Сара Кравен - Пламя дьявола

Снова и снова повторяла она “Витас”, как молитву отчаяния, а воображение рисовало ей ужасную картину: гибкое бронзовое тело, которое она обнимала в экстазе ночью, лежащее раздавленным и переломанным внизу, в темноте.

Теперь она уже рыдала по-настоящему. Слезы струились из покрасневших, раздраженных от пыли глаз и прокладывали бороздки на ее запыленных щеках. Она, как ребенок, прижимала ко рту кулаки, пытаясь подавить рыдания, сотрясавшие ее грудь.

Ее плеч коснулись чьи-то руки, и она напряглась, сопротивляясь.

— Оставьте меня. Уходите, — умоляла она. — Я просто хочу умереть!

— Но жизнь все еще сладка, querida, как я и говорил тебе прошлой ночью.

Она перекатилась на спину и, распахнув глаза, увидела его. Он был грязен, как и она, и одежда его была изодрана. На лбу виднелся след от сильного ушиба, и кровь струилась сквозь порванный рукав из глубокой царапины на плече.

— Витас! — Она бросилась в его раскрытые объятия. Руки Витаса крепко и жадно прижали ее к любимому телу. — Что произошло? Как ты выбрался?

— Так же, как и ты, Ракиль, — не без помощи сильных рук Пабло на последних нескольких ярдах. — Он жадно припал к ее губам. — Был момент, когда я подумал, что не сумею это сделать, потом услышал, как ты звала меня, amada, queridissima [29] Любимая, самая дорогая. .

— Я думала, что ты мертв. Я услышала выстрел… а потом начался обвал. Я не думала, что кто-нибудь может спастись там, внизу… — Она вдруг замолчала и посмотрела на него, точно онемев от ужаса. — Марк, — прошептала она. — О Боже, как я могла забыть? Где он? Ты не привел его с собой?

— Он был еще в нижнем туннеле, когда я спровоцировал Родригеса на выстрел. Я велел ему бежать. Если он послушался, у него есть шанс. — Он снова обнял ее, стал гладить ее волосы. Если это было бы возможно, querida, я бы вывел его через воздушную шахту, как и тебя. Ты же знаешь…

— Да, — сказала она устало. Потом уткнулась лицом в его здоровое плечо и замерла, прижавшись к нему и стараясь взять себя в руки.

Через некоторое время Витас помог ей подняться на ноги, и они начали трудный спуск к основанию утеса. Она видела оставшихся членов банды Родригеса, включая и Карлоса, в окружении вооруженных солдат, уводивших их куда-то, но была не в состоянии этому радоваться. Глаза ее были прикованы ко входу в туннель, где копались солдаты. Она вспомнила свой сон, и ее заколотило.

— Витас, amigo. — К ним подбежал капитан Лопес. — Клянусь Богом, я поверить не мог, что кто-то может спастись в таком обвале. — Он показал назад. — Их выносят.

Рэчел сделала невольное движение, и он взглянул на нее.

— О, не вашего брата, сеньорита. Он сломал ногу, но он жив. Он был почти у самого входа, когда начался обвал. Один из моих людей накладывает ему шину, а потом вы сможете с ним поговорить.

— Капитан Лопес, — голос у Рэчел дрожал, — я собираюсь вас поцеловать…

— Сеньорита, — он с опаской покосился на Витаса, но улыбка у него на лице была восторженная. — Буду очень польщен.

Он наклонился, и она прижалась губами к его щеке.

— Всю жизнь, — сказала она, — я буду помнить, как вы тащили меня из этой дыры к свету и чистому воздуху. Это было чудо — то, что вы там оказались. А теперь вы еще вернули мне Марка.

Он засмеялся.

— Вряд ли это можно назвать чудом, сеньорита. Чудеса надо планировать, и нам долго пришлось ждать возможности уничтожить Родригеса и его банду. Витас работал с нами заодно, предложив себя самого как приманку. Когда мы узнали, что Родригес захватил вашего брата, мы поняли, что, наше время пришло. Но нам пришлось изменить планы, когда обнаружилось, что вы спустились в монастырь.

— Планы? — тихо переспросила Рэчел.

— Ну да, сеньорита. — Он удивленно посмотрел на Витаса. — По крайней мере…

Пабло смущенно засмеялся.

— Ничего, — спокойно уверила она его. — Я поняла, что произошло. Вы здесь уже были несколько дней, верно? И наблюдали за миссией — по крайней мере два дня?

Он кивнул. Смущенный и растерянный он чувствовал, что что-то испортил, но не мог понять что и каким образом.

— Да, сеньорита.

Она ослепительно улыбнулась ему, несмотря на то, что все ее лицо было покрыто слоем грязи.

— Вы замечательно работаете, капитан. Мне и в голову не пришло, что хоть один солдат находится, по крайней мере, на расстоянии нескольких миль. Если бы я думала так… если бы понимала, что с самого начала это было спектаклем, поставленным, чтобы поймать Родригеса… тогда многое могло бы быть по-другому.

Капитан Лопес растерянно посмотрел на нее.

— Вы не должны преуменьшать грозившей опасности, сеньорита. В любую минуту все могло сорваться. Родригес — животное, он подчинялся только инстинктам. Он не способен поступать логически. Он мог просто пристрелить сеньора де Мендосу, когда тот вышел во двор ночью, — попытался объяснить он.

— О, но сеньор — игрок, как вы, должно быть, знаете, — ласково возразила Рэчел. — Он всегда может рассчитать шансы. И сразу видит, когда может выиграть, — добавила она дрожащим от гнева голосом.

Капитан Лопес посмотрел на нее расстроенно, но с уважением.

— Вы простите меня, сеньорита? И ты, Витас? У меня много дел.

— Да, иди, Пабло. — В голосе Витаса прозвучала нота мрачного смирения. — Я поговорю с тобой позже.

Он подождал, пока капитан отошел достаточно далеко, чтобы не слышать их, потом нежно обратился к Рэчел:

— Ракиль, я знаю, что ты сейчас думаешь.

— Да, черт возьми, знаешь! — Она гневно повернулась к нему лицом. Грудь ее высоко вздымалась. — Я думаю о том, какого дурака сваляла вчера ночью. Я умираю от стыда, когда думаю об этом. Ты мог сказать мне, что Лопес и его люди окружили монастырь, но ты не сделал этого.

— Да, не сделал. Но у меня были на то причины. Я должен был убедить Родригеса в том, что попался в его ловушку, и так, чтобы он в это поверил. Если бы я сказал тебе правду, твое облегчение выдало бы нас. Достаточно было одного слова, одного жеста.

— Ну, что ж, значит все в порядке, — резко сказала она. — Потому что единственный человек, которого я выдала, это я сама. Выпрашивая разрешение попасть в твою комнату, навязываясь тебе… потому, что я думала, что это последняя ночь… единственная ночь…

Голос у нее прервался. Она вскрикнула, почувствовав, как плечи ее стиснули руки Витаса.

— Но из-за того, что ты ошиблась, разве что-либо изменилось? — отрывисто спросил он. — Это что — странный выверт английского характера? Вам что, позволено получать удовольствие от своего мужчины, только вспоминая о прошлом, и никогда в настоящем? Ты хочешь сказать мне, что предпочитаешь мертвого героя живому любовнику? Ты по-другому реагировала, когда я нашел тебя рыдающей на вершине скалы. Или тогда ты демонстрировала свой актерский талант?