Сара Кравен - Пламя дьявола

— Но этого больше не будет. — Она сжала перед собой руки. — Ну как мне убедить тебя?

Он поднял плечи.

— Представить себе не могу, с чего это ты вдруг захотела убеждать меня. Ты сопротивлялась мне с самой первой встречи, и столь внезапная капитуляция, без сомнения, имеет причины, так я думаю. Что так разожгло твою страсть, chica [25] Девочка. ? Откровения Родригеса, что я миллионер? Уж не надеешься ли ты, что я упомяну тебя в завещании — за оказание услуги?

— Это жестоко, — проговорила она дрожащим голосом.

— Да, я в данный момент не чувствую себя способным на доброту. — Он мрачно посмотрел на нее. — Ты легко отделаешься, chica. Прошлой ночью я обещал, что буду с тобой нежным. Сегодня я ничего не гарантирую. Так что постучи в дверь и скажи стражникам, что на этот раз передумал я.

— Не сделаю ничего подобного!

В углу комнаты стоял пустой ящик с каким-то барахлом. Рэчел подтащила его и села.

— Не отсылай меня, пожалуйста, Витас, — сказала она. — Я… я не хочу быть сегодня одна. — Она с отчаянием ждала ответа, но его не последовало, и продолжала тихо: — Почему ты не хочешь, чтобы я осталась? Ты больше… больше не хочешь меня?

— Хочу тебя? — он неожиданно перекатился на бок, и темное его лицо загорелось гневом при взгляде на нее. — Боже, ты, дурочка, разве ты совсем ничего не понимаешь? Ну, разумеется, я хочу тебя. Я хочу тебя с того самого момента, когда ты появилась в дверях комнаты в отеле Рамиреса. Разве я не показывал тебе это каждым словом, каждым взглядом, каждым прикосновением?

— Почему же тогда?.. — Она не смогла закончить фразу и просто в немой мольбе протянула к нему руки.

— Неужели тебе надо это объяснять? — Резким движением он опустил ноги на пол и сел, сжимая пальцами край кровати так, что побелели суставы. — Потому что, во-первых, Ракиль, я хотел бы, чтобы ты вернулась в Англию не слишком отягощенная воспоминаниями или сожалениями.

— Ты думаешь, мне будет так легко забыть тебя? — голос ее сорвался.

— Все проходит со временем, querida [26] Дорогая. . Но, если я возьму тебя, ты можешь получить очень ощутимое напоминание о моем кратком вторжении в твою жизнь. Ты можешь обнаружить, что носишь моего ребенка. — Слабая улыбка скользнула по его губам, когда он заметил, как она покраснела. — Это не пришло тебе в голову?

— Нет, — призналась она. — Но, если это единственная причина…

— Это не так, — возразил он коротко. — Если говорить начистоту, я вряд ли в настроении для длительной сцены соблазнения, как уже пытался тебе намекнуть, querida. Сегодня мои потребности скорее бы удовлетворила женщина с улицы, чем неопытная девушка. Я понятно говорю?

— Совершенно. — Рэчел упрямо подняла подбородок. — Но разве нужно учитывать только твои потребности? Ты считаешь, что Родригес сдержит свои обязательства в этой сделке завтра и выпустит Марка и меня, но гарантировать этого ты не можешь.

— Это совершенно верно, — спокойно признал он, — но я надеялся, что ты не будешь особенно задумываться об этом. Итак, что же ты предлагаешь? Попытаться в объятиях друг друга забыть о том, что за горизонтом нас ждет рассвет? — Он улыбнулся. — Это не очень-то практично.

— Может, и так, — согласилась она. — Но ведь и все происходящее кажется ненастоящим. Все это похоже на ночные кошмары, когда знаешь, что это сон, и все-таки не можешь проснуться.

— Как тот, который ты пережила прошлой ночью?

— Да, — согласилась Рэчел.. — И от которого пробудил меня ты. Разбуди меня снова, Витас. Пожалуйста.

— Он застонал.

— Боже, Ракиль, не надо соблазнять меня. Знаешь ли ты, как мне тяжело устоять.

— Видимо, недостаточно. — Она поднялась на ноги, оттолкнув ящик. — Мне раздеться для тебя? — Руки ее потянулись к пуговицам на рубашке. — В прошлом году у меня была одна раздевалка на двоих с девушкой, которая до этого работала в стриптизе, так как не могла найти другой работы. Однажды, она для смеха показала мне некоторые трюки. У меня нет музыки, и одето на мне не то, но это может тебя позабавить…

— Это нисколько меня не позабавит, — ледяным голосом ответил он и в два прыжка оказался рядом с ней и резко рванул ее к себе.

— И ты можешь выкинуть из головы все эти штучки, которым она тебя научила. Я не нуждаюсь в подобного рода стимуляции, querida. Мне нужно только видеть тебя, чувствовать твой запах, ощущать твою кожу. — Голос его сделался хриплым и вдруг оборвался — он жадно припал к ее губам.

Рэчел без колебания ответила на его поцелуй, губы ее сразу же раскрылись ему навстречу. Не отрывая рта от ее губ, он поднял ее на руки и понес к кровати. Рэчел предложила себя и ожидала, что ею овладеют, не заботясь о ее собственных чувствах и удовольствии. Она была к этому готова — даже желала этого. Все что угодно, лишь бы приподнять для него завесу грозящей тьмы. Ее щедрость принесла потрясающие плоды. Ее становление женщиной было почти порочно рассчитанным и, однако же, страстным, потрясающе искусным, но нежным. Ее первая неизбежная стеснительность растаяла в его объятиях, пока он терпеливо учил ее отвечать на ласки и возвращать полученное наслаждение, которое полностью заглушило первую острую боль.

Когда все закончилось, она осталась лежать, дрожа от радости, восторга, о котором она прежде и мечтать не могла. По лицу ее катились слезы, слезы радости, благодарности и счастья. А Витас поцелуями осушал каждую слезинку и шептал ей по-испански ласково и нежно слова любви. Она уснула, положив голову ему на грудь. Ее стройное тело совершенно расслабилось с ним рядом, а позже он разбудил ее легкими дразнящими поцелуями в горло и грудь, пока, наконец, рот его уже не дразнил ее, а обжигал огнем, грозившим совершенно поглотить девушку. Она смогла лишь прижаться к нему и позволить унести себя на волне его страсти, как бы умирая в его объятиях.

Через некоторое время она открыла глаза и поняла, что лежит одна. Она села, в беспокойстве заметив, что бледный свет льется из крошечного квадрата окошка высоко в стене.

— Да, — тихо сказал Витас. — Это рассвет, querida.

Она заметила, что он снова зажег лампу и использовал ящик вместо письменного стола.

— Что ты пишешь? — удивленно спросила она.

— Письмо моей матери. — Он запечатал конверт.

— Где же ты достал бумагу и ручку?

— Думаю, они сначала принадлежали твоему брату, — отвечал он. — Я попросил прошлым вечером одного из людей Родригеса принести их мне. — Он подошел к кровати и прилег с нею рядом. — Мне надо кое-что сказать тебе, amada [27] Любимая. . Она попыталась улыбнуться, но ничего из этого не вышло.

— Есть… наверное… на эту тему есть какая-нибудь шутка.

— Возможно, — он наклонился и долго целовал ее в губы. — И скоро мы над ней посмеемся… вместе. Ни ты, ни я не знаем, что принесет нам день, но предположим, что Родригес сдержит свое слово и позволит тебе с братом уехать из Диабло, как было условлено. Лошади привязаны у того места, где я оставил тебя вчера. Уезжайте как можно дальше и как можно быстрее. Как только доберетесь до военного поста, расскажите им, что произошло. И еще скажи им, что я прошу проводить тебя к моему дому у Вивавиченцио. Поняла?