Дэни Коллинз - Моя любой ценой [litres]

Но тонкие руки Галилы обвились вокруг его талии, заостренный подбородок уперся в грудь, а зеленые глаза доверчиво посмотрели на него снизу вверх.

– Есть вещи, которые я бы обсудил с тобой, если бы мог, но я не могу, – ответил он, с удивлением обнаружив, что говорит правду. Он хотел открыться ей. Это был еще один тревожный сдвиг в его приоритетах. – Это государственные дела.

Он погладил ее щеку большим пальцем, чтобы смягчить отказ.

– Хм, – мрачно сказала она. – Что-то плохое?

– Не война, если ты это имеешь в виду.

– Торговое эмбарго или что-то в этом роде? – пыталась угадать Галила.

Он не хочет признавать потенциального наследника трона Зирии – это может считаться эмбарго?

– Что-то вроде того.

– Ты можешь доверять мне, ты же знаешь. Я знаю, что ужасно вела себя в ту ночь, когда мы встретились, но обычно я не настолько безрассудна. Это был особенный случай. С особенным мужчиной, – добавила она, улыбнувшись.

С того вечера она не выпила ни капли алкоголя, отметил Карим.

Она прижалась щекой к его груди и тихонько вздохнула. Его руки привычно легли на ее талию, с удовольствием вспоминая все ее изгибы. Это становилось привычкой – обнимать Галилу. Он не был склонен к зависимости, но она была такой мягкой, теплой и ласковой, что он не мог устоять и не дотрагиваться до нее постоянно.

– Я не жалею, что тогда все тебе рассказала. Я имею в виду – про Адира, – пробормотала она.

Карим замер.

– И спасибо, что выслушал, – продолжала она. – Я все еще в шоке из-за мамы и Адира. И я поражаюсь на Амиру. Она же его совсем не знала, когда сбежала с ним.

Он едва не сказал ей, что Амира вышла замуж и ждет ребенка, но тогда пришлось бы признаться, что наводил о нем справки и объяснить почему.

– Ты хорошо ее знала? – спросил он вместо этого, снова погладив ее спину.

– Ее отец – старый друг нашей семьи. Она с самого рождения была помолвлена с Зуфаром. Я так ждала их свадьбы. Зуфар неплохой. Вы просто встретились при неудачных обстоятельствах. Он может быть грубым, но он бы сделал все, чтобы стать хорошим мужем. Я спросила, что он узнал об Адире, но он только разозлился и сказал, что знать его не желает. Я не знаю, что делать. Я хочу быть уверена, что с Амирой все хорошо и что она не жалеет о своем решении, но я не могу наводить справки, не выдавая наши семейные секреты. – Она откинулась назад, чтобы посмотреть на него. – Видишь? Я научилась быть осторожной и осмотрительной. Я вообще быстро учусь.

– Посмотрим, смогу ли я тебя чему-нибудь научить, – пообещал он лукаво.

– Правда? Спасибо!

Он смотрел на нее и думал, что она скажет, когда узнает, что ее подруга беременна.

«Я не хочу от вас рожать».

Он не знал, почему эта фраза постоянно всплывала у него в голове, когда они занимались любовью. Это были первые дни их брака, и они накидывались друг на друга, стоило им только остаться одним.

Но когда их тела сплетались и плавились, а дыхания сливались, он чувствовал странную потребность, выходившую за рамки сексуального голода. Помимо наслаждения от ее прикосновений и поцелуев. Он хотел всю ее. Каждый ее стон, каждую потаенную мысль, каждую слезу и улыбку.

Он подозревал, что хочет ее сердце.

«Я хорошо выгляжу, мама?»

Галила была в платье, которое она собиралась надеть на мамин благотворительный бал. Раньше это был ее любимый праздник, но последнее время мама постоянно была ею недовольна.

Галила не понимала почему.

На этот раз она очень-очень старалась быть безупречной. Розовое платье идеально подчеркивает ее наметившуюся грудь и осиную талию. Волосы уложены в небрежные локоны. Макияж почти незаметный – мама считает, что ей рано краситься – в тринадцать-то лет.

Она думала, что сегодня выглядит красиво, как никогда.

Мама поморщилась.

– Я надеялась, что у тебя есть вкус, Галила. Зеленый был бы лучше.

Галила еле сдержала слезы. Она дождалась, пока мать отвернется, схватила салфетку и промокнула глаза, стараясь сохранить макияж.

Галила машинально уставилась на книжную полку, пытаясь понять, почему мама недовольна ею в последнее время.

Раньше она все время целовала и обнимала ее, а теперь шипит и царапается, как…

Предмет, который прежде терялся в пелене ее сна, выступил вперед и обрел резкость. Это был держатель для книг. Две доски эбенового дерева и золотая фигурка. Львица стояла на задних лапах, опираясь одной лапой о стену и глядя поверх нее, будто бы искала своего друга.

Галила в ужасе проснулась и резко села на кровати.

– Что случилось? – проснулся Карим.

Он протянул руку в темноту и дотронулся до ее обнаженной спины, покрытой потом. Позвонки рельефно проступили под его пальцами, когда Галила обняла свои колени руками и сжалась в комочек. Ее сердце колотилось под его ладонью как сумасшедшее.

– Дурной сон? – спросил окончательно проснувшийся Карим. – Иди ко мне. Все хорошо.

Но она только еще сильнее сжалась и уткнулась лицом в колени.

Он приподнялся на локте и развернул ее к себе.

– Тебе плохо?

– Кошмар приснился.

Но Галила не позволила уложить ее обратно в постель. Она села на краю кровати, прижимая ладонь к груди и дрожа всем телом. Он взял ее руку, готовый защитить ее от мрачных теней и монстров под кроватью.

– Что это было?

– Подожди… Я сейчас…

Она встала с постели, нашла свой шелковый халат, накинула его и скрылась в ванной.

Рядом с ней Кариму всегда хорошо спалось. Его и сейчас клонило в сон, ему хотелось растянуться на кровати и снова закрыть глаза, но он услышал, что в ванной течет вода.

Обеспокоенный, он встал и последовал за ней. Кран был открыт. Галила сидела на краю ванны, уткнувшись в полотенце, чтобы заглушить рыдания, столь сильные, что все ее тело вздрагивало.

– Галила!

Она не слышала, как он вошел, и ахнула, подняв лицо, которое было таким белым, что Карим по-настоящему испугался. Он попытался обнять ее, но Галила вырвалась.

– Прости. Я не могу…

Она отбросила полотенце и плеснула водой себе в лицо.

Карим растерялся. Она обычно была совершенно открыта ему и делилась с ним даже менее значительными переживаниями. И ему это нравилось.

– Что случилось? – настаивал он. – Скажи мне.

Она не могла. Она сама едва это понимала. Она даже не была уверена, что это подлинное воспоминание. Это мог быть просто сон.

Закрыв глаза, она попыталась вспомнить будуар своей матери. Книжные полки. Может быть, львица, которую она так ясно видела во сне, была порождена мыслями, которые ее мучают? Она так хотела знать, кто любовник ее матери, что это просочилось в ее сон.

Или это было на самом деле? Дворец, в котором она выросла, был полон произведений искусства. Картины, фигурки из слоновой кости, фарфор и – да, литье. Может ли она мысленно представить все это? Конечно, нет, особенно те, которые были в комнатах ее родителей, туда она вообще редко заходила.