Карен Бут - Не устоять перед совершенством [litres]

– Это несправедливо. Моя карьера важна для меня. И Эбби живет у меня девять лет. Я не собираюсь пренебрегать своей собакой.

– Я все это понимаю. Не очень приятно обсуждать иерархию предпочтений и знать, что ты находишься в самом низу.

Майкл не успевал за мыслями Шарлотты. Но одно он понял наверняка – Шарлотта беременна, и она скрыла это от него.

– Вот почему ты сбежала в Англию, не так ли? Я знал, что за этим стоит нечто большее, чем просто желание собраться с мыслями.

– Браво, мистер Детектив, – закатила глаза Шарлотта, отчего Майкл расстроился еще сильнее. – Знаешь, ты говоришь так, будто я сбежала с цирком. Это не был импульсивный поступок. Мне нужна была поддержка. Честно говоря, мне нужна была мама, но у меня ее нет, поэтому я поехала к тете Фрэн, и она встретила меня с распростертыми объятиями.

Майклу не нравилась сама мысль, что Шарлотте пришлось пройти через это в одиночку, но это была не его вина.

– Ты не можешь винить во всем меня. Если бы ты мне сразу все рассказала, я бы поддержал тебя. Я не понимаю, почему ты все скрыла именно от меня? Разве это логично?

– Забудь слово «логика». Я испугалась, я была расстроена, я не знала, что делать. Я не могла заставить себя поговорить с тобой. Я не знала, что делать.

– Как ты могла знать, как я отреагирую на такую новость? – Майкл встал с дивана и начал ходить по комнате. Может, так он успокоится. Он чувствовал, как растет его гнев. Он боролся с ним, как мог, чтобы голова оставалась ясной. – Я не знаю, что сказать.

– Перестань воздвигать вокруг себя барьеры, – мягко сказала Шарлотта.

– Барьеры? Ты скрыла от меня, что беременна. Я не знаю, как еще я должен себя вести. У меня было всего две минуты, чтобы осмыслить и принять эту новость. И прямо сейчас я не могу отрицать тот факт, что последнее время мы очень часто общались и у тебя была возможность сказать мне, что ты беременна, но ты этого не сделала. – Он провел руками по волосам. Жилка на лбу неистово пульсировала. «Я? Отец?» – вертелось у него в голове.

– Я знаю, – выдохнула Шарлотта. – И мне жаль, но у меня были на это причины. Нам нужно было разобраться с нашими профессиональными проблемами. И честно говоря, я думаю, мне нужно было защитить себя от тебя, Майкл.

Эти слова причинили боль. Сама мысль, что она так чувствует себя по отношению к нему, была ненавистна. Он не хотел причинить ей боль, когда сказал, что он не тот, кто ей нужен. Во всяком случае, он пытался защитить ее. Он слишком заботился о ней, чтобы позволить ей поверить, что может стать для нее тем самым мужчиной. Теперь ставки были значительно выше.

– Я не знаю, что сказать. Я бы никогда не причинил тебе вреда.

– Умышленно или нечаянно, но ты причинил мне боль, и этот разговор лишь подтверждает мои худшие опасения. Я чувствую, что ты пытаешься показать мне, как все закончится.

– Значит, я говорю именно то, что ты думала, я скажу, когда узнаю о беременности? Я действительно настолько предсказуем? Или ты умеешь видеть будущее?

Шарлотта прислонилась к стене и выглянула в окно. Он видел, как шестеренки вращались у нее в голове.

– Честно? Это хуже, чем я себе представлял.

– Почему?

– Потому что мы спорим о том, почему я держала беременность в тайне. Ты не сказал ни слова по существу. Я ошиблась. Мне жаль. Но ты даже не упомянул о ребенке. Ни разу.

Темная и плотная тишина повисла в комнате. Майкл не хотел признавать, что она была права. Инстинктивно ему хотелось выиграть этот спор.

– Что ты хочешь, чтобы я сказал?

– Я хочу, чтобы ты сказал мне, что ты чувствуешь. О том, что станешь отцом.

Слово кинжалом резануло по сердцу и вызвало самые негативные эмоции, которые только можно представить. С другой стороны, величайшие успехи Майкла в жизни и его жестокая решимость исходили от его отца. Что-то было связано с генетикой, что-то пришло благодаря упорству. Отец жестко толкал сыновей к успеху и не принимал ничего, кроме совершенства. Его сыновья должны были стать чемпионами, и они стояли на олимпийском пьедестале и приветствовали зрителей после вручения золотых медалей. Цена успеха не имела для их отца значения. И если приходилось забывать про отцовскую любовь и привязанность, что ж, так тому и быть.

Майклу потребовалось двадцать три года, чтобы узнать, что ожидания отца простирались далеко за пределы бассейна. Он ожидал подчинения во всем, и, когда Майкл осмелился поставить свои собственные чувства на первое место и расстался с невестой прямо на вечеринке в честь помолвки, ад вырвался на свободу. По словам отца, Майкл провалился по всем фронтам, и за это он заслужил презрение. Выражение отвращения на лице отца навсегда запечатлелось в памяти Майкла. После того как он всю жизнь делал только то, чего от него хотел отец, в ту ночь Майкл понял, что никогда не будет достаточно совершенным в глазах этого мужчины.

– Никогда не представлял себя в роли отца – сказал Майкл, садясь на диван. Не знаю, справлюсь ли я. – «Я боюсь, что погублю бедного ребенка», – пронеслось в голове Майкла. – Когда я сказал, что не могу дать то, что ты хочешь, я не хотел тебя обидеть, Чарли. Я не хотел сделать тебе больно, – проговорил Майкл и посмотрел в лицо Шарлотте.

– И теперь у меня будет твой ребенок. Что нам теперь делать?

– Мне нужно время. Время и пространство, чтобы все это осмыслить. Слишком много новостей для одного раза.

Время? Ему нужно время? Шарлотта с трудом могла поверить тому, что слышала. У нее больше не было сил.

– Конечно. Не торопись, – спокойно ответила Шарлотта. «Но не жди, что я буду ждать всю жизнь, пока ты соберешься с мыслями!» – подумала она и вышла из комнаты.

– Слушай, я должен вернуться домой, – проговорил Майкл, следуя за Шарлоттой. – Мой брат там совсем один. Я должен быть хорошим хозяином.

Хороший хозяин? Они никогда не поймут друг друга. Пришло время выставить свои условия. Она не позволит Майклу диктовать ей, что делать.

– Отлично. Пока. Я не могу видеть тебя сейчас, – сухо отозвалась Шарлотта. Последние слова были чистой ложью. Даже когда она злилась на Майкла, она все равно хотела видеть его, быть с ним.

– Я тоже не могу тебя видеть, если быть честными друг с другом, – отозвался Майкл.

Он засунул руки в рукава и начал яростно застегивать рубашку. Глаза пылали праведным гневом. Шарлотта вышагивала по комнате, ураган эмоций – печаль, сожаление бушевали в ее голове. Ей не нравилось, что разговор обернулся таким образом, но по крайней мере Майкл проявлял хоть какие-то эмоции. На этот раз он не закрылся от нее. Он даже не потрудился надеть туфли. Он просто сгреб их с пола, схватил смокинг со спинки стула и засунул бумажник в карман брюк. Не говоря ни слова, он вылетел из комнаты и направился прямо к входной двери.