Марина Суржевская - Изгнанник. Испытания раян [два рассказа] [publisher: SelfPub]

– Иди в дом, – коротко отдал приказ Лавьер. – Собери все, что нужно. Продовольствие, целебные отвары, одежду. Живо.

– Что?

– Иди! – рявкнул Лавьер и сам шагнул к двери, сдернул со стены старый арбалет, скривился. Похоже, это оружие не снимали с ржавого гвоздя лет десять. Впрочем, неудивительно, ведь это дом целителя, а не сумеречного. Ран быстро проверил колодку и тетиву, выругался сквозь зубы. Анакин застыл в центре единственной комнате, склонившись над своими склянками.

– Скорее! – поторопил Ран.

– Я не пойду, – проскрежетал старик, поднимая на аида глаза. – Иди один, Ран.

– Живо на выход! – разозлился Лавьер. – Хочешь, чтобы я тащил тебя, целитель? Выметайся. Немедленно!

– Я не пойду, – заупрямился Анакин. – Я уже слишком стар, чтобы убегать.

– Хочешь сдохнуть в муках? – прищурился Ран. – Сумеречные поймут, что я был здесь.

– Это уже неважно.

Целитель махнул рукой, и Лавьер снова выругался.

Топот лошадиных копыт заставил его напрячься и крепче сжать арбалет.

– Сиди здесь, – снова приказал он, понимая, что им уже не уйти. Теперь главный вопрос лишь в том, сколько сумеречных отправилось проверить лачугу старого целителя.

Ран осмотрел помещение, зацепился взглядом за крышку люка наверху. Такие делали на случай задымления или пожара, так как окна в доме не открывались. Быстро запер дверь и устремился к шаткой лестнице.

– Не высовывайся, – бросил он целителю, карабкаясь наверх и не обращая внимания на боль.

Несмазанные петли крышки поддались с трудом, но все же позволили аиду выбраться на крышу. Он растянулся на соломе, рассматривая приближающихся всадников. Четверо.

Лавьер выдохнул, успокаиваясь, и вложил болт в гнездо арбалета.

Первый снаряд вскопал дерн у ног всадника, и Ран сжал зубы, не позволив себе ругательство. Только сделал вывод и поправку на несбалансированное оружие, что подвело меткий взгляд аида. Пристреливаться было некогда, к сожалению. Второй болт лег точно в цель, пробив грудь сумеречного. Правда, дальше стрелять стало сложнее, потому что охотники поняли, что обернулись жертвами, и рассредоточились. Но не раньше, чем Ран избавился еще от одного сумеречного, свалившегося в траву.

Двое. Осталось двое.

Следующий снаряд попал в лошадь, но всадник ловко спрыгнул на землю и вскинул собственный арбалет, выискивая аида. Лавьер опустил голову, пережидая. Раз, два… Болт чиркнул крышу совсем рядом. И у него лишь несколько мгновений, пока сумеречный перезаряжает арбалет. Конечно, при условии, что второй охотник сейчас не выжидает с натянутой тетивой. Но выбора у Рана не было. В ближнем бою его свалят через минуту. К тому же, вероятнее всего, эта четверка лишь разведующие, следом подтянутся и другие каратели.

Аид вскинул арбалет, приподнимаясь над краем крыши, и спустил болт.

С коротким чавкающим звуком снаряд вошел в тело сумеречного, и Лавьер привычно и четко вложил в гнездо арбалета следующий. Четвертого всадника видно не было. Значит, рассредоточились. Значит… Ран откатился как раз в тот момент, когда сталь клинка вошла в деревянное перекрытие крыши. Там, где еще мгновение назад была его спина.

Последний снаряд он выпустил в упор, глядя в удивленные глаза сумеречного, не успевшего вытащить меч из доски. Он словно не верил, что видит перед собой аида. И что тяжелый металлический болт уже пробил его тело, отправляя к Сумеречным Вратам.

Ран полежал, переводя дыхание.

Надо уходить.

Спускаясь в лачугу целителя, он точно знал, что увидит. Он сам был учеником цитадели, он знал сумеречных.

Анакин скорчился у лавки, белое одеяние окрасилось кровью.

Лавьер сел рядом, прижал к себе голову старика.

– Я ведь сказал тебе не высовываться… – тихо произнес он.

Целитель слабо улыбнулся. Он еще был жив, но оба знали, что это ненадолго.

– Не теряй… время… – чуть слышно произнес Анакин. – Иди.

– Молчи, – Ран остро глянул на рану. Безнадежно. Жаль.

– Иди, Ран… – старик сжал его руку. – Подпол… монеты. И настойки… красное стекло… Забери. Раз в день… поможет…

Лавьер кинул, не отводя взгляда от лица целителя. Он словно не давал этим блеклым глазам закрыться, удерживая своей волей.

– И еще… – последние слова прозвучали еле слышно. – Письмо… шкатулка… Там. Отнеси… Там написано. И живи, Ран…

Ток силы ударил в руку раньше, чем аид успел убрать ее. Живой поток на миг лишил сознания и разума, закружил в теплом водовороте. А когда Ран пришел в себя, Анакин уже не дышал. Он отдал аиду всю свою силу, до последней капли.

– Я постараюсь, старик, – глухо произнес Ран Лавьер, закрывая невидящие глаза. – Я постараюсь. Надеюсь, ты знал, что значишь для меня. Кажется, я так и не сказал тебе.

Он посидел еще минуту, держа на коленях голову Анакина. На руках осталась чужая и своя кровь. В груди зияла пустота, та самая, что снова звала за собой, манила, соблазняла… Когда кажется, что терять нечего, небесные находят, что еще можно забрать. Раньше Ран не задумывался об этом.

Выдохнув, он поднялся, уже не глядя на тело старика. Анакина больше не было, пустая оболочка в испачканных белых одеждах – это лишь сосуд без содержимого. Последний дар целителя – его сила – билась внутри Лавьера, наполняя потерянной мощью мышцы и латая раны. Кровь из разошедшегося шва на боку прекратила течь, затянувшись розовой тонкой коркой. Старик сделал все, чтобы подарить бывшему аиду еще один шанс.

Ран не глядя смахнул в наплечный мешок склянки, подсохший хлеб и сыр, нож, упомянутую целителем шкатулку, которую не стал открывать. Надел рубаху и плащ, собрал болты, что смог найти. Обулся. Осмотрел лачугу. Скинул зажженную свечу в ворох сухих трав на столе.

И вышел, тихо закрыв за собой дверь. Уже через несколько минут заросли можжевельника сомкнулись за путником, углубляющимся в лес.

Горизонт над долиной затянулся черным дымом, что стелился от горящего замка Синие Скалы. Вскоре к нему добавился дым сизый – от скромной лачуги старика-целителя.

Лавьер углублялся все дальше в лес, понимая, что четверка всадников, оставленная у лачуги – это лишь малая часть отряда. У него не было сил и времени, чтобы подчистить следы, значит, довольно скоро сумеречные их найдут.

На стороне аида было отличное знание этих мест. На стороне сумеречных – превосходящие силы, мощь, обученные ищейки, магия и время. Невыгодный расклад для раненного путника, что лишь семь дней назад стоял у Врат. Сила целителя подлатала его, но не больше. Лавьер по-прежнему был мучительно слаб, а тело двигалось слишком медленно. Он заставлял свои ноги идти, сжимая зубы и не обращая внимания ни на холодную испарину, ни на смертельную усталость. Двигался в чащу, туда, где начиналась цепь болот и непроходимых топей. Несколько раз аид слышал лай собак, что пытались взять след беглеца. Ран шел вдоль узкого ручья, иногда по воде, сбивая своих преследователей. Шел, пока ноги не начинали деревенеть от холода, а сбитые ступни кровоточить. Ему надо было добраться до топи раньше, чем сядет солнце, и поэтому Лавьер двигался, сжимая зубы и подчиняя слабое тело железной воле.