Ольга БрусниГина - Сладкая Льдинка

С нею он не ходил в люди, скрывал. Она была лишь отдушиной, временным развлечением. Красивая игрушка от скуки. Способ разнообразить его сексуальную жизнь, после приевшегося супружеского долга.

Сравнивать себя с женой было плохим занятием. Скверным и уничтожительным. Кошки скребли на душе. Та, далекая и непонятная соперница, удерживающая ее любимого человека при себе, являла злобную стерву, мешающую их счастью. В особо тягостные минуты, в убыток своей натуре, проклинала разлучницу, желая ей смерти.

Он же говорил, что больше не любит свою жену, живет с ней по привычке, ради детей, работы, положения в обществе и куче всяких важных причин, крепко приковавших его, несчастного и страдающего.

Наивная дурочка надумала себе эфемерного счастья, выстраивала его кусочек за кусочком. Всегда хороша собой, весела, игрива. Ни, одним словом не упрекнувшая, за долгое ожидание.

Его устраивало абсолютно все: надежный тыл в виде семьи, доверчивая любовница, по щелчку пальца, готовая на все.

До тех самых пор пока…

Особый день. Она уже чувствовала, что в ней зародилась жизнь. Росток их чистой любви. Сомнения подтвердил тест, показывающий две полоски.

Волнение достигло наивысшей точки, но она была готова бороться за свое счастье. Теперь уж точно, у нее будет семья: малыш и любимый муж.

— Я беременна! — тихо вымолвила она и мягко поцеловала его в губы.

Ждала слов любви. Именно тех, которыми мужчины благодарят за благую весть.

И словно пощечина:

— От меня?

Она раскрыла рот от удивления и обиды. Эти два хлестких слова в вопросе открыли глаза. Рядом был мерзавец: обыкновенный, каких много. За красивой внешностью, морем обещаний, которые впоследствии переродились в «лапшу на ушах» скрывался надменный, расчетливый тип. Без зазрения совести оскорбил женщину, полностью отдавшую ему себя. К тому же его ничуть не остановил тот факт, что он у нее первый и единственный.

— Аборт! — звучал его краткий вердикт.

Достав увесистый кошелек, отсчитал несколько купюр и бросил как подачку.

— Потребуется еще. Скажи!

Цена любви — несколько смятых бумажек.

Она запротестовала.

— Тогда без меня, — резко оборвал он, — я не хочу детей!

Еще один удар под дых. Он не хотел иметь от нее ребенка.

— Думаю, нам пора расстаться, — обыденно и без сожаления, решил он.

Слезы крупными каплями стекали по ее щекам. Она пребывала в шоке, ошарашенная гнусным поступком.

Его равнодушие зашкаливало. Еще вчера, он сжимал ее в пылких объятиях, обещая золотые горы, сегодня — с пренебрежением слушал ее всхлипы.

Он исчез. Просто ушел и все. Навсегда закрыв за собой дверь. Больше его нога никогда не переступала этот порог. Скоро его запах выветрился, и ничего не напоминало, о его существовании. Осталась лишь боль: острая, нескончаемая.

Она осталась с разбитым сердцем, утраченными надеждами и… маленькой жизнью внутри, которая напоминала о разочаровании.

Позднее, проходя мимо его работы, она увидела его с молоденькой, совсем юной девушкой. Очередной жертвой хитроумной паутины. Его представила в образе поганого паука, пожирающего жертву. Слащавая улыбка на лице говорила о том, что «мушка» уже плотно запуталась в его липких сетях.

Набравшись смелости, решила, что жена должна знать. Пусть эту весть принесет она. Даже подобралась к ней близко. Ничего не подозревающая вторая половинка подлого мерзавца, весело щебетала с сынишкой в магазине детских игрушек, выбирая машинку. В ней не было ни капли из того, о чем рассказывал обманщик. Обычная земная женщина, домашняя и уютная. Она решила, что у нее нет права ломать еще одну жизнь. Пусть варятся в своем котле.

На ее долю пришли новые испытания. Тогда была первая волна людского пренебрежения. Она шла с большим животом, тяжело переставляя ноги, а ей вслед смотрели злые глаза: «В подоле принесла». Ей было все равно на их досужие домыслы об отсутствии отца ребенка. Она взяла свою ношу, тяжелую, но такую бесценную, что весь мир перестал существовать. Ее мир — это маленький комочек жизни, ее кровь и плоть, смысл жизни с красивым и звучным именем Софья.

Звонкое, хрустальное и чистое до прозрачности имя. Нежное, но вместе с тем имеющее стержень. Не плавное — СофИя, а именно — СофЬя.

Тающий осенний лучик солнца, появившийся всего на миг, возвестил о рождении нового человечка.

К превеликому сожалению, вести ее по жизни пришлось лишь растерянной мамочке, которая, по сути, не знала, что ей делать дальше.

Она образовала кокон, в котором спряталась, отгородилась от мира, в который больше не смогла пустить никого. Больше никакой боли. Никаких чувств, желаний. Поставила на личной жизни жирный крест, полностью посвятив себя ребенку.

Думала, что сможет защитить свою малышку, уберечь ее от суровой действительности, в которой правят мужчины и деньги.

Дочь не знала и не должна знать этих подробностей. «Плод греха».

— Прости меня, Сонечка!

— За что? — моргала от удивления дочка, продолжая шумно всхлипывать.

— Все будет хорошо. Мы справимся.

На вымученном материнском лице появилось некоторое подобие улыбки.

— Мам. Выслушай!

— Это лишнее.

— Нет! — настаивала упрямица.

— Хорошо. Только не оправдывайся, говори как есть.

Софья рассказала весь вечер до мелочей. До того момента, пока помнила.

Она не пыталась выгородить себя или переложить вину на подруг. Понимала, что в любом случае, все ее действия привели к печальному финалу. Хотя, теперь с холодной головой, думая без истерики, пришло осознание, что девчонки устроили розыгрыш — подлянку. И Дашка приложила к этому руку. Ее сообщницы, четко сыграли роли. Ну, а она дебютировала вслепую, не читая сценария.

— Не помню, чтобы раздевалась, — закончила она рассказ, опуская глаза. На щеках от стыда появился румянец.

Мама молчала, переваривая, услышанное. Ей и в страшном сне не приснилась бы подобная жестокость. Зная Дашку, умной, воспитанной, положительной со всех сторон, она никогда не препятствовала дружбе. Это была уже не шалость маленьких несмышленых девочек, а взрослая, продуманная месть.

Она должна была защитить свою дочь. Воспитывая ее в любви, заботе без тени грубости, она не показала насколько жесток мир. Она никогда не наказывала ее за провинности, стараясь решить все миром. Никакого насилия и жестокости. Не учила хитрости, изворотливости. А вот, надо было!

Сейчас любящая мать увидела свое упущение. Но время воспитания было безвозвратно потеряно.

Ее Сонечка видела жизнь по иному: верила в сказку, добро, побеждающее зло. Романтическая и чуткая натура, цитирующая стихи, она витала в эфемерных облаках.

Пришло время опускаться на грешную землю.