Натали Андерсон - В объятиях нежного искусителя

— Я хочу вернуться в город, — тихо сказала она.

— Я ведь попросил прощения, — сухо напомнил Георгос.

— Я помню. Но мы оба знаем, что все кончено. Это зашло слишком далеко. С журналистами я справлюсь, они получат от меня стандартную историю, и скоро им надоест. Я буду в полной безопасности.

— И все же я настаиваю, чтобы около твоего дома дежурила охрана. Я позабочусь об этом.

Кэсси молча вышла. Меньше чем через час она сидела в вертолете, судорожно сцепив пальцы замком на своих коленях. Она не станет оглядываться на этот прекрасный дом. И плакать тоже не станет.

Прошло целых три дня, как Кэсси уехала из летней резиденции, оставив Георгоса одного. Три дня они не общались друг с другом. Единственное, что спасало ее, — это работа, она позволяла ей забыть о своей боли хоть на какое-то время. Но вечером, возвращаясь домой, Кэсси ощущала свою боль с новой силой.

Георгос ударил ее по самому больному месту — просто предложил ей стать его тайной любовницей. Кэсси знала, что значит быть игрушкой в руках мужчины. Ее мать всю жизнь ждала, надеялась и верила, но ничего в конечном счете не произошло.

Отец Кэсси так и не дал ее матери то, что она заслужила. Мать любила Джона Гейла всем сердцем, полностью отдавая ему себя. А взамен получила лишь жалкие крохи. А потом, когда она так нуждалась в нем, он просто оттолкнул ее.

Кэсси так и не смогла простить матери ее слабость. Только сейчас она поняла, сколько мужества требуется, чтобы любить кого-то: нужно быть очень смелым человеком, чтобы отважиться на это. Да, ее мать действительно очень любила ее отца, но почему у нее не хватило гордости? Мать Кэсси не верила, что однажды она сможет полюбить вновь, с такой же силой и страстью. Она отказалась от попытки заново построить свою жизнь. Нет, Кэсси не повторит ее ошибок. Но, сама не осознавая того, Кэсси шла по стопам матери. Теперь, когда она узнала, что такое настоящая любовь, сможет ли снова испытать это чувство? Теперь ей потребуется гораздо больше смелости, чтобы решиться вновь полюбить.

Георгос был в ярости. Он мерил шагами комнаты дворца, метался, как раненый зверь в клетке. Последние слова Кэсси все еще звучали в его голове. Его гнев не утихал, наоборот, он чувствовал, как ярость разгорается в нем с новой силой.

Он попросил ее остаться с ним, но она оказалась слишком гордой.

Кэсси была права. Он просто трус. Прятался за свою потребность защищать других, когда на самом деле сам хотел защититься от всего мира.

Он боялся совершить ошибку. Боялся быть недостаточно хорошим, быть недостойным своего титула и своих предков. А главное, боялся, что ему могут причинить боль. И сейчас его сердце разрывалось от боли.

Ее отказ разозлил его. От одной только мысли о том, что она может встретить другого мужчину, Георгос пришел в ярость. Он совершенно потерял контроль над своими чувствами. А когда она спросила о его будущей жене, он просто оцепенел. V него и в мыслях не было жениться. Он просто хотел, чтобы она была рядом с ним. Никто бы не узнал о ней, если бы она согласилась на его условия. Он хотел, чтобы она принадлежала только ему. Никто не должен был узнать о ней. Это его тайна, его сокровище. Он не хотел делить ее с кем-то еще. Он не хотел подвергать ее риску, не хотел заставлять играть светскую роль на публике.

Она заставила его почувствовать себя таким уязвимым. Он думал, что может держать себя в руках, контролировать свои эмоции. Он был уверен, что всегда поступает наилучшим образом для других. Самонадеянный идиот! На самом деле он заботился лишь о своем спокойствии! Напыщенный дурак, неспособный на сильные эмоции и чувства, боящийся чем-либо рискнуть, оберегающий свою личную жизнь.

А может быть, пора стать обычным, нормальным человеком? Да, он совершил немало ошибок, главная из которых в том, что он оттолкнул Кэсси. Она могла разрушить всю его упорядоченную жизнь, но правда состояла в том, что Кэсси и есть его жизнь. Она стала для него всем.

Георгос был слишком зол, чтобы разобраться, чего же хочет Кэсси на самом деле. Он знал одно: она ни за что на свете не хотела быть его тайной любовницей, скрытой от любопытных глаз. Любовницей, не имеющей ни статуса, ни положения.

Но ведь и он хотел совсем не этого! Он был в смятении, боялся, что не сможет контролировать свои чувства. Испугался, что все разрушил. На самом деле ему нужно было время, что разобраться в себе, подумать, куда могут привести их отношения, не торопиться. Ему не хотелось, чтобы их отношения с Кэсси стали достоянием желтой прессы.

Кэсси была права: настало время перемен. Только сейчас Георгос понял, насколько сильно она нужна ему. Он не просто страстно желает ее, он ее любит. Она стала единственной, в ком он нуждался. А он обидел ее. Но как он сможет стать тем мужчиной, который ей нужен? Как заставить ее снова поверить ему?

Кэсси вошла в свою квартиру. Охранники Георгоса повсюду сопровождали ее, не было никакой возможности избавиться от них, но в глубине души она была благодарна, что им удавалось держать папарацци на почтительном расстоянии. Кэсси не могла чувствовать себя в безопасности, пока не окажется дома.

Горячие слезы ручьем текли по ее лицу. Она целый день держала себя в руках, не давая волю чувствам, но теперь можно отпустить себя, свернуться калачиком на кровати и выплакать свое горе.

Громкий стук в дверь заставил ее подпрыгнуть от неожиданности. Кэсси медлила: ей не хотелось, чтобы ее кто-нибудь увидел в таком состоянии.

— Кэсси, открой! Я знаю, что ты дома!

Георгос? Только не он!

— Кэсси, открой! — Георгос и не думал сдаваться.

Она вспыхнула от злости, вытерла глаза и открыла дверь. Мощная фигура Георгоса заполонила собой почти все пространство ее крошечной комнаты. Он был одет в простые синие джинсы и футболку, кепка низко надвинута на лоб. Глаза его горели огнем, не осталось и следа от прежней официальной отчужденности.

— Можно войти? — сурово спросил он. От его взгляда не укрылись следы слез на лице Кэсси.

— Да, конечно, — пробормотала она, пропуская его в комнату.

— Я помню, что нельзя вторгаться в твое личное пространство без разрешения. Я способный ученик. — В его глазах читалась боль.

Кэсси закрыла дверь. Она стояла в маленьком холле — ей не хотелось провожать Георгоса в комнату. Она не могла позволить ему разрушить барьеры, которые так тщательно возводила.

— Чего ты хочешь? — спросила она.

— Я хотел узнать, нет ли у тебя планов на вечер. — Георгос прочистил горло. — Может быть, поужинаем вместе?

— Что? — Кэсси не могла скрыть удивления. — Ты просишь меня…

— Да, — нетерпеливо ответил Георгос. — Я прошу тебя пойти со мной на свидание. Я знаю, тебя много раз приглашали на свидания, и ты каждый раз отвечала отказом, но может быть, на этот раз ты будешь снисходительна? Ради нас?