Дэни Коллинз - Моя любой ценой [litres]

Вещи матери прибыли, и Галила распорядилась доставить их не в ее покои, а на склад в нижнем дворце. Теперь ей надо было дождаться свободного вечера, который никак не выпадал. Сперва ей нужно было посетить с десяток врачей, которые подтвердили беременность и всесторонне обследовали ее. Сейчас вокруг нее ходило вдвое больше прислуги, секретарей и консультантов, которые ждали официальных новостей, но уже вовсю готовились к появлению наследника.

Они с Каримом съездили к королеве Тахире и поделились с ней новостями, которые привели ее в полный восторг.

Наконец, пять дней спустя, Галила со своей помощницей отправились в комнату, где хранились коробки, и стали разбирать их. На коробках были ярлычки – «Книги», «Искусство», «Декор», – все эти слова подходили к держателю для книг, который она искала.

Ассистентка уже начала беспокоиться, что королева слишком долго находится на ногах, когда пальцы Галилы нащупали твердый предмет подходящего размера и формы, тщательно завернутый в несколько слоев ткани. Галила отпустила помощницу, пообещав, что скоро закончит.

Дрожащими руками достала из коробки тяжелый сверток и стала снимать ткань.

Это была львица, именно такая, как ей приснилось. Она перевернула ее и увидела на подставке ту же дату, подпись и название. «Где же он?»

Галила глубоко вздохнула. Что ей теперь делать?

Галила была сама не своя. Неужели из-за ребенка? Карим задумался.

Если бы он не знал ее, то подумал бы, что она пьяна. Галила сидела между четой дипломатов, глядя прямо перед собой и не участвуя в разговоре. Гости были явно удивлены и растеряны. Они встречали ее раньше и помнили, какой очаровательной и искрящейся она была. Наконец жена дипломата случайно упомянула, что беременные часто страдают от повышенного давления. Галила вздрогнула, ошеломленно посмотрела на собеседницу и покраснела. Карим был уверен, что они теперь объяснили ее состояние беременностью и ушли с лестным сознанием, что знают государственную тайну.

– Теперь наши новости разлетятся по всей Зирии, – сказал он, провожая ее в спальню.

Она удивленно посмотрела на него.

– Какие новости?

Карим застыл в недоумении.

– Что с тобой происходит?

Галила прислонилась к стене и обреченно вздохнула.

– Я должна тебе кое-что сказать, но не знаю, как.

Боль в ее голосе заставила его сердце замереть.

– Что с ребенком?

Почему эта мысль сразу показалась ему концом света, ведь он всего неделю назад узнал, что станет отцом?

– Нет. Ребенок в порядке. Я тоже в порядке. Даже нет дефицита железа или утренней тошноты. Нет, это совсем другое. – Она потерла лоб. – Пошли. Я должна тебе кое-что показать.

В спальне она опустилась на колени, открыла нижний ящик комода и достала какой-то сверток. Когда Карим наклонился, чтобы взять его, Галила вздрогнула и посмотрела на мужа с отчаянием, будто передумала отдавать ему таинственный предмет.

– Что это? – Карим взвесил сверток в руке, тот был тяжелым.

Она махнула рукой в сторону кровати. Карим положил сверток туда. Галила медленно, с ужасом на лице разворачивала предмет. Он слышал ее прерывистое дыхание. Галила сделала шаг в сторону, и он увидел вещь, лежавшую на кровати.

Это был держатель для книг, похожий на тот, что стоял в его кабинете. Две отполированные доски эбенового дерева были скреплены под прямым углом. Золотая львица стояла на задних лапах, опираясь одной лапой на стену и глядя поверх нее, будто бы искала своего друга.

Галила сказала ему о беременности, но это был лишь отвлекающий маневр. Вот ради чего она приходила в его офис неделю назад. Однако не обман заставил его волосы зашевелиться.

– Ранний подарок ко дню рождения? – спросил Карим, но он был плохим актером – голос был шершавым, как кожица граната. – Откуда это?

Он уже знал ответ, еще до того, как она с горечью посмотрела на него. Костяшки ее рук побелели, так сильно она сжимала в руках снятую ткань.

– Это принадлежало моей матери.

Он закрыл глаза. Потом открыл и с яростью посмотрел на Галилу.

– Кому еще ты сказала?

Галила нахмурилась в замешательстве.

– Что это значит: «кому ты сказала»? Карим, ты понимаешь, что это значит?

– Да, – отрезал он.

Она ожидала недоумения и шока, но не гнева и обвинений. Она мучилась весь день, не зная, как сказать ему. И убедила себя, что надо ему открыться. В конце концов, это лишь косвенная улика, а не стопроцентное доказательство. Bеское, но не стопроцентное. Понятно, что он сомневается. Она сама до сих пор не может поверить.

– Может, тебе стоит присесть, – сказала она. – Кажется, ты не понимаешь, что я имею в виду.

– Это парная статуэтка к той, что принадлежала моему отцу. Я знаю, что это значит, Галила. Я не думаю, что доказательство их связи. Что ты сказала об этом в Халин? – спросил он резким голосом, пресекающим всякие объяснения и извинения.

Он был в таком гневе, что Галила отпрянула и пятилась, пока не упала на стул.

– Так значит, ты знал? – Она хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на сушу.

– Конечно, я знал! Как ты думаешь, почему я на тебе женился?

Хорошо, что она успела сесть.

– Так вот почему ты подошел ко мне на свадьбе Зуфара? Поэтому ты вынудил его отдать меня в жены? Чтобы скрыть этот секрет?

Она не хотела быть пешкой в политической игре, но пешка – хотя бы фигура. А их брак был просто кляпом, не более того.

– Ты понимаешь, какие будут последствия, если это станет известно? – хрипел Карим. – Это может привести к войне.

Галила никогда не видела его в такой ярости. Она не узнавала в нем того нежного мужчину, рядом с которым спала сегодня ночью. Он вообще не был похож на человека. Он был воином, защищавшим свое королевство.

– Брак моих родителей был мирным договором с соплеменниками отца моей матери. Поэтому они меня поддерживают, но неохотно. Что будет, если они узнают, что мой отец изменял дочери их предводителя? Что у него есть ребенок от другой женщины? Кто знает, как они будут мстить? Они выступят против меня. Или Адир. Кто знает, что он за человек? – Карим метался по комнате. – Он уже проявил себя, отомстив твоему брату. Что он сделает со мной и Зирией? И еще есть твой брат Зуфар.

Карим остановился напротив нее и обвиняюще посмотрел ей прямо в лицо.

– Зирия и Халия годами были в состоянии холодной войны. И я уверен, это дело рук твоей матери. Теперь я знаю, почему отношения между нашими странами стали такими напряженными после смерти моего отца. – Он ударил себя в грудь. – Я даже не пытался предпринять реальных шагов к их налаживанию, когда занял трон, потому что знал, что не добьюсь встречной инициативы. Но потом умирает твоя мать, и меня тут же приглашают на свадьбу твоего брата. Мы только начали полноценный диалог, и ты хочешь рассказать все Зуфару?