Клэр Коннелли - Капитуляция в брачную ночь [litres]

– Я уже говорил. Девственницы не мой профиль. Не хочу никаких осложнений.

– Несмотря на то что я твоя жена? – упрекнула она.

– Фиктивная жена. Полагаю, ты об этом помнишь.

Эммилин прикусила губу и кивнула.

– И что мне делать?

– Ждала же ты двадцать два года. Подождешь еще немного. Надеюсь, ожидание тебя не убьет.

А вот его может убить, подумалось Пьетро. Повернувшись к Эммилин спиной, он отошел, чтобы она не видела его эрекцию. Девственница. Но такая пленительная. Как же ему хотелось затащить ее в постель. Несмотря на все, что он ей говорил, ему так хотелось научить ее мгновенно откликающееся на ласки тело всем тонкостям любви.

Стать ее первым мужчиной…

Черт побери, это так заманчиво, но он не может этого сделать.

Он женился на ней, потому что любит Кола Бовингтона как родного отца. Именно это мешает ему переспать с Эммилин, как бы ни был велик соблазн. Он взрослый и опытный мужчина. Он должен обуздать звериную похоть, иначе никогда себе этого не простит.

– Я всегда любил Рим, – задумчиво произнес Кол.

Пьетро показалось, что в его тоне сквозит грусть, или это плод его фантазии? Но в глубине души они, вероятно, оба думали, что это последний визит сенатора в Рим, хотя ни за что не признались бы себе в этом.

– Другого такого в мире нет, – с гордостью подтвердил Пьетро.

– Так оно и есть, – согласился Кол, любуясь огнями города на фоне чернильного неба. – Как она? Счастлива? Привыкает к новой обстановке?

Пьетро прикрыл глаза, вспомнив, как довел ее до оргазма пару часов назад. Вкус ее губ, ее пульсирующее влажное лоно, стоны наслаждения… Стоп. Сжав челюсти, он приказал себе успокоиться и помнить, где он находится и с кем.

– Прошло слишком мало времени, – ответил он непринужденно.

– Но вы ладите друг с другом? – продолжал настаивать Кол.

Пьетро вздохнул:

– Конечно.

Если считать их редкие встречи на вилле и ее первый в жизни оргазм, который он подарил ей, сам не зная зачем. Но ему хотелось этого с первой минуты, как он ее встретил.

– Хорошо. – Если у Кола и были сомнения, он никак этого не показал.

Пьетро облокотился на перила балкона и повернулся лицом к другу:

– Думаю, вам следует сказать ей правду.

– О чем? – шутливо переспросил Кол.

Повисло молчание.

– Она сильнее, чем вы думаете. Она справится. И я не уверен, что она справится с тем, что вы ей лгали.

– Я знаю ее лучше других, – твердо ответил Кол. В его голосе звучало предупреждение.

– И все же хотя бы подумайте на эту тему.

– Не могу. У нее должно быть в жизни что-то еще, кроме меня. – Он посмотрел на Пьетро измученным взглядом. – Если она узнает, то непременно вернется домой.

– И что? Позвольте ей.

– Нет, черт побери! Не хочу, чтобы она тратила жизнь на уход за мной. Она заслуживает лучшего, – упрямился Кол.

– Но она же ваша дочь. Когда мой отец был болен…

– Это не одно и то же, – перебил сенатор. – Извини, Пьетро. Я знаю, через что тебе пришлось пройти. Но здесь другое.

– Почему?

– Потому что она мой единственный ребенок и останется сиротой. Она меня обожает и идеализирует. Я не хочу, чтобы она видела меня слабым и прикованным к постели стариком. – Он упрямо сжал челюсти. – Я слишком ее люблю.

В ночном небе пролетел самолет, оставив за собой узкую белую черту на черном небе. Пьетро подумал о том, куда летит лайнер и что за люди на его борту. А также подумал о «любви» Кола. Разве любовь способна лгать? Разве можно любить и отказать в возможности сказать «прощай»?

– Тебе не показалось, что папа выглядит уставшим? – спросила Эммилин, когда Пьетро вернулся в гостиную, проводив сенатора.

Вопрос застал его врасплох. Она очень проницательна. А чего он хочет от любящей дочери, которая была рядом с отцом всю жизнь? Естественно, она замечает малейшие изменения.

– Возможно, – с трудом ответил он, глядя на Эммилин.

Она рассеянно теребила подол платья.

– Да, точно усталым. Наверное, это из-за разницы во времени. Или дело в другом… – Она покачала головой. – Не знаю.

Пьетро охватило чувство вины. Ему не нравилось, что он ее обманывает. Хотя он проявляет лояльность к Колу, а Эммилин он ничего не обещал.

– Я ухожу, – пробормотал он.

– Но уже одиннадцатый час, – удивленно заметила она.

Пьетро насмешливо улыбнулся.

– По римским меркам, время детское, дорогая.

Ее глаза потемнели. В них промелькнуло незнакомое Пьетро выражение, но тут же исчезло. Она снова приняла равнодушный вид.

– Хорошо, – спокойно сказала она. – Спасибо за вечер.

– Ты благодаришь меня? Но у меня был собственный интерес встретиться с твоим отцом.

– Я не это имела в виду.

Она прошла мимо, и Пьетро уловил аромат ванили и розы. Он горел желанием схватить ее в объятия и довести до нового оргазма. Он посмотрел ей вслед. Ее грациозная походка и колышущийся шелк платья, струящегося по стройной фигуре, сводили с ума.

Ему нужно срочно уйти из дома, чтобы не натворить глупостей. Чтобы не поддаться искушению уложить в постель собственную жену.

Комната Пьетро располагалась в другом крыле, и Эммилин не могла слышать, когда он возвращается. Но за тот месяц, что они были женаты, она натренировала свой слух до такой степени, что улавливала даже малейший шум. Как, например, звук открывающейся двери его спальни и щелканье запирающегося замка секунду спустя.

Она посмотрела на время. Часы показывали начало третьего.

Как он умудряется ложиться так поздно и выглядеть свежим и бодрым на следующее утро? Она старалась не думать, с кем он проводит ночи. Хотя ей все было понятно как дважды два. Они обо всем договорились накануне свадьбы. И не его вина, что Эммилин никак не может с этим смириться.

Она вертелась с боку на бок, сна не было ни в одном глазу. Интересно, у него одна женщина? Она представила себе рыжеволосую красотку, с которой Пьетро флиртовал на их свадьбе. Безупречная внешность Бьянки наверняка создана стараниями пластического хирурга. Неужели именно такие женщины нравятся Пьетро?

Эммилин никогда не будет такой. Перед глазами девушки возник образ матери. Патриция Бовингтон была красива от природы. Но это не мешало ей регулярно посещать косметолога, а позже и пластического хирурга, чтобы сохранить молодость с помощью уколов ботокса. С годами стремление к неувядающей красоте превратилось для нее в навязчивую идею.

Эммилин считала это глупостью. Всегда найдется кто-то более красивый и молодой. Зачем делать внешнюю красоту отличительным признаком самоуважения? На ум пришли слова Пьетро: «Ты можешь быть красавицей, стоит только приложить усилие». А известно ли ему, что из-за этой самой красоты у нее возникли проблемы в отношениях с матерью? Ее охватило чувство вины при воспоминании о последней ссоре с матерью. На следующий день «мерседес» Патриции врезался в огромный вяз за углом их дома.