Морин Чайлд - Волшебство его ласк

— Я не хотела тебя обидеть, — тихо произнесла она. — Я просто хочу убедиться, что ты понимаешь: как только Кэролайн тебя полюбит, это будет навсегда. Ты можешь непреднамеренно заставить ее страдать.

— Ты по‑прежнему считаешь, что я здесь проездом? — заметил Уэсли.

— Нет. — Изабелла отрывисто рассмеялась, но смех был грустным. — Я знаю, что спорить с тобой бессмысленно.

Уэсли кивнул:

— Значит, мы поняли друг друга. — Он отпил кофе. — А теперь рассказывай!

— Я не знаю, с чего начать.

— С начала. — Уэсли поставил кружку на стол, скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. — Если ты богата, с какой стати ты начала на меня работать?

— Разве богатые не могут работать? — прищурившись, обиженно спросила она. — У тебя есть деньги, но ты бываешь в офисе четыре дня в неделю. Даже в Ройяле ты большую часть своего времени говоришь по телефону с отделом маркетинга или отделом по связям с общественностью. Разве это нормально?

Уэсли поерзал на месте. Вероятно, она права, но он не собирается это признавать.

— Это моя компания, — сказал он.

Изабелла покачала головой:

— Это не единственная причина. Ты богат. Ты можешь нанять управляющего. Но ты наслаждаешься работой. Я тоже ею наслаждаюсь.

Трудно спорить с истиной.

— Ладно, в этом я тебе поверю.

— Спасибо большое, — сказала Изабелла.

— Но зачем ты лгала, получая работу? Зачем скрываться под вымышленным именем? — Он обхватил руками кружку с дымящимся кофе и стал наблюдать за Изабеллой.

— Я хотела получить работу самостоятельно. — Она вздохнула и откинулась на спинку стула, лениво вращая кружку в руках. — Оставаясь Грейстоун, я могла войти куда угодно и получить что угодно. Мои родители любили помогать мне и моим братьям. Вот я и решила сменить имя, чтобы доказать, на что я способна.

— Доказать кому?

Она посмотрела на него:

— Самой себе.

Уэсли понимал ее и даже восхищался ею. Слишком много людей на месте Изабеллы пользовались бы своим именем, чтобы получить то, чего они хотят и когда хотят. Он сталкивался с этим постоянно, даже в Ройяле, где превыше всего ценились традиции и наследие семей. Восхищение, которое он испытывал к Изабелле, чертовски разозлило его, потому что он не хотел испытывать к ней подобных чувств.

Изабелла лгала ему несколько лет. Она намеренно скрывала от него ребенка. Поэтому он предпочитал чувствовать к ней сдерживаемый гнев.

Уэсли сердито произнес:

— Бросив работу и уехав из Техаса, ты не удосужилась сказать мне, что беременна. Почему?

— Ты знаешь почему, Уэсли, — сказала она, медленно качая головой. — За несколько недель до того, как я узнала о том, что беременна, у нас с тобой состоялся разговор. Ты помнишь?

— Смутно. — Он вроде бы помнил, что как‑то вечером она говорила о будущем. О детях. О семье.

— Ты помнишь, — тихо прибавила она, пристально глядя в его лицо. — Мы были в постели, разговаривали, и ты сказал мне, чтобы я не рассчитывала на постоянные отношения с тобой.

Уэсли нахмурился, вспомнив ту ночь.

— Ты сказал, что не собираешься жениться, — произнесла она. — Что ты не хочешь становиться отцом. И ты заявил, что я должна уйти, если я на все это рассчитываю.

Ему было нелегко слушать собственные слова из уст Изабеллы. Они казались ужасно жестокими. Он вспомнил, как они лежали в темноте с Изабеллой, она прижималась к нему, и ее дыхание касалось его кожи. И она говорила о том, о чем он не желал слышать.

Уэсли провел рукой по лицу, не в силах оспорить свое прошлое. Он не мог притвориться, что тогда говорил шутя.

— То есть, по‑твоему, я виноват в том, что ты ни о чем мне не рассказала.

— Нет, но ты должен понимать, почему я не спешила признаться в своей беременности. Ведь ты заявил, что у тебя нет никакого желания быть отцом. — Изабелла потерла переносицу и тихо вздохнула. — Ты не хотел ребенка. А я его хотела.

— Я не хотел ребенка гипотетически. Ты не оставила мне выбора с Кэролайн.

Изабелла покачала головой:

— Мы опять обвиняем друг друга. Отлично.

Она была права. Обида не поможет Уэсли получить ответы на интересующие его вопросы. Он хотел узнать о своей маленькой девочке абсолютно все.

— Ладно. Говори. Я тебя слушаю. Расскажи мне о Кэролайн. Она родилась глухой?

— Нет. — Отпив кофе, она обхватила кружку ладонями. — У нее был нормальный слух, пока ей не исполнилось два года.

Уэсли наблюдал за ней и видел игру эмоций на ее лице в мягком освещении. У него сдавило грудь, пока он ждал, когда она опять заговорит.

— Летом мы часто гуляли у озера, и она подцепила ушную инфекцию. — Изабелла беспокойно повернула кружку в руках. — Судя по всему, инфекция была опасной. Но Кэролайн так редко плакала и была такой спокойной, что я ни о чем не догадывалась, пока у нее не поднялась температура. Мне следовало знать, — тихо сказала она, и Уэсли заметил, как она по‑прежнему сердится на себя за то, что не увидела болезнь своего ребенка. — Если бы я отвезла ее к врачу раньше… — Она снова покачала головой, и он почувствовал, как ощущение беспомощности окутывает Изабеллу, словно толстое одеяло.

Уэсли чувствовал то же самое. То, о чем она расска зала, случилось три года назад. Он ничего не мог изменить. Ему не удастся повернуть время вспять. Он может только слушать Изабеллу и молчать, чтобы не прервать поток ее слов.

Она перевела дыхание.

— Так или иначе, однажды ночью у нее так подскочила температура, что я пришла в ужас. Мы повезли ее в больницу.

— Мы? — У Изабеллы есть парень?

Она подняла глаза и посмотрела на Уэсли:

— Мой брат, Ченс, отвез нас в больницу. Врачи сбили ей температуру, давали ей антибиотики, и после этого она вроде бы хорошо себя чувствовала.

— Что случилось потом?

Она вздохнула и откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди, словно успокаивая себя.

— Когда ее выписали, она начала терять слух. Сначала мы ничего не замечали. Но летом следующего года стало очевидно, что Кэролайн не слышит клаксон грузовика с мороженым. — Изабелла печально улыбнулась и вздохнула. — Врачи не знали наверняка, что привело к глухоте. Может быть, сама инфекция, может быть, накопление жидкости в ушах, может быть, антибиотики.

— Ты не виновата. — Уэсли посмотрел на нее в упор.

— Что?

— Ты не могла ничего сделать. Ты не виновата. — Он испугался, увидев, как на ее глазах выступили слезы. — Эй!

— Прости. — Изабелла рассмеялась, вытерла глаза и сказала: — Это так… неожиданно. Спасибо.

Уэсли кивнул и с облегчением увидел, что она не собиралась плакать.

— Глухота усилится? — спросил он.

— Да. — Единственное слово показалось Уэсли ударом в грудь. — У нее прогрессирующая потеря слуха. Она до сих пор кое‑что слышит и, вероятно, будет слышать еще несколько лет благодаря слуховым аппаратам, но в конце концов…