Донна Олвард - Шафер и свадебная фея

Адель услышала сдавленный вздох Дэна и решительно продолжила дальше:

— Экзамены были на носу. Мы выпускались. А мне было не до этого. Тем временем твоя семья готовилась отметить наш выпуск, и все говорили о перспективе появления новых детей, а я просто увидела тебя среди моих проблем и очень испугалась.

Дэн посмотрел на нее и открыл рот, но Адель подняла руку, останавливая его.

— Нет, дай мне закончить. Я сделала сканирование и побывала на приеме у онколога. Мне составили план лечения. Операцию назначили на май. После выпуска. Врачи надеялись, что это простая операция. Но сканирование показало большой очаг поражения. И мне назначили гистерэктомию.

— Гистерэктомию? — Дэн не смог удержаться от вскрика. — Боже мой, Делли! И ты держала все это в себе?

— Подожди, — взмолилась она, желая скорее пересказать все с точки зрения медицины. — Я понимала, что означает эта операция. У меня никогда не будет детей. Никогда. Я спросила, существует ли способ избежать этого. Оказалось — нет. Гистерэктомия — единственный способ. Последующее лечение, облучение, радиация, возможно, могли повредить яичники, поэтому мне предложили заморозить несколько яйцеклеток. Но я отказалась. В двадцать один год что мне было делать с замороженными яйцеклетками? У меня нет матки, чтобы выносить ребенка.

Она посмотрела на Дэна. На его лице застыло потрясение.

— Твоя семья такая большая и дружная. Родители ждут не дождутся внуков. И сестры говорили о создании семьи. Да что там! У твоей мамы уже были припасены вязаные одеяла для будущих внуков. Я чувствовала себя так неуютно, когда мы проводили время с ними, учитывая мои проблемы со здоровьем. У меня не было ни братьев, ни сестер, ни большой дружной семьи. И я видела выражение твоего лица, когда приезжали в гости твои кузины с малышами. Семья очень важна для тебя. А я никогда не смогу тебе этого дать. Никогда.

Адель заколебалась. Она почти все сказала. Осталось немного.

— Ты думала, я тебя брошу? Ты вот так обо мне думала? После трех лет, что мы были вместе, я не поддержу тебя? Ты вообще меня знала?

Дэн вскочил и подошел к перилам. С его губ сорвалось проклятие, и он опустил голову.

— Ты солгала мне, Делли. Ты стояла передо мной и говорила, что больше ничего не чувствуешь ко мне. И нам лучше быть порознь. — Он снова выругался и провел рукой по волосам. — Я даже не могу… Боже мой.

— Я не лгала. — Адель сильно сжала пальцы, даже костяшки пальцев побелели. — Говорила искренне. Я не чувствовала больше то же самое, потому что изменилась сама. Разве ты не понимаешь? От меня отрезали куски. Часть меня. Все изменилось в то мгновение! Все! И хотя прогноз был хороший, но в сознании каждого онкологического больного наступает момент, когда он задается вопросом, а так ли это. А вдруг все повторится? Осознание того, что у меня никогда не будет детей, достаточно разрушительно. Я столкнулась со смертью, Дэн. А ведь я была так молода.

— Ты не должна была проходить через это в одиночку!

У нее перехватило дыхание.

— Понимаю. Я знала, что ты поддержишь меня. Ты бы ходил со мной на приемы к врачам. Сидел бы в палате, когда я проснулась после наркоза. А я знала, что всякий раз, глядя на тебя, буду понимать, что никогда не смогу дать тебе семью, о которой ты мечтаешь. И однажды ты возненавидишь меня. Я не вынесу этого. Потому я решила отпустить тебя. Ну, чтобы ты построил отношения с кем-то, кто сможет дать тебе все это.

— Отпустить? Ты думаешь, я был свободен?

От боли, которая была в его словах, у нее внутри все сжалось.

— А разве нет? Ты мог ходить на свидания. Жениться на ком-то, с кем можно было бы создать семью. — В ее голосе появилось разочарование, и она не смогла сдержать эмоции. — По крайней мере, у тебя есть выбор, Дэниел! А у меня — нет! И никогда не будет. Прости, я не хотела кричать. Просто ушла, уверенная, что это лучшее, что я могу для тебя сделать. То, что у меня никогда не может быть семьи, не значит, что у тебя тоже не должно быть.

— Ты могла бы сказать мне.

Какая горечь в его голосе. Он пронзил ее насквозь, но, возможно, это нужно было сделать. Это как вскрыть нарыв: сначала больно, а потом наступает исцеление.

Адель вздохнула, медленно выдохнула, подошла к нему. Положив руку ему на плечо, она заговорила.

— Я думала об этом. И понимала, что ты сможешь переубедить меня. Скажешь, что ничего страшного, и мы справимся. Думаю, я согласилась бы с тобой. Было так больно оставлять тебя. Но я думала, что делаю тебе подарок. Ведь это шанс жить той жизнью, которой у нас с тобой бы не сложилось.

— А как ты думаешь, почему у меня нет такой жизни сейчас, а? Потому что я никому не доверяю. Я разрываю отношения до того, как женщина сможет меня бросить. Вот что ты сделала со мной, Адель. Такой вот подарок.

Дэн отвернулся.

— Это не входило в мои планы. Мне было двадцать один год. Мы были так молоды. Но рак все изменил. Казалось, я многое прошу от парня, у которого вся жизнь впереди.

— Значит, ты сделала выбор за меня. Мило.

— Пожалуйста, постарайся понять меня.

Он повернулся к ней.

— Я сейчас ничего не понимаю. Все еще пытаюсь разобраться в этом. — Дэн сделал шаг назад. — Мне нужно идти. Я должен подумать. Прости, Адель.

Не Делли — Адель. Конечно, он расстроен. И зол. У нее были годы, чтобы все разобрать, а на него только что свалилось все это.

— Конечно. Я понимаю.

Она хотела, чтобы эти слова произнес он. Но теперь понимала, что он никогда этого не сделает. И никогда не поймет, почему она так поступила. И вероятно, никогда не простит ее.

Дэн развернулся и, сбежав вниз по ступенькам, быстро и целеустремленно зашагал через парк.

Адель осталась стоять на месте, глядя ему вслед. Восемь с половиной лет назад ему пришлось смотреть, как уходит она. Теперь ее очередь.

Горячий душ никак не может смыть эмоции, которые в беспорядке бурлили внутри его.

Делли не может иметь детей.

И солгала о том, почему уходит от него. Боже, она прошла через это в одиночку.

Не дала ему возможности выбора.

Последние два пункта причиняли особую боль. То, что Адель в одностороннем порядке приняла решение, которое повлияло на их жизнь, даже не подумав о том, что он тоже имеет право голоса, ударило сильнее всего. Какая-то его часть хотела спросить: «Кем ты себя возомнила?» Однако Дэн воздержался.

Рак. Адель прошла через все одна. А он ничего не знал. У нее, должно быть, выдавались дни, наполненные страхом, неуверенностью, и дни, когда ей было совсем плохо. Дэн не мог выбросить из головы ее образ, когда она лежала на операционном столе, подключенная к приборам, с капельницами. А ее волосы? Они выпали?

Он отдалился от друзей и семьи. Злился на весь свет, лелея душевные раны.