Нина Милн - Почти сдалась тебе [litres]

– В общем, когда мне было семь лет, моя мать в очередной раз оставила меня с бабушкой и дедушкой и не вернулась. Нам сообщили, что она умерла от передозировки. И знаешь что? Когда я узнала о ее смерти, моей первой мыслью было: «Может, я теперь смогу навсегда остаться с бабушкой и дедушкой – там, где сытно и безопасно». Если ты считаешь себя подлецом, то кто же тогда я после такого?

– Ты человек, Габи. Ты тогда была ребенком. Твоя мать, которая должна была заботиться о тебе, не могла обеспечить тебе заботу и защиту. Так что это была совершенно естественная реакция. Здесь нет твоей вины.

– Это всего лишь умозаключения. Но они не сотрут чувство вины в моей душе. Хорошая или плохая, но эта женщина была моей матерью, и ее смерть принесла мне пользу – подарила родной дом и любовь, которой мне не хватало. Так что мне тоже знакомо то, что ты чувствуешь из-за смерти Клаудии. Но я уверена, что Клаудия не стала бы досадовать из-за твоего успеха. Она любила тебя, а ты любил ее. На свете нет ничего важнее. Не уверена, что у нас с матерью было хотя бы это.

Вот только Габи до сих пор не знала всей правды. Когда-то Зандер и Клаудия любили друг друга, а затем его любовь угасла, иссохла, отчего стала заметнее разница между их взглядами на жизнь. Но это – его крест, который нужно нести. В данный момент важнее помочь Габи разобраться в ее таких непростых чувствах к матери. Зандер понимал, что она не станет выслушивать пустые банальности, а потому заговорил, тщательно взвешивая каждое слово:

– Не буду притворяться, что знаю, каково было твоей матери, но наркозависимость – очень страшная вещь. Она меняет людей – меняет их приоритеты и саму их природу. Это может заставить их сознательно совершать безнравственные поступки.

Габи кивнула.

– Знаю. Но как бы мне хотелось, чтобы моя мать посчитала то, что у нее есть я, достойной причиной изменить свою жизнь к лучшему. Жаль, что я оказалась для этого недостаточно хороша.

– Ты тут ни при чем. Вся вина лежит на твоей матери.

– Мне так не казалось.

«Похоже, Габи до сих пор так думает», – мелькнуло в голове у Зандера.

– Я думаю, что твоя мать была бы счастлива узнать, что ты в безопасности, окружена заботой и любовью.

– Спасибо тебе за эти слова. – Габи покачала головой. – Даже не верится, что я говорю с тобой о ней. Я никогда ни с кем этим не делилась. Даже с бабушкой мы это не обсуждаем, что ее расстраивает и заставляет меня чувствовать себя виноватой.

Они снова замолчали. Зандер ощутил, как атмосфера вокруг словно меняется. Всем своим существом он остро ощущал близость Габи, ее тепло и душевную красоту.

– Вот для чего нужны друзья, – выдохнула она.

– Да, – кивнул Зандер и повернулся к ней.

В лунном свете каштановые волосы Габи сия ли, тени и блики на лице казались более контрастными, карие глаза блестели.

– Проблема в том, что в данный момент я не чувствую себя просто другом, – заявил он.

Она рассеянно накрутила прядь волос на палец и спросила:

– Не просто друг, а друг… с привилегиями?

Ее голос был тихим, но твердым, она смотрела прямо в глаза Зандера, не отводя взгляд.

– Какие привилегии ты имеешь в виду?

Габи медленно улыбнулась почти томной улыбкой и сказала:

– Те самые, о которых ты и сам думаешь.

Зандеру отчаянно хотелось поцеловать Габи, но его сдерживало врожденное джентльменство.

– Может, я неправильно тебя поняла?

В глазах Габи отразились боль и страх оказаться отвергнутой. Она попыталась отпрянуть, но Зандер тут же накрыл ее руку ладонью.

– Нет! Ты все поняла правильно! Черт! Я хочу этого! Я хочу тебя так, что не выразить словами! Но я должен быть уверен, что и ты тоже меня хочешь. Ты ведь говорила, что не ищешь кратких интрижек, не хочешь ощущать себя второсортной заменой.

– Речь лишь о том, чего мы оба хотим здесь и сейчас. – Габи зачерпнула немного песка и высыпала его сквозь пальцы. – На этот раз я не хочу осторожно цепляться за берег, боясь рисковать. Я хочу всего на три дня забыть о благоразумии и предрассудках, которые управляют моей жизнью. Это ничего не усложнит.

Мозг Зандера сделал последнюю попытку напомнить ему, что все не так просто и осложнения не заставят себя ждать, но Зандер отмахнулся от этого предупреждения. Всего три дня – что они могут изменить?

– Ты уверена, что хочешь именно этого? – переспросил Зандер и затаил дыхание, ожидая ответа.

Габи посмотрела в его сине-зеленые глаза, полные желания, затем обвела взглядом пляж, желая навсегда запечатлеть этот момент в своей памяти, и ответила:

– Я уверена. На все сто процентов. В течение этих трех дней ты можешь побыть моим идеальным мужчиной.

На секунду ее охватила необъяснимая грусть оттого, что Зандеру не стать ее избранником на всю жизнь. Его цели кардинально отличались от ее стремлений, и, что еще важнее, она не могла шагать с ним в ногу, потому что он был из того мира, к которому она не хотела принадлежать. Габи нравилось место под солнцем, которое она нашла для себя. В ее мирке было уютно и безопасно. Она была им довольна.

Но сейчас это не имело значения. Ничего не имело значения, кроме того, что Габи в виде исключения собиралась воспользоваться моментом.

– Я хочу тебя.

Зандер улыбнулся, и ее сердце забилось сильнее от радости.

– Тогда чего мы ждем? К чему откладывать удовольствие?

Его голос охрип от желания, и это взволновало Габи. Не сводя глаз с ее лица, Зандер наклонился и мучительно медленно коснулся губами ее губ, лаская ее плечи. От прикосновения рук Зандера по коже Габи побежали сладкие мурашки. Желание вспыхнуло и закрутилось в тугую спираль страсти, удовлетворить которую мог только Зандер. Габи не смогла сдержать стон протеста, когда он внезапно отстранился.

– Нам нужно вернуться на виллу.

Они торопливо собрали остатки пикника, свернули плед и почти побежали по пляжу в сторону сияющих на набережной ярких огней баров и ресторанов.

Через несколько минут Зандер поймал такси. Всю дорогу и он, и Габи молчали – слова были бы излишними и могли бы испортить предвкушение, овладевшее обоими. Габи подавила в душе все сомнения, понимая, что уже поздно останавливаться. Ее переполняло настолько сильное желание, что его невозможно было отрицать.

Когда Габи вышла из такси, ей показалось, что она словно ступила в море ощущений. Все звуки как будто усилились: пение сверчков, шорох ветвей на ветру. Кожа стала сверхчувствительной. Кровь пульсировала в ушах. Зандер привлек Габи к себе и поцеловал глубоким, обжигающим поцелуем, словно заклеймившим ее душу.

Время остановило свой ход, утратило смысл. Сколько длился этот поцелуй в благоухающем ночными ароматами саду? Габи не знала – может, минуты, а может, часы. Но наконец Зандер взял ее за руку и повел к двери.