздать свои чувства.

И он устал бороться с собой.

При встрече он не мог оторвать от нее глаз. Матильда больше не носила футболки и джинсы, предпочтя летящие платья на пуговках, притягивающие взгляд к изгибам ее тела.

И она больше не собирала свои волосы, позволяя им рыжей копной рассыпаться по плечам и вокруг ее белоснежной шейки.

Она словно знала, что ожидание доводит его до безумия, и решила помучить его еще больше. От нее можно было всего ожидать. Ведь в тот вечер в библиотеке она использовала против него его собственную тактику.

Пусть так. Энцо нравилось, когда она сражалась с ним, и ему казалось, что она тоже получает от этого удовольствие.

Эта борьба сделает ее капитуляцию еще слаще для них обоих.

Услышав сигнал внутренней связи, Энцо подошел к столу и нажал кнопку.

– Что там, Алессия? – немного раздраженно спросил он.

– К вам посетитель. Женщина. Она отказывается называть свое имя.

Внутри его все инстинктивно сжалось. Он не понимал, как, но он знал, кто к нему пришел.

– Она рыжеволосая?

– О да.

– Пригласите ее.

Только одна рыжеволосая женщина могла прийти к нему в офис без приглашения и только по одной причине.

Дверь открылась, и на пороге появилась Матильда в длинном белом платье и с распущенными волосами.

В последнее время он избегал близких встреч с ней, и вот она здесь, и его кабинет наполнился сладким ароматом ее духов и жаром ее тела…

– Надеюсь, ты пришла сюда как свободная женщина, – сдерживая обуревавшие его эмоции, сказал Энцо. – Потому что я устал от игры, которую ты ведешь со мной.

Матильда сцепила руки, чтобы он не заметил, как они дрожат.

Этим утром она получила бумаги о разводе и испытала смешанные чувства восторга и страха.

Она радовалась тому, что ей больше не надо бороться со своим влечением. Но боялась, что, когда передаст бумаги Энцо, он тоже перестанет сдерживаться. И тогда все изменится.

Последние несколько недель она дразнила его, надевая красивые платья и выставляя напоказ чуточку обнаженной кожи. Достаточно, чтобы помучить его и проверить, насколько хватит его самообладания. А еще показать, что у нее есть власть над ним и она готова воспользоваться ею.

И у нее получилось. Энцо жадно следовал за ней взглядом везде, где она появлялась. И когда он начал все чаще задерживаться на работе, она поняла, что он боялся потерять контроль над собой в ее присутствии.

И у нее появилась надежда, что брак с ним не раздавит ее окончательно.

Так что когда пришли бумаги о разводе, Матильда отбросила сомнения в сторону и, оставив Саймона с Марией, отправилась в офис к Энцо.

Но теперь, оказавшись с ним наедине и чувствуя исходившую от него силу и неистовое мужское вожделение, она немного оробела.

– Я не знаю, о какой игре ты говоришь, – взяв себя в руки, заявила она и достала из сумки бумаги о разводе, – но насчет остального ты прав. Это прислали сегодня. Все подписано, скреплено печатью… – Она медленно подошла к столу и положила на него конверт. – И доставлено.

Энцо глянул на конверт, а потом снова на нее.

– Закрой дверь, – приказал он.

Внутри ее тут же пробудилось что-то требовательное, и она ощутила знакомую сладкую боль внизу живота, которая не стихала с того самого вечера, когда Энцо прикоснулся к ней в библиотеке.

– Подойди сюда, – тихо сказал он, когда она дрожащей рукой закрыла дверь его кабинета.

Матильда вернулась к столу, медленно, чтобы Энцо получше разглядел ее полупрозрачное платье. В этой борьбе годились все средства.

Она обогнула стол, и Энцо сделал шаг назад, показывая ей, что она должна встать между ним и столом, что она и сделала.

Она сходила с ума по нему.

И позволит ему получить то, чего они оба так отчаянно хотели.

Энцо молча усадил ее на стол, и Матильда подавила вздох, когда его жаркие ладони коснулись ее бедер через тонкую ткань платья. Она не сводила с него глаз, хотя его взгляд обжигал ее. Он был магнитным севером, а она компасной стрелкой, которую неустанно притягивало к нему и удерживало там, совершенно беспомощную.

Только она не была беспомощной, потому что видела свою силу в его глазах, в кипевшей в нем страсти, которая напомнила ей те жаркие дни на острове. Когда он снова и снова овладевал ею, требовательный и неистовый, словно жаждал того, что могла дать только она одна.

Она так и не поняла, что пожирало его, но сейчас видела в нем ту же жажду. Что-то вроде отчаяния.

– Все хорошо, Энцо, – сказала она, коснувшись его щеки. – Ты можешь взять меня. Прямо сейчас, если хочешь.

– А ты думала, я буду ждать? После четырех лет? – Он скользнул руками вниз по ее бедрам и широко развел их в стороны. – Ты две недели мучила меня, дразнила. Ты свела меня с ума, дорогая. И я не собираюсь ждать.