Джосс Вуд - Почти реальные чувства

— Кэл, иди в кровать. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы мы натворили того, о чем потом пожалеем. Секс все изменит и усложнит, а в моей жизни и так хватает сложностей, и сейчас я пытаюсь хоть что-то сделать правильно. Пожалуйста, умоляю тебя, иди спать.

Сжав губы, Кэл одернула платье, чувствуя, как здравый смысл берет верх над желанием. Только если всегда слушаться разума, можно взвыть от тоски.

Проследив, как Кэллахан спускается по ступенькам на нижнюю палубу, Куин дождался, пока за ней захлопнется дверь спальни, и лишь затем накинул пиджак и вышел в ночь. Людная днем набережная в столь поздний час была совершенно пуста, да и на лодках почти не было огней. Выбравшись на ближайший пирс, он крепко вцепился в перила и глубоко вдохнул холодный соленый воздух. Три утра. Он всегда любил этот самый одинокий и самый честный час.

А теперь нужно подумать. Он прямо сказал Кэллахан, что они лишь друзья и ими и останутся, отказавшись от горячей ночки с самой привлекательной в мире женщиной. И теперь он был так же горд собой, как и зол. Неужели он окончательно спятил? Или впервые в жизни начал думать головой?

Наверное, и то и другое. Куин задумчиво разглядывал береговую линию Ванкувера, которой с тем же успехом мог бы любоваться и с яхты, только вот слишком боялся, что не выдержит и все-таки побежит проверять, какова Кэллахан в кровати, так что вместо любовных утех вынужден был наслаждаться промозглой ночью.

Не в силах сдержаться, Куин застонал и устало опустил голову. Он не может, не должен, не будет. Потому что, кроме Мака с Кейдом, дружба с Кэллахан была единственными чистыми и незапутанными отношениями в его жизни, основанными лишь на том, каков он на самом деле, а не на том, кем его хотят видеть.

Остальные видели лишь те кусочки, которые он позволял им увидеть. В зависимости от окружения, он мог быть и очаровательным мерзавцем, душой и сердцем компании, бесстрашным искателем приключений, жестким собранным тренером…

Кэл же видела всю картинку целиком, а сам он знал всю ее подноготную и всегда понимал, что ей движет. Точнее, понимал до той секунды, пока она не вышла за своего ныне покойного мужа.

Куин покрепче вцепился в перила. Он до сих пор не имел ни малейшего представления, почему она связалась с Картером и почему даже теперь отказывается его обсуждать. Так странно… Обычно она ничего от него не скрывала.

Правда, Картер всегда был больной темой. Узнав, что она связалась с сорокалетним бизнесменом, Куин не счел нужным скрывать свое мнение и, не стесняясь в выражениях, заявил, что ее новый ухажер идиот, да и самой ей мозги проверить не помешает. Кэл же велела ему оставить свои мысли при себе. И он честно пытался, но, когда они объявили о помолвке, он не выдержал и рявкнул, что не собирается смотреть, как она выкидывает жизнь на помойку, и что, если она действительно выйдет за Картера, самого Куина она больше не увидит. Тогда-то он по глупости заносчиво считал, что их дружба так крепка и важна, что между ними ничто не встанет…

А она все равно вышла за Картера.

И до сих пор отказывалась обсуждать брак, мужа и его смерть. Неужели потому, что ей все еще больно? И Картер действительно был ее единственной истиной любовью, что невозможно ничем заменить? Куин искренне надеялся, что это не так, потому что, в отличие от него самого, она не одиночка, с легкостью скользящая меж бесконечной вереницы случайных романов и чужих кроватей.

Узнав же, что никогда не станет отцом, до сих пор не верится, что может выявить обычный анализ крови, он окончательно убедился, что навсегда останется один и будет общаться с людьми, и особенно женщинами, лишь на своих собственных условиях. И теперь старательно избегал любых мыслей о несбыточном, старательно следя, чтобы любые отношения сводились лишь к краткому роману. Да и к чему затягивать, если с ним у них нет будущего?

Но притяжение к столь хорошо его знавшему человеку пугало.

Потому что Кэл была важнейшей частью по кусочкам собранной и принявшей его семьи, а с семьей шутки плохи. Она его лучшая подруга, и нельзя просто взять и в одночасье переиграть то, что столь долго отлично работало. Потому что налаженный механизм не ломают кувалдой…

Во-первых, Куин чертовски хорош собой.

Во-вторых, он отлично целуется.

В-третьих, он ее лучший друг.

В-четвертых, вчера она повела себя как последняя идиотка.

Смахнув со лба пот, Кэл ждала, пока успокоится сердце. Пытаясь хоть как-то побороть смущение, она едва не загнала себя на утренней пробежке, но желаемого так и не добилась, и теперь ей не остается ничего иного, кроме как трезво взглянуть на вещи. Вот только вместо этого она предпочла бы, чтобы ее глаза выклевали стервятники.

Если повезет, Куин уже ушел по делам, какими бы эти дела ни были в субботнее утро, и неизбежный разговор отложится еще часов на десять-пятнадцать… Но стоило ей вернуться на яхту, как она сразу же услышала, как работает кофемашина и хлопает дверца шкафа. Что ж, сегодня удача не на ее стороне. Может, если скинуть кроссовки, удастся незаметно проскользнуть на нижнюю палубу…

Кэл вздохнула. Убегая от сложностей или, наоборот, нарываясь на новые, потому что пытается убежать от старых, она лишь все ухудшит. Она взрослая женщина и будет думать головой. Примет на себя полную ответственность за свой выбор и свою жизнь.

Но только не этим утром.

Уже подняв ногу, чтобы стянуть кроссовок, Кэл услышала голос Куина:

— Избегаешь меня, Рыж?

Усилием воли она оторвала взгляд от кроссовок и сосредоточилась на зеленых глазах.

— Доброе утро. Как спалось?

— Примерно так же хорошо, как и тебе.

Значит, совсем не хорошо. Если у нее такие же синяки под глазами, как и у Райана, никакой макияж не сумеет их скрыть.

— Кофе?

— Спасибо.

Устроившись у окна, Кэл вдруг почувствовала непривычную тоску по палящему жару Африки и пронзительно-голубому небу. Когда же Куин протянул ей чашку, их пальцы случайно соприкоснулись, и ее словно током ударило.

Что ж, придется признать, что взаимное притяжение не растаяло даже в утренней прохладе.

Плохо.

Куин задумчиво посмотрел в окно.

— У нас проблема.

Можно подумать, это и так не очевидно.

Кэл ухватила чашку обеими руками и пригубила кофе.

— Какая?

Он махнул в сторону лежавшего на столе планшета:

— Твое платье произвело неизгладимое впечатление на прессу.

Так вот он о чем… Она глянула на часы.

— Я еще даже не позавтракала, а ты уже успел новости проверить?

— Если бы. Это все Рэн. Прислала мне пару статей.

— И что в них?

— Всего понемножку. В одних восхищаются твоей смелостью, в других сетуют, что ты зашла слишком далеко, а кое-где даже говорят, что это платье больше подошло бы…