Джессика Гилмор - Жаркие бразильские ночи

Покраснев до корней волос, Харриет села за стол. Еда выглядела невероятно. Какими бы ни были недостатки отеля, кухня явно не была одним из них. На завтрак подали свежеиспеченные булочки, несколько видов сыров и колбас, джем и свежие фрукты. Все это было разложено на красивых блюдах, а рядом стояли баночки с йогуртом и кувшин фруктового сока. Харриет с благодарностью приняла из рук Деанджело чашку кофе с молоком и начала накладывать себе еду. Заметив, что перед Деанджело стоит лишь чашка с черным кофе и тарелка с несколькими кусочками папайи, Харриет сказала:

— Мои сестры похожи на тебя. Пища для них — необходимость, которую они едва терпят. Им всегда не нравился мой слишком хороший аппетит. В детстве я пыталась за столом есть так же мало, как они, а после прокрадывалась на кухню и таскала еду из холодильника. Глупо, конечно. Я просто хотела быть похожей на них, чтобы они приняли меня в свой круг. Можно подумать, им могло быть интересно общение с сестрой, которая моложе их на целых десять лет.

Харриет удивилась, увидев, как лоб Деанджело прорезала морщина, словно от боли, и осеклась, все еще держа в руке булочку.

— Прости. Тебе ни к чему об этом слушать.

— Сводные братья и сестры могут быть очень жестокими.

В его голосе зазвучал холод, на лице возникло решительное выражение.

— Я бы сказала, скорее бездумными, чем жестокими.

Харриет опустила взгляд в свою тарелку. В глубине души она все еще надеялась, что однажды Эмма и Джейн начнут вести себя как настоящие сестры, — даже после того, как они не пригласили Харриет на свои свадьбы, не трудились сообщать о появлении у нее племянниц и племянников, перестали отвечать на ее звонки и игнорировали просьбы Харриет. А ведь она хотела от них не только финансовой помощи отцу. Ей нужно было, чтобы рядом был кто‑то, кто успокоил и подбодрил ее, заверил, что она поступает правильно. Ей нужен был кто‑то, кому было бы до нее дело.

И таким человеком был ее отец, пока болезнь не отняла у него память. Когда умерла мама, он, даже убитый собственным горем, помогал Харриет справиться с этой потерей, как мог.

— После смерти мамы я просто не могла есть пару недель. И тогда папа отвез меня в любимый мамин ресторан итальянской кухни. Ничего особенного — просто один из тех семейных ресторанов, которые являются неотъемлемой частью каждого маленького городка. Там для вас нарезают чесночный хлеб, как только вы садитесь за столик, там каждая порция может накормить целую семью, и там непременно настоят на том, чтобы вы попробовали пудинг. Этот визит напомнил мне, что наши семейные обеды и ужины приносили маме больше счастья, чем что‑либо еще. Кулинария была ее любимым занятием.

«С какой стати ты разоткровенничалась? — мысленно укорила себя Харриет. — Разве настало время для задушевной беседы?»

— Моя мама тоже любила готовить, — неожиданно признался Деанджело.

Она замерла, не смея взглянуть на него. Никогда раньше Деанджело не говорил о ком‑либо из членов его семьи.

— Мама всегда говорила, что завтрак — самый важный прием пищи, потому что не знаешь, когда в следующий раз у тебя будет время или деньги, чтобы поесть.

Деанджело больше ничего не сказал, но добавил к еде на своей тарелке булочку и немного сыра.

Харриет снова принялась за еду, размышляя над только что услышанными словами. Их мог сказать только небогатый человек. А то, что Деанджело говорил о своей матери в прошлом времени, означало, что та уже умерла. Сердце Харриет наполнилось состраданием, но она не знала, надо ли выразить это чувство каким‑либо образом, боясь, что после вчерашней ночи объятие может быть воспринято Деанджело как увертюра к любовной игре, а не как жест сочувствия.

Несколько минут оба хранили молчание. Аппетит у Харриет исчез, и она отодвинула свою тарелку. Деанджело поднял голову, взял небольшой сверток, лежавший рядом с ноутбуком, и протянул Харриет.

— Они прибыли сегодня утром. Надеюсь, подойдут по размеру.

Осторожно вскрыв упаковку, Харриет достала коробочку из бирюзового бархата, и у нее внутри все сжалось. Обручальное кольцо! Она давно мечтала о том, чтобы получить его в подарок — например, лунной ночью на морском берегу. Но уж точно — не за завтраком и не ради того, чтобы выглядеть убедительнее в роли фальшивой невесты.

— Я же сказала, не нужно…

— Никто не поверит, что невеста не носит свое обручальное кольцо. Открой!

Харриет бросила на Деанджело взгляд, полный сомнения, но, едва увидела содержимое коробочки, не смогла сдержать тихий возглас восхищения. Внутри лежали два кольца из платины, выполненные в едином дизайне, одно из них — с сапфиром. Они были прекрасны. Даже чересчур. Лучше бы Деанджело предложил ей носить безвкусное кольцо с огромным бриллиантом, чем те же самые кольца, которые она выбрала бы для себя.

— Они слишком дорогие. А вдруг я их потеряю?

— Ничего страшного.

«И действительно, — подумала Харриет. — Он так богат, что легко может себе позволить купить такие кольца для каждого из своих сотрудников». И все же ей по‑прежнему не нравилась эта затея.

— А где же кольцо для тебя?

Деанджело пожал плечами.

— Не все мужчины носят обручальные кольца.

— Я бы никогда не вышла замуж за того, кто не хочет носить кольцо.

— Значит, это хорошо, что наш брак — ненастоящий. Давай, Харриет, примерь их. Подходят ли? У нас впереди еще куча дел.

Ну вот — исчез нежный, внимательный любовник, на смену ему пришел вежливый босс. Губы Деанджело плотно сжались, лоб нахмурился. Харриет осторожно достала кольца из коробки, любуясь выгравированным на них изящным узором из листьев. Это было не обычное, стандартное кольцо. Это был такой же идеально подходящий ей подарок, как кашемировое пальто и пожизненный абонемент в библиотеку. Вот только чуть позже придется вернуть этот дар обратно. Харриет охватила грусть. Казалось ужасно неправильным, что человек, который знал ее лучше всего, скоро навсегда уйдет из ее жизни.

Она надела кольца на безымянный палец левой руки. Разумеется, они подошли идеально.

— Нравятся?

— Очень, — выдохнула Харриет и встала из‑за стола, чувствуя, что ей необходимо увеличить расстояние между собой и Деанджело. Этим утром он казался абсолютным незнакомцем. Отчего? Неужели из‑за ночи, которую они провели вместе? Или из‑за предстоящей встречи, к которой оба готовились. В любом случае это нервировало Харриет. Обычно босс казался таким невозмутимым, но ведь даже у супергероев есть уязвимые места. Возвращение в Рио было, очевидно, ахиллесовой пятой Деанджело.

«Наверное, он переспал со мной в момент слабости и теперь пытается сделать вид, что ничего не произошло, — подумала Харриет. — Мне тоже надо внушить себе, что между нами не было секса».