Шэрон Кендрик - К алтарю по его приказу

– Ну и кто сейчас переигрывает? – спросил Аристон.

– Я – нет. Я полагала, что все должно немного измениться, когда мы поженимся. Но вместо близости и доверия, на что я по глупости надеялась, все, чего я удостоилась, это подозрение и недовольство. Мне жаль тебя, Аристон, – тихо добавила она. – Видеть мир в таком свете – значит никогда не стать счастливым. И твое мировоззрение неминуемо отразится и на судьбе тех, кто будет рядом. Я не хочу растить ребенка в такой атмосфере. Чтобы он рос, видя только недоверие и цинизм, удивляясь, почему мама и папа никогда не проявляют друг к другу искренних чувств. Я хочу, чтобы у него был здоровый взгляд на мир, и поэтому я ухожу.

– Только попробуй.

Кайли устало кивнула.

– Ты хочешь сказать, что урежешь мне финансирование или вообще заблокируешь мою карту? Роль эмоционального тирана оказалась для тебя недостаточной? Можешь ли ты действительно зайти так далеко? Впрочем, как угодно. Но если ты это сделаешь, я тут же отправлюсь к адвокату, и он с удовольствием согласится оказать мне услуги за твой счет. Или же я могу продать вот это. – Она показала на холодные бриллианты, сверкающие на ее пальце, а потом на блестящий браслет. – Или это. А если будет необходимо, обращусь в газеты. Да. Я могла бы на это пойти. Я бы могла, например, продать историю «Каково быть замужем за греческим магнатом». Не сомневайся, я сделаю все, чтобы быть уверенной, что ты не заберешь у меня ребенка, сколько бы ты мне за это ни предлагал. Я не продам его ни за какие деньги. – Она сделала глубокий вдох и закончила: – Я не твоя мать, Аристон.

Он вздрогнул, словно от удара, но ее уже ничто не могло остановить.

– А сейчас, если позволишь, я хотела бы собрать свои вещи. А если ты попытаешься применить силу, я вызову полицию.

Выражение его лица было непроницаемым, но, встретив его взгляд, Кайли поняла, что оттолкнула его так далеко, как это было только возможно. Она сказала то, что должна была сказать – каждое слово. Но маленькая искорка надежды внутри ее все же отказывалась умирать. Мог ли он увидеть это в ее глазах? Надежду на то, что, возможно, этот очистительный взрыв позволит ей приблизиться к нему, чтобы стать женой, какой она действительно хотела ему быть. Показать ему всю любовь, которая разрывала ее сердце. Кайли с трудом сглотнула. И в тот же момент, как он открыл рот, поняла, что мечтала о несбыточном.

– Учитывая твое состояние, близкое к истерике, я думаю, что тебе надо сначала выспаться. Я переночую в отеле, чтобы освободить тебя от своего присутствия, но надеюсь, что к утру ты остынешь. – Его голос неожиданно смягчился. – Не стоит доводить себя до такого состояния, Кайли. Это нехорошо для ребенка.

Кайли хотелось завыть от отчаяния. И от горя. Она была рада, что Аристон думает о ребенке, но ей хотелось, чтобы он беспокоился и о ней тоже. Она отвернулась, боясь, что он увидит слезы на ее глазах, и вышла из комнаты.

Октябрьское небо за окном было серым и хмурым, когда на столе Аристона зазвонил интерком и он услышал голос Доры, его секретарши:

– Шейх Азрак Кайам на линии.

Аристон побарабанил пальцами по столу. Да, он ждал этого звонка, который подтвердил бы сделку, над которой он так долго работал. Сделку, которая бы увеличила капитал его компании на несколько миллионов долларов. Он уже был готов ответить, когда зазвонил его мобильный. Взглянув на экран, он увидел имя. Кайли. У него сдавило горло.

– Скажите шейху, что я перезвоню позже, Дора.

– Но, Аристон…

Это был редчайший случай, когда его секретарша попыталась не согласиться с ним, но Аристон знал причину столь необычного для нее поведения. Шейх Азрак Ал-Хаади был одним из влиятельных лидеров восточного государства и не отнесся бы спокойно к отказу принять его звонок, договариваться о котором пришлось в течение нескольких дней. Однако услышать, что скажет Кайли, было для него сейчас важнее. Его пальцы перестали барабанить по столу, на лице появилась улыбка. Сожалеет ли она о своем решении уйти от него? Поняла ли, что жизнь не так проста без защиты влиятельного мужа? Осознала, что он был прав и его беспокойство насчет ее знакомств проистекает исключительно из желания защитить ее? Аристон разрешил себе немного помечтать. Он примет Кайли обратно – да, но она должна понять, что в будущем лучше обойтись без истерик. Для их же общего блага.

– Пожалуйста, скажи шейху, что я перезвоню ему, – твердо сказал он. – Но сейчас мне нужно ответить на другой звонок, и позаботься, чтобы меня никто не беспокоил.

Он открыл свой мобильник и нажал кнопку соединения.

– Алло.

На линии молчали, не было слышно даже дыхания.

– Аристон, – произнес наконец мягкий голос, который заставил его сердце сжаться от странной боли. – Ты так долго не отвечал, и я решила, что ты вообще не ответишь.

Злость, которую он чувствовал, когда Кайли бросала ему в лицо обвинения, а потом, собрав вещи, ушла, все еще не оставила его.

– Я слушаю тебя, – холодно сказал он.

Ее тон мгновенно изменился, и извинение, на которое он надеялся, так и не прозвучало.

– Врач записал меня на дополнительное ультразвуковое обследование. – Ее голос был теперь так же холоден, как и его. – И я подумала, что, возможно, ты тоже захочешь пойти. Правда, это будет завтра, и ты можешь не успеть освободить время…

– Поэтому ты и оставила это на последний момент?

Он услышал ее усталый вздох.

– Нет, Аристон. Но поскольку ты не беспокоил себя ответами на мои письма…

– Ты прекрасно знаешь, что я не люблю общаться по имейлу, – бросил он раздраженно.

– Ну да. – И снова повисла пауза. – Я думала послать тебе фото, когда сделаю скан, но потом…

– В какое время? – жестко спросил он.

– В середине дня. В больнице Принцессы Марии. Там же, где в прошлый раз.

– Я буду там, – отрезал Аристон, но потом, поколебавшись, спросил: – Как ты вообще?

– У меня все нормально.

Он мог слышать, как она сглотнула.

– Врач доволен тем, как все идет, и я…

– Хорошо. Увидимся завтра.

Он был зол на самого себя. Но чего, черт возьми, она ожидала? Что он, словно щенок, будет бегать вокруг нее? Аристон смотрел на небо, где темные облака уже начали поливать дождем небоскребы за Темзой. После их ссоры он провел ночь в отеле, чтобы дать ей время остыть, и вернулся утром, ожидая, что она изменит свое решение. Более того, извинится. Ничего подобного. Не было и попытки к примирению. Кайли была спокойна и решительна.

Аристон попытался быть разумным. Он не стал спорить и позволил ей уехать, говоря себе, что если он даст ей свободу, которую, как она думала, она хочет, и пространство, которое, как она полагала, ей нужно, это заставит ее прибежать обратно. Очень скоро. Но ничего подобного не случилось. Наоборот. Кайли свила уютное гнездышко в арендованном коттедже на Уимбилдонском пустыре, словно собиралась там обосноваться если не навсегда, то надолго. Однажды Аристон заехал туда. В большой солнечной комнате она устроила детскую, украсив стены веселыми картинками разных зверюшек. Блестящая рыбка вертелась над маленькой кроваткой, в коридоре стояла старомодная коляска. И, глядя в окно на зеленые луга Уимблдонского пустыря, Аристон вдруг неожиданно ощутил собственное одиночество. Но когда Кайли предложила ему выпить чаю, он отказался, сославшись на встречу в Сити.