Джосс Вуд - Почти реальные чувства

— Что именно?

— Мы обнаженные. Вместе. Друзья голышом не обнимаются.

— А мы обнимаемся. Не стоит слишком много думать. В спальне мы любовники, а за ее пределами друзья.

Все просто, и не стоит ничего усложнять.

Кэл зевнула и потянулась, а Куин легонько провел пальцем по ее татуировке.

— «Летает на собственных крыльях». Почему именно эта фраза?

Потому что это декларация ее независимости. Но, как и многое другое, она не знала, как объяснить.

— Когда ты ее набила?

— Примерно через год после смерти Тоби.

Здорово, она наконец-то сумела произнести его имя вслух. Наверное, можно считать это прогрессом.

— А ты так до сих пор и боишься иголок?

— Не боюсь, просто не вижу смысла.

— Ну конечно. Я же была рядом, когда ты первый раз пытался сделать татуировку. Стоило мастеру усесться рядом и взяться за машинку, ты выключился. Признавайся, что трусишь, зайчишка.

Но Куин не повелся.

— Почему именно эти слова, Рыж?

Ну как можно быть таким упрямым?

— У меня и другая есть.

— Ты уходишь от ответа, но я не стану настаивать. Пока что. Но рано или поздно я все узнаю. И скорее рано, чем поздно… Но сейчас можно поговорить и о второй. Где она? Я-то думал, что уже полностью тебя изучил.

Стащив с нее простыню, Куин пробежался взглядом по груди, плоскому животику… Кэл невольно поежилась под этим пристальным осмотром.

— Здесь. — Она протянула ему ножку, на своде стопы которой красовалось крошечное перышко.

Куин аккуратно ухватил ее ступню, изучая картинку.

— Это в память о твоей матери, — объявил он секунду спустя. — Она всегда подбирала перья.

Надо же, он помнит…

— Она говорила, что это послания ангелов. И теперь я тоже начала их подбирать.

— Часто находишь?

— Постоянно. Мне приятно думать, что это мама таким способом говорит, что она все еще рядом и приглядывает за мной. — Внезапно почувствовав себя неловко, она высвободила ногу. — Наверняка ты считаешь, что это очень глупо.

— Почему?

— Потому что она мертва, а мертвые мертвы.

Ничего не отвечая, Куин поднялся, натянул на себя джинсы, а на нее напялил футболку, в которой она мгновенно утонула. Надо же, а раньше она как-то не обращала внимания, насколько он в действительности большой… Большой, но аккуратный…

— Я думаю, что морально и духовно ты сильнее всех, кого я знаю. Потому что иначе ты просто не выжила бы, потеряв мать и мужа с разницей всего в два года. И если с перьями тебе чуточку легче, пусть так. Кто я такой, чтобы тебя осуждать?

Кэл отлично понимала, что ей не стоит сравнивать, но при этом не могла не отметить, что, будь на месте Куина Тоби, он обязательно бы ее высмеял и назвал ребенком. Черт, да они же полные противоположности!

— Не уверен, что перья — это действительно послания твоей матери, но я знаю, как сильно она тебя любила. И если, находя перья, ты чувствуешь себя чуточку ближе к ней, я не стану тебя судить, Рыж. Я просто не имею на это права.

Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, но уже не стеснялась показывать ему свою боль.

— Как же мне ее не хватает… До сих пор.

— Я знаю. Мне тоже.

Кэл знала, что он говорит от всего сердца. Потому что ее мать заменила ему его собственную, не сумевшую справиться с этой ролью. Рейчел вместе с ним радовалась его достижениям, спортивным победам и не ругала за весьма впечатляющие, но не слишком лестные оценки журналистов. Она вместе с Кэл ходила на его хоккейные матчи и была на выпускном. Она всю жизнь его любила и поддерживала, и Кэл знала, что он тоже по ней тоскует.

— А что бы она сказала про все это? — тихо сказал Куин. — Она бы нас одобрила?

— Не уверена. То есть ты ей очень нравился, но думаю, она сочла бы все это весьма странным. Как и я сама. А ты никогда не задаешься вопросом, что же мы все-таки затеяли?

— Постоянно. — Куин почесал затылок. — Хочешь положить этому конец?

Ни за что! Она уставилась на собственные ногти.

— Пока все еще не настолько странно.

— Кстати, о странном… Мать прислала краткое сообщение, где возмущается, почему мы до сих пор не нанесли им визит, почему не устроили нормальную свадьбу и почему они обо всем узнали из газет.

Кэл нахмурилась.

— Так ты им ничего не сказал? Куин! Прошло почти три месяца. О чем ты вообще думал?

— О том, что, раз я уже много лет не общался ни с родителями, ни с братьями, мне и дальше не обязательно с ними общаться.

— А почему ты с ними не общаешься? Вы опять поссорились?

Она помнила тот скандал, когда родные запретили ему становиться профессиональным хоккеистом, а он заявил, что ему плевать на их мнение.

— Нет, просто разошлись. — Он пожал плечами. — Они настаивают, чтобы мы вместе поужинали. И кажется, они хотят увидеться не со мной, а с тобой.

— Зачем? У них же никогда не было для меня времени.

— У них вообще нет времени ни для кого с коэффициентом интеллекта ниже ста пятидесяти, так что не принимай близко к сердцу. А вообще я без понятия, чего они хотят. И давно даже не пытаюсь этого угадать. Чем дальше, тем сильнее я убеждаюсь, что меня при рождении подменили.

— Ты хочешь пойти?

Красноречиво на нее посмотрев, Куин вздохнул.

— Думаю, мы должны пойти.

— Тогда лучше пригласи их к нам, я что-нибудь приготовлю.

— Гренки с сыром не подойдут.

— Я теперь умею готовить.

— Тогда почему не готовишь мне? Ты же моя жена!

— Потому что ты почти никогда не ешь дома.

— И когда же ты успела научиться?

Кэл опустила голову, стараясь не вспоминать, как Тоби пытался вылепить из нее идеальную жену.

— Тоби отправлял меня на кулинарные курсы.

И хватит на этом. Поднявшись, она пошла к ванной, старательно виляя бедрами, и, как она и надеялась, мысли Куина, судя по взгляду, сразу же переключились на другое.

— Я в душ, а ты звони родным и приглашай их к нам. Все будет хорошо.

— Что-то плохо верится.

— А ты постарайся и заодно свари мне кофе. Порадуй меня.

— А я-то думал, что и так чуть ли не всю ночь напролет тебя радовал, — усмехнулся Куин.

Точно.

Как и все предыдущие ночи.

Закрывшись в ванной, Кэл уставилась на свое счастливое отражение. Даже не верится, что ее глаза действительно так сияют, а на губах играет задорная улыбка. И вообще она наконец-то полностью довольна жизнью.

Черт, не надо.

Нельзя забывать, что все это не по-настоящему.

Да и вообще временно.

Потому что счастье по природе своей быстротечно.

Проводив родственников, Куин уткнулся лбом в стеклянную дверь.

— Похоже, ты прав. Тебя действительно подменили, — заметила Кэл, убирая со стола. Она убила несколько часов на жаркое и голубичный чизкейк, а гости к ним даже не прикоснулись, ограничившись парой ложек зажаренной с розмарином и чесноком картошки.