Кейт Харди - Дерзкая помолвка

— Жаль, что я никак не могу отменить вечерние планы, чтобы побыть с вами, друзья мои, — сказал Джуд.

Когда они вернулись в квартиру Сэма, Виктория спросила:

— У Джуда есть девушка?

— Нет, — прищурился Сэм. — Почему ты спрашиваешь?

— Мне кажется, они с Джэз понравились друг другу. Я подумала…

— Мы с тобой оба не понаслышке знаем, что такое сватовство, — сказал Сэм.

— Но здесь совсем другое дело. Они познакомились и понравились друг другу. Мы просто можем их слегка подтолкнуть.

— Согласен.

Сэм принес из кухни горячий шоколад и вручил кружку Виктории. Они молча сидели на диване и любовались рекой, потягивая ароматный напиток.

Позже, лежа в кровати без сна, Виктория не переставала думать о Сэмюэле. Чем больше времени она проводила в его компании, тем больше он ей нравился. Но он сам сказал Джуду, что не хочет серьезных отношений. Значит, из их фиктивной помолвки ничего не выйдет.

После ухода Виктории Сэм вышел на балкон и еще долго любовался на огни на реке, укрыв ноги одеялом. Ему так хотелось, чтобы Виктория сейчас была рядом, а еще лучше — в его объятиях.

Она ему нравилась. И даже очень. Особенно в те моменты, когда выходила из своей скорлупы и становилась веселой и жизнерадостной девушкой. Он даже подумывал о том, что их помолвка могла бы стать настоящей. Да, они из разных миров, но на самом деле у них есть и много общего.

После бала, когда закончится вся эта суета, он спросит ее об этом.

Несмотря на напряженную работу по подготовке рождественских торжеств, Сэм с нетерпением ждал бала, чтобы закружить Викторию в вальсе и снова увидеть ее сияющие глаза.

Миссис Прикс осталась довольна последней примеркой на следующее утро. Она упаковала платье в коробку и вручила Виктории.

По дороге на вокзал Виктория сказала Сэму:

— Я отдам тебе деньги за платье.

— Нет, — возразил он. — Я же уже говорил, что подарю тебе наряд.

— Ты не обязан этого делать.

— Но мне хочется. Мы ведь друзья, правда?

Ее карие глаза казались огромными.

— Думаю, да.

— В таком случае считай, что друг хочет сделать тебе приятное.

— Я и без того бессовестно воспользовалась твоим хорошим отношением ко мне, втянув тебя в помолвку, а тут еще и подарок.

Как же разительно она отличалась от Оливии, которой только и были нужны дорогие подарки.

— Научи меня готовить что-то полезное, но вкусное для отца, если хочешь мне отплатить.

— С большим удовольствием, — улыбнулась Виктория. — Платье и правда роскошное. Спасибо.

Странно, как ее улыбка согревала и ласкала его душу.

Сэму немедленно захотелось оказаться в Чивертон-Холле и взять ее за руку. Полный бред.

Родители Виктории и весело виляющий хвостом лабрадор Хамфри встречали их у ворот.

— Нам не терпится увидеть ваши костюмы, — призналась Диана.

Сэму пришла в голову идея.

— Приходите в бальный зал через десять минут, — сказал он. — Мы переоденемся и присоединимся к вам.

— Бальный зал… — Виктория скорчила рожицу, как только родители скрылись из вида.

— Это самое подходящее место для демонстрации костюмов, — изрек Сэм.

Виктория вздохнула.

— Хорошо. Переоденемся в моей квартире.

Он пошел следом за ней в квартиру.

— Где мне переодеться? — спросил Сэм.

— Думаю, в гостиной. И постучи мне в спальню, когда будешь готов.

Переодевание не отняло много времени.

— Я готов. Жду тебя, — постучал он в спальню. Виктория вышла в бальном платье.

— Ты великолепно выглядишь, — сказал Сэм.

— Ты тоже.

— Давай возьмемся за руки, — предложил он. — Твои родители наверняка ждут этого.

— О боже! — воскликнула Диана при виде Виктории и Сэмюэля, входящих в зал рука об руку. — Вы выглядите… — Она не закончила фразу, поскольку ее голос задрожал от нахлынувших эмоций.

— Вы оба ошеломляюще прекрасны, — поддержал ее Патрик.

— Вас необходимо сфотографировать.

— Да-да, непременно, — подхватила Диана. — Для сайта.

— И нужно будет послать фотографии в редакцию местной газеты вместе с пресс-релизом, — предложил Сэм.

— Я рад, что захватил хорошую камеру, — сказал Патрик. — Если ты сядешь к фортепиано, дорогая, а вы, Сэмюэль, встанете рядом, то ракурс скроет голую стену.

Виктория чувствовала себя вполне непринужденно, сидя на стуле за фортепиано.

— Ты играешь? — с любопытством спросил Сэм.

— Да, и очень неплохо, — ответила вместо дочери Диана.

— Сыграешь что-нибудь? — попросил Сэм.

— Конечно. Какую вещь?

— Да что угодно.

Виктория заиграла «Лунную сонату».

— Бетховен?

Она кивнула.

— В дневнике Виктории записано, что она слушала эту сонату в Лондоне.

— Очень красиво. Сыграй еще.

Виктория сыграла Баха и Шопена, а затем какую-то очень быструю пьесу.

— Виктория излишне скромная девушка и привыкла скрывать свои таланты, хотя не следует этого делать, — улыбнулась Диана.

— Согласен, — подхватил Сэм.

Он достал телефон, включил заранее записанную музыку и поклонился Виктории.

— Вы позволите, мисс Гамильтон?

Щеки Виктории слегка порозовели.

Они вышли на паркет и закружились в танце. Мир перестал существовать. Были только они и музыка. И не важно, что на ней перчатки. Он ощущал тепло ее кожи даже сквозь их тонкий шелк.

И когда закончилась музыка, ему не хотелось останавливаться.

— Ты удивительная, — прошептал он, едва сдерживаясь, чтобы не поцеловать ее. Она наверняка смутится и уйдет в себя. А он хотел, чтобы она раскрывалась, а не закрывалась.

— Благодарю вас за танец, мисс Гамильтон, — сказал он, церемонно поклонившись. Затем повернулся к Диане: — Миссис Гамильтон, надеюсь, вы удостоите меня чести станцевать с вами на балу?

— Называйте меня Диана. Я с удовольствием, — ответила она. — Вы оба выглядите замечательно, и Чивертон-Холл будет вами гордиться.

— Непременно, — заверил Сэм. — Если вы пришлете мне фотографии, я обновлю сайт и пошлю их в местную газету, — обратился Сэм к Патрику.

— Отлично. — Отец Виктории похлопал Сэма по плечу.

— Пойду переоденусь. Надо сохранить костюм и туфли до бала, — сказал Сэм.

— Я тоже, — подхватила Виктория.

Родители Виктории с любовью посмотрели им вслед.

— ОК? — спросил Сэм, когда они вошли к ней.

— Да, — вяло ответила она.

— Эй, все будет хорошо. Все болеют за тебя и за Чивертон-Холл.

— Угу.

В ее огромных глазах плескалась такая печаль, что он обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Я в тебя верю. Ты — поразительная. И не позволяй никому говорить тебе обратное.

Однако говорили. И это усугубляло чувство вины Виктории за то, что она осталась жива, а Лиззи умерла. Ей никогда не избавиться от комплекса выжившей.

— Знаю, ты переживаешь, что не можешь разделить все это с Лиззи. Но не пора ли избавиться от тоски и сосредоточиться на приятных воспоминаниях. Что, если посвятить рождественский бал памяти Лиззи?