Мелани Милберн - Миллион за жену беглянку

Тело Алисы уже горело, словно в огне. Разве она когда‑либо могла сказать «нет» Винну?

— Завтра я буду ненавидеть себя за это, — прошептала она и коснулась губами его губ.

— Это всего лишь секс.

Винн провел по ее губам языком.

— Просто секс?

— А что же еще?

Он быстро поцеловал жену, прогнав тем самым из ее головы все мысли о сопротивлении. Алиса положила ладонь ему на грудь, придерживая второй рукой полотенце, чтобы оно не свалилось.

— Но почему сейчас? Это так… Так неожиданно. Мы почти два года общались только через адвокатов.

Его щетина легонько царапнула ее щеку, когда Винн прошептал ей на ухо:

— Потому что я скучал по тебе.

Алиса вздрогнула, когда Винн провел языком по мочке ее уха. Значит, он скучал по ней? Привычный сарказм пришел на помощь, не дав Алисе воспринять ситуацию в романтическом ключе.

Она слегка отпрянула, чтобы заглянуть мужу в глаза, и заявила:

— Но ведь ты знал, где я. Никто тебе не мешал приехать ко мне в Лондон. А ты даже не позвонил мне и связался со мной только через адвоката спустя месяц после того, как я подала на развод.

Лицо его стало печальным, объятия разжались. Отойдя от жены на несколько шагов, Винн потер рукой затылок, словно пытаясь снять напряжение в мышцах.

— Я собирался приехать к тебе, но потом столько всего навалилось…

— Для тебя работа всегда стояла на первом месте, не так ли? Я в твоем списке всегда буду располагаться ниже.

Рука Винна упала, безвольно повиснув, вокруг губ залегли скорбные складки.

— Мой отец погиб через два дня после того, как ты ушла.

Алиса потрясенно молчала. А ей‑то казалось, что отец Винна умер всего несколько месяцев назад! Она попыталась вспомнить свой разговор с Карлоттой. Упоминала ли экономка дату его смерти? Вот почему она была настолько убеждена, что Алисе наплевать на мужа. Значит, Винн собирался связаться с ней, но ему помешала внезапная семейная трагедия, а после он был занят организацией похорон отца? Не получив от мужа вестей в течение недели после ухода, Алиса наняла адвоката и подала на развод, полагая, что у Винна было достаточно времени, чтобы найти ее и поговорить. Он ответил молчанием, но лишь теперь стало ясно, что для этого была веская причина.

Сожаление, стыд, злость на себя за свою горячность навалились на Алису. Почему она не подождала еще немного? Почему сама не связалась с мужем? Виной всему гордость и ослиное упрямство, которые удерживали ее в Лондоне. Она отключила телефон, потому что хотела, чтобы Винну было не так‑то легко ее разыскать, чтобы он попереживал, думая, что потерял ее навсегда.

Но в результате она потеряла его…

Винн тяжело вздохнул:

— Наверное, я должен был связаться с тобой хотя бы для того, чтобы сообщить о смерти отца, но мне тогда было настолько нелегко: пришлось разбираться с той несчастной семьей, в чью машину въехал отец, и с родными его погибшей подружки… а тут еще расследование полиции и коронера, обезумевшие родственники начали угрожать судебными исками, не говоря уже о постоянном внимании прессы… — Он вздохнул снова. — Мне просто некогда было подумать о своих проблемах. А когда я получил письмо от твоего адвоката, в котором сообщалось, что ты требуешь развода, я подумал, что уже слишком поздно уговаривать тебя передумать.

«А ведь на самом деле в тот момент еще не все было потеряно, я еще могла бы вернуться», — с сожалением подумала Алиса.

Если бы она подождала еще несколько дней! Еще неделю, две или даже месяц. Зачем она так настаивала на том, чтобы полностью порвать с Винном? Но какой теперь смысл корить себя за то, что была такой глупой? Этот брак все равно не спасешь, потому что у нее и Винна разные взгляды на жизнь.

— Я понятия не имела, что твой отец умер вскоре после того, как я ушла… Мне очень жаль. Наверное, это было ужасное время для тебя и Доменико. Мне ничего не попадалось в прессе об этой трагедии, иначе я бы…

— Что бы ты сделала? Отправила цветы? — В его голос закралась нота сарказма. — Представь, ты бы могла еще и сэкономить, послать два похоронных венка по цене одного: один — на гибель моего отца, второй — на смерть нашего брака.

На этот раз Алиса воздержалась от язвительного ответа. К своему стыду, она впервые поняла, что Винн использовал сарказм по той же причине, что и она, — прикрываясь им, словно щитом, чтобы люди не знали, что творится у него в душе. Возможно, у него не было тесных отношений с отцом, но смерть родителя все равно трагедия.

— Мне очень жаль, что тебе пришлось настолько нелегко из‑за гибели отца и прочих проблем… Но если бы ты связался со мной сразу после того, как… и рассказал бы мне все…

— Ты бы вернулась назад? — Огонь, сверкнувший в его темных глазах, предупредил Алису, что она играет с огнем. — Ты, разумеется, полагаешь, что я принял бы тебя обратно?

Алиса расправила плечи и заставила себя посмотреть на мужа.

— Я бы вернулась при одном условии: если бы ты сначала извинился за то, что являешься таким надменным шовинистом.

— Не вижу необходимости извиняться за свои стремления, схожие с чаяниями большинства людей. Да и с твоими тоже, признай честно. Ты позволила разводу родителей исковеркать твою жизнь. Это безумие. Ты ведешь себя словно ребенок!

— Дело не в разводе моих родителей, — возразила Алиса. — Почему тебе так сложно понять, что я не хочу детей? Когда мужчина говорит, что он не хочет детей, никого это почему‑то не удивляет. Но стоит женщине заявить то же самое, как каждый считает своим долгом отговорить ее, утверждая, что она невероятно эгоистична.

— Ладно, если дело не в разводе твоих родителей, то в чем тогда?

— Я только что тебе объяснила.

— Ты всего лишь сказала, что не желаешь рожать. Может, ты не хочешь делать перерыв в своей деловой карьере?

Алиса отвела глаза.

— Я не хочу быть матерью, и никогда не хотела. Моя карьера — самое важное для меня.

— Айзек однажды признался мне, что ты всегда заботилась о нем больше, чем ваша родная мать. И по‑прежнему заботишься.

— Я на десять лет старше Айзека, а потому просто пытаюсь быть для него хорошей старшей сестрой. Мама старалась окружать нас любовью, но ей это было сложно, особенно когда речь шла обо мне.

Винн нахмурился, подняв бровь.

— Почему?

Алиса уже успела пожалеть, что не удержала рот на замке, но по какой‑то странной причине ей все больше и больше хотелось рассказать Винну тайну своего рождения. Когда они только познакомились, она хотела, чтобы он видел в ней лишь нормальную молодую женщину. Алиса не хотела быть уродкой, плодом ужасного преступления.

— Я была капризным, беспокойным младенцем, отказывалась брать грудь и плохо спала. А мама была тогда еще очень юна — она родила меня в восемнадцать лет, поэтому ей было трудно со мной.