Натали Андерсон - В объятиях нежного искусителя

Чертыхнувшись себе под нос, Георгос внезапно выпустил ее и провел ладонью по лицу, словно пытаясь вернуть самообладание. Ей нравилось это: значит, король тоже может чувствовать, как самый обычный человек.

— Почему ты остановился?

— Прости, я был слишком груб.

— Нет, не был.

— Ты не привыкла к мужским прикосновениям. Я не хочу сделать тебе больно.

— Мне понравилось. Мне нравится все, что ты делаешь. Я тебя хочу, Георгос.

Георгос шумно выдохнул и протянул Кэсси руку. Она вложила свои пальцы в его ладонь и пошла вслед за ним по коридору к своей спальне. Они остановились посреди комнаты, и их взгляды встретились. Он медленно шагнул ей навстречу и расстегнул молнию платья, нежная ткань упала к ее ногам, и Кэсси осталась в одном лишь белье. Георгос быстро расстегнул рубашку и снял с себя всю одежду, представ перед ней во всем своем мужском великолепии.

Кэсси облизнула вмиг пересохшие губы. Ей хотелось целовать его, касаться, ласкать каждый дюйм его мужественного тела. Она хотела его, хотела прямо сейчас. Георгос уложил ее на кровать, и Кэсси послушно повиновалась ему. Он ловко освободил ее от белоснежного кружевного белья и приник губами к ее разгоряченной жаждущей плоти. Она выгнула спину и подалась навстречу умелым ласкам его языка. Оргазм накрыл ее теплой волной, но ей этого было мало, она хотела ощущать его внутри себя.

— Георгос… — прошептала она.

Он достал из кармана брюк презерватив и надел его. Кэсси провела ладонью по его волосам и притянула Георгоса к себе, чтобы поцеловать. В свой поцелуй она вложила всю страсть, все неистовое желание, которое пожирало ее изнутри. Она инстинктивно обвила ногами его бедра, чуть притянув ближе к себе, и задохнулась от восторга, когда его возбужденная плоть коснулась ее. Георгос чуть подался бедрами вперед и отступил назад.

Кэсси замерла, прислушиваясь к своим ощущениям, эти нежные, осторожные движения сводили ее с ума. Его внезапный резкий толчок пробил защиту, и она негромко вскрикнула.

— Тебе больно? — охрипшим голосом спросил Георгос.

— Нет. Да… — прошептала она. — Нет. Это просто…

Он нежно поцеловал ее в губы, и Кэсси расслабилась, ее тело постепенно принимало его в себя. Она тихонько застонала, когда он начал медленно двигаться в ней, и Кэсси инстинктивно подхватила его ритм, начав двигать бедрами ему навстречу. Его руки скользили по ее телу, умело лаская, губы покрывали поцелуями ее шею и грудь, вознося на новые высоты.

Первоначальный шок Кэсси исчез, оставив лишь восторг от новых ощущений. Она снова застонала, когда Георгос начал двигаться быстрее.

Она обхватила его руками и ногами, чтобы быть с ним как можно ближе. Кэсси судорожно вздохнула, когда ощущения стали нарастать, ее нежные стоны лишь еще больше воспламеняли его, он двигался все быстрее и мощнее, пока Кэсси не закричала на пике экстаза. Ее тело все еще содрогалось от невыносимо яркого оргазма, когда Георгос вошел в нее последним мощным движением и стиснул ее бедра ладонями.

Георгос навис над ней, опершись на руки, и нежно поцеловал ее в губы. Она вздохнула с абсолютным удовлетворением, когда он перекатился на бок и привлек ее к себе.

— Я никогда не думала, что это может быть так волшебно.

Ответная улыбка Георгоса была самой прекрасной вещью на свете из всех, что она видела. Кэсси никак не могла поверить в то, что это наконец случилось, она сомневалась, что ее сердце снова когда-нибудь станет стучать в нормальном ритме.

Георгос встал с постели, поднял ее на руки и понес в ванную комнату, поставив под струи теплой воды. Кэсси дрожала всем телом. Ей было необходимо почувствовать это снова, чтобы убедиться, что это был не сон.

Георгос нежно вымыл все ее тело, вытер мягким полотенцем и надел на Кэсси пушистый махровый халат. Он на руках отнес ее в спальню и усадил на диван. Кэсси бросила взгляд на постель и густо покраснела, заметив на простыне пятно крови.

— Подожди минуту, — попросил Георгос охрипшим голосом. — Я об этом позабочусь.

Он вышел из комнаты и вернулся две минуты спустя с чистым постельным бельем. Он ловко и аккуратно перестелил простыню, а Кэсси молча смотрела на него.

— Что, думала, я слишком избалован, чтобы уметь стелить постель? — поддразнил он, не удержавшись. — Я не собирался доверять это прислуге. Не такой уж я мерзавец. Я…

— Внимательный. Нежный, — тихо проговорила она. — И ты действительно отлично заправляешь постель.

— Когда я только стал королем, то понял, что мне не хватает дисциплины, поэтому я каждый день тренировался со своими солдатами и сам заправлял свою постель.

— Впечатляет, — улыбнулась она.

Георгос потянул Кэсси обратно в постель. Для него секс всегда был огромным удовольствием, но то, что он испытал с ней, было чем-то абсолютно новым. Он всегда был внимательным любовником и любил дарить удовольствие своим женщинам, но с Кэсси ему хотелось выйти на новый уровень. Стоя в душе, она дрожала, как осиновый лист, и это всколыхнуло в нем волну невероятной нежности.

— Ты — самый дисциплинированный человек из всех, что я встречала, — нежно улыбнулась Кэсси.

— Я больше не хочу притворяться идеальным человеком, — устало проговорил он.

— Ты не притворяешься, ты действительно идеален. Ты красив, умен, ты подарил мне самые волшебные минуты в моей жизни. Мне приходится приложить немало усилий, чтобы не влюбиться в тебя, мой король.

Георгос напрягся от ее признания, хотя и понимал, что она лишь дразнит его. Но она не знала о нем всей грязной, безобразной правды. Внезапно он захотел, чтобы она узнала его настоящего, захотел, чтобы она поняла, что так отравляет его жизнь. И он хотел, чтобы после этого она все еще желала его, все еще смотрела на него с немым обожанием.

— Твое первоначальное мнение обо мне было верным, Кэсси. Ты видела меня насквозь.

— Я была зла на тебя и сразу принялась осуждать. — Она нахмурилась, услышав его серьезный тон. — Твоя мать умерла во время родов, неудивительно, что ты беспокоился за Элени.

— Настоящая причина была не в этом.

— А в чем?

Георгос хмуро посмотрел на нее. Он не заслуживал ее обожания, ее доверия. Может, и к лучшему, если она узнает о нем неприглядную правду, и тогда от ее нежности не останется и следа. Он лишь надеялся, что она хотя бы по-прежнему будет его хотеть.

— В юности я был еще более высокомерным, чем сейчас, — хмыкнул он. — Я мог получить любую женщину, которую хотел. Я не думал о последствиях, я был испорченным и считал себя непобедимым.

Я думал, что со мной не может случиться ничего плохого.

— А потом умер твой отец, — тихо сказала Кэсси.

— Я виноват в его смерти.

— Он же погиб в автомобильной аварии…