АlshBetta - В тиши полночной иволга запоет [СИ]

— Это мне? — девушка не веря смотрит на знакомое любимое печенье, с болью подмечая, что оно ничуть не изменилось. Все такое же. Как в первое их рождество…

— Тебе, — Эдвард улыбается шире, с готовностью кивая. Усаживается на кресло рядом с кроватью, с интересом глядя на мисс Свон — не нравится?

— Очень нравится, — без наигранности выделяя первое слово, бормочет Белла, — просто я не заслужила…

— Сегодня праздник, — Каллен обрывает её, не дав закончить, — сегодня все всё заслужили. Это ведь твои любимые, верно? Ты откажешься?

Девушка мотает головой, забирая с тарелки одного оленя. Хрустящий, с корицей. Даже вкус тот же.

— Какао, — Эдвард придвигает ближе к мисс Свон один из стаканов, — приятного аппетита.

— Спасибо… — Белла вздыхает, — за все…

Три печенья и полчаса спустя, она не выдерживает от терзающей внутри фразы. До острой боли хочется сказать её. Сейчас.

— Я думала, ты не придёшь сегодня, — робко признается она, то и дело проводя пальцами по поверхности стакана.

— Если ты не против, я бы встретил Рождество здесь, — мужчина терзает глазами белый потолок небольшой комнаты, а затем переводит глаза на Беллу. Ждет ответа.

— Я так и хотела, — слова мисс Свон звучат чуть увереннее, когда она наблюдает, как расслабляется лицо Каллена, до того скованное напряженным ожиданием.

— Замечательно, — с искренней улыбкой произносит он.

— Замечательно, — эхом отзывается девушка.

Часы приближают свои стрелки к девяти, когда Белла, после затянувшегося молчания, решается его прервать. Ей неизвестно, подходит ли рождественская ночь для откровений, но кажется, если не открыться сейчас, потом может быть поздно. Первое января не за горами.

— Спасибо за праздник, — Изабелла обводит взглядом наполовину опустевшую тарелку с печеньем, — было очень вкусно.

— То есть, задержка компенсирована? — Эдвард мягко усмехается, задавая свой вопрос.

— Да, вполне, — мисс Свон усмехается в ответ.

Короткий момент тишины на удивление хорошо вписывается в окружающее пространство.

— Я соскучилась по такому Рождеству, — нерешительно бормочет Белла.

— Ну, оно вернулось, — Каллен пожимает плечами, улыбаясь всё шире… Белла наблюдает за ним и только теперь понимает, что все это — игра. Отличная, прекрасно исполненная, потрясающая игра. Возвращение задора Каллена, возвращение блеска в глазах, не исчезающая с губ улыбка — представление. Для неё. В честь праздника.

— Не надо, — девушка слышит свой голос будто впервые.

— Что «не надо»? — мужчина едва заметно хмурится.

— Не надо так улыбаться, — мисс Свон аккуратно прикасается пальцами к раскрытой ладони бывшего мужа, лежащей на простынях, — это не твоя улыбка. Я хочу встречать Рождество с настоящим Эдвардом.

Хмурости становится больше. Наигранность пропадает, увлекая за собой безмятежно радостное выражение лица. Быть может, было всё же лучше оставить всё как есть? Он исправно старался…

— Не хочешь…

— Очень хочу, — уверенно кивая, сообщает Белла, перебираясь пальцами выше.

Глубоко вздохнув, Каллен прикрывает глаза. Облокачивается на спинку кресла.

— Давай не будем портить праздник? — наконец бормочет он.

— Мы не портим. Расскажи мне, что с ним случилось? С прежним Эдвардом?

Мужчина горько, почти ядовито усмехается. Проблеснувшая в раскрывшихся бирюзовых глазах ярость пугает мисс Свон. Однако голос, несмотря на эти эмоции, всё равно выходит грустным. В этот раз ничем не скрытый. Такой, как есть.

— Ты знаешь что, Белла…

Ничего не отрицая, девушка согласно кивает.

— Если я сейчас попрошу прощения, ты всё равно не сможешь мне его дать. И это правильно.

— Ты ни разу не просила, — с каким-то налетом отчаянья укоряет мужчина, — откуда ты знаешь, что я отвечу?

Девушка почти физически чувствует нарастающее в комнате напряжение. Оно оседает на стенах, спускается на пол, блуждает по потолку. Оно — повсюду. И источником служит Эдвард. Пальцы нещадно впиваются в простыни, сжимая их с такой силой, какая могла бы перемолоть пшеницу в муку.

— Извини…

Громкий вздох разрывает повисшую тишину.

— Наверное, ты права. Не смогу, — Каллен смотрит прямо перед собой. Бирюза его глаз застывает. — Не смогу… — совсем тихо повторяет он.

— Я понимаю.

— Белла… — мужчина, нахмурившись, обращает взгляд к мисс Свон, решаясь спросить кое-что — раз уж мы начали эту тему, я хочу узнать ответ на один вопрос.

— Какой? — теперь черед нахмурится Изабеллы.

— Джаспер младше меня всего на пять лет… неужели это повод?

Подобные суждения приводят девушку в ступор. Болезненная тема соприкасается с болезненным вопросом. И не менее болезненным видом Эдварда, когда тот задаёт его. Ему по-настоящему хочется знать. И, по-настоящему, заранее больно от ожидаемого ответа.

— Дело не возрасте.

— А в чём? В чём тогда? — Каллен тщетно пытается придумать причину, по которой его жена могла лечь в постель с Хейлом. Он ведь богаче, сговорчивее, глупее, раз столько времени не замечал происходящего. Зачем всё менять?..

— Прекрати искать в себе причину, — Белле становится больно от мыслей бывшего мужа. Долго ли он занимается подобным самобичеванием? — ты замечательный, Эдвард. Я уже говорила это.

— Видимо, недостаточно замечательный…

— Достаточно. И гораздо больше, чем я могла представить, — мисс Свон обоими руками обвивает ладонь мужчины, некрепко сжимая, — я благодарна тебе за всё, что ты для меня сделал. И за то, что привёз сюда. И за то, что проводил здесь столько времени. Я больше… больше о себе не напомню, обещаю. Ты сможешь забыть.

Глаза Каллена переливаются невиданными раннее чувствами. Наполняются ими. Он слушает, слушает, слушает… и верит. Как впервые, будто бы ничего не было.

Будущее вырисовывается как никогда четко. Такое же, как до поездки в объезд главной трассы. С мыслями о прошлом, активирующимися под любую из возможных песен, с представлением, что всё могло бы сложиться по-другому. С существованием между фирмой и квартирой в ожидании окончания этого замкнутого круга. Аварии, инфаркта, убийцы в подворотне — чего угодно. Вот так. И никак иначе.

— Нет, — внезапно мужчина ощущает, как сильно не хочет забывать. Как сильно желает всегда иметь возможность представить себя рядом с Беллой, — это будет невыносимо.

На его глаза наворачиваются слёзы.

— Я так не хочу. Не надо, Белла. Пожалуйста.

Открытая просьба, почти мольба, обескураживает Изабеллу. Ей казалось, мужчине более-менее удалось прийти в себя. По крайней мере, во время её болезни…

А может, тоже игра? Как сегодня, с милой, доброй маской. Красивой, расслабленной, уверенной?

— Это отвратительно, — он морщится, наклоняясь и упираясь лбом в кроватные простыни, — просто отвратительно. Невозможно. Мне нужно тебя помнить. Мне нужно…