Натали Андерсон - В объятиях нежного искусителя

— Из-за меня. Я попал в серьезные неприятности.

— Наркотики? — напряглась Кэсси.

— Одна из моих любовниц забеременела.

— Ты любил ее? — спросила она после небольшой паузы.

— Мне было почти восемнадцать, ей — девятнадцать. Я думал, что мы осторожны, но контрацепция иногда подводит. — Он не ответил на ее вопрос.

— Так что же случилось?

— Она была в панике, я, честно говоря, тоже. Ее родители были довольно консервативными, и она боялась их реакции.

— Она была принцессой?

— Аристократкой. Не идеально, конечно, но вполне приемлемо. Мы переспали всего пару раз. Но я хотел поступить правильно: я собирался сделать ей предложение. Я позвонил отцу, чтобы все рассказать, и мы крепко поссорились. Он хотел, чтобы я сначала сделал ДНК-тест. Я не стал его слушать и не пришел домой.

— И тогда он поехал к тебе?

— Обычно он не садился за руль сам, но в тот раз… Он сильно превысил скорость. Говорят, он умер мгновенно, даже не успел ничего понять. Это я убил его… Девушка продолжала настаивать на свадьбе, но я решил сделать так, как хотел отец. Это самое меньшее, что я должен был сделать для него. ДНК-тест показал, что отец был прав. Ребенок не был моим.

— Она обманула тебя, — побледнела Кэсси.

— Она была напугана. Думаю, она выбрала самый безопасный вариант.

— Ты все еще защищаешь ее, хотя она предала тебя?

— Мы оба не были верны. А она была молода и находилась под большим давлением.

— А ты — нет?

Он помолчал. Георгос рассказал все это, чтобы оттолкнуть ее, но в глазах Кэсси было сочувствие, которого он не мог вынести.

— Я разрывался на части, — резко сказал он. — Я все испортил, но мне пришлось взять себя в руки, чтобы взойти на престол. Конечно, историю замяли. Никто не узнал истинной причины, по которой король Теодорос сел в ту ночь за руль.

— Георгос… — Она обхватила ладонями его лицо.

— Я не идеальный король, — резко дернулся Георгос. — Никогда не был и никогда не буду им. Я высокомерный, избалованный идиот, который все разрушил. Я был именно тем хищником, которых ты так презираешь, — я с легкостью завоевывал женщин, а потом так же легко бросал, не щадя их чувств. Я эгоистичный ублюдок, Кэсси, — он покачал головой, — и я не стою твоего времени.

— Неправда.

Она обняла его, крепко прижимая к себе, чувствуя его сопротивление. Георгос думал, что его откровенность оттолкнет ее, но вместо этого она жалела его, хотя это последнее, чего он заслуживал. Но даже в этом горьком признании он с благодарностью принимал ее утешение, потому что был слишком эгоистичен. И слишком слаб, чтобы сопротивляться.

— Ты пытался сделать то, что считал правильным. И ты уже давно не тот эгоистичный мальчишка. Почему ты все еще казнишь себя за ошибки юности?

— Отец не оказался бы на той дороге, если бы не я.

— Но он мог попасть в аварию в любое другое время, иногда это просто судьба. Нельзя вечно винить себя. Да, плохие вещи иногда случаются, но нужно жить дальше, а ты так и не смог по-настоящему это сделать. Не все зависит от нас.

— Но нас определяет выбор, который мы делаем, и мой долг — отстаивать ценности моего отца. Не позволяй жалости затуманить твой взгляд, Кэсси. Я вовсе не тот, кем ты меня считаешь.

— Ты любящий и преданный человек, Георгос. Он покачал головой и немного помолчал.

— Давай пользоваться той свободой, которая у нас сейчас есть. Мое прошлое осталось позади, будущее тоже предопределено. Давай не будем ворошить вещи, которые все равно не можем изменить. Сейчас у меня есть ты, а у тебя есть я. — Он притянул Кэсси к себе и поцеловал в шею. — Я страшно устал, и я хочу в отпуск.

Георгос отменил все встречи и совещания, сославшись на личные проблемы. В то же время он сделал официальное заявление, что мисс Кассиани Маррон уезжает в Париж, чтобы побыть немного одной. Теперь у них обоих было алиби. Он снова стал лжецом, уступив своим эгоистичным желаниям вместо того, чтобы исполнять государственный долг.

Но он не мог сопротивляться. Всего три дня, разве он просит о многом?

Первой же ночью они уснули как убитые. Георгос и не подозревал, насколько он устал. Он уже и не думал, что можно просто поваляться в постели и ни о чем не размышлять, позабыв о времени. Они часами плавали в бассейне, наслаждаясь тишиной и спокойствием. А потом занимались любовью.

Георгос был опытным любовником, мягко подсказывая и позволяя Кэсси исследовать его тело. Она с первобытной страстью откликалась на его ласки, доводя его до полного исступления. Она дразнила и ласкала его, как только ей пожелается, и Георгос с удовлетворением заметил, что чувственность Кэсси набирает силу.

Страсть заглушила все сомнения. Наверное, не нужно было говорить ей правду, но Георгос не сожалел. Он почувствовал странное облегчение: ему было с кем поделиться, рассказать, что случилось тогда на самом деле. Георгос наконец-то почувствовал себя свободным, он был обычным живым человеком, который проводил время со своей женщиной.

Второй день пролетел слишком быстро, и Георгос не хотел тратить время впустую. Ему хотелось делить с ней не только плотские удовольствия, он хотел показать ей места, которые ему дороги.

Она заслуживала гораздо большего. Кэсси была не только красивой и умной девушкой, у нее была щедрая душа и доброе сердце. Георгос чувствовал, что должен дать ей нечто большее, пусть хотя бы и на эти несколько дней. Когда Кэсси рассказала ему о своих родителях, Георгос понял, что он не может предложить ей нормальные отношения, подразумевающие ухаживания, свидания. Но он хотел отдать ей всего себя, и не только в постели.

— И зачем мне кроссовки? — удивленно спросила Кэсси утром третьего дня.

— Мы отправляемся на прогулку, — улыбнулся Георгос.

— Куда?

— Это сюрприз.

Небольшой вертолет уже ждал их на площадке. Георгос открыл дверь, помогая ей забраться внутрь, сел на место пилота и внимательно проследил, чтобы Кэсси пристегнула ремень безопасности.

Всего через тридцать минут вдалеке показались необыкновенно красивые горы, на самых вершинах белели снежные шапки. Кэсси как завороженная смотрела вниз. Наконец Георгос увидел равнинную местность, на которой они могли бы приземлиться.

— И зачем нужен вертолет, если мы не можем подлететь к вершине? — засмеялась Кэсси.

— Это будет настоящий вызов, — усмехнулся Георгос и вытащил рюкзак.

— Да, конечно! — Кэсси закатила глаза. — Я и забыла, как ты любишь разного рода вызовы.

— Тебе тоже это нравится, — подколол он, глядя на ее довольную улыбку.

Он успел уже немного изучить ее, ему нравилось угадывать ее настроение и делать ей сюрпризы. Ему нравилось ее остроумие, он не мог удержаться, чтобы не поддразнить ее чуть-чуть. Георгос восхищался ее бесстрашием — она смело поднималась по тропинке в гору, идя впереди него. Ему пришло в голову, что еще ни один мужчина до него не потрудился разглядеть душу в этой красавице.