Людмила Белякова - Ниоле: Обнаженная натура

— Нет, не понимаю, — повела она плечами, отводя глаза.

Сергей с тайным, немного пакостным удовольствием улавливал, как она польщена таким трепетным отношением к своей персоне.

— Я даже присутствовать при этом не желаю. Как при экзекуции.

Он встал и пошел на кухню.

— Чаю попьем? — спросил он, вернувшись.

Ниоле сидела у компьютера в той же позе.

«Проняло девушку… Жестокий я — мучаю, бедную, как хочу».

— Наверное, мне домой пора, — неуверенно сказала она.

— Так ты же свободна. Надо еще кое-что обсудить.

— Например?

— Надо ли нам включать в альбом раздел, посвященный стриптизу. Или нудизму-натуризму с дедушкой Лениным, например. Или с императорской семьей.

В эссе Ниоле упоминала, что эти непримиримые политические оппоненты, оба с немецкими корнями, были в равной степени любителями «понудить». Эта мысль очень забавляла Сергея — хороший коллажик мог бы получиться…

— Сам решай, — сказала она.

— Ну уж нет — ты у нас за концепцию ответственная. Так будем или не будем?

— Тогда давай о стриптизе сделаем. О политике — как получится. Собственно, эта моя работа и выросла из заметок о российском стриптизе.

— «Эти танцы неглиже — вовсе не стриптиз уже?» — рассмеялся он.

— Запомнил? — тоже улыбнулась она.

— Как такую рифму забудешь!

— А такое — «От стыда совсем не млея, для вас танцует Орхидея».

— Класс! А это что?

— Да так, сейчас в голову пришло, — откровенно засмеялась Ниоле. — У них там такие псевдонимы!

— Да, я читал. А нормальные стихи ты пишешь?

— Редко… Времени нет.

— Жаль. Я б твои вирши поиллюстрировал. Уж парадный портрет-то для форзаца сделал бы.

Они замолчали, глядя друг другу в глаза. В кухне отчаянно засвистел чайник.

— У, подлый! Пошли, а то ведь не отстанет.

Ни ей, ни ему чаю совсем не хотелось. Ниоле просто сидела над кружкой, а Сергей смотрел на Ниоле.

— Останешься? — наконец спросил он севшим голосом.

Ниоле едва заметно кивнула, не отрываясь от созерцания остывающего чая.

— Какая-нибудь футболочка найдется? — спросила она как бы между прочим.

— Да найдем… Мама мне их каждый раз дарит, когда я приезжаю…

— Мама? — искоса взглянула она.

— А кто же еще? Девушки мне парфюм дико дорогой дарят, помнится.

Сергей сидел за компьютером, от нечего делать сортируя снимки для альбома. Ниоле вернулась из душа одетая в темно-синюю футболку, которая на ней смотрелась как туника. Он повернулся и с интересом уставился на бледно-розовые ноги Ниоле, видные почти целиком.

— «Раздеваемся в быту, не скрывая красоту» — я точно цитирую?

Ниоле хихикнула, умильно на него глядя, но промолчала, подойдя вплотную.

— Почему уродливая мужская одежда порой так дивно украшает женщин, а? — спросил он, обнимая ее за талию.

— Наверное, по контрасту.

Одной рукой плотно гладя ее по упругому заду, Сергей, с трудом попадая стрелкой в нужные окошки, выключил компьютер. В комнате стало совсем тихо.

— Подождешь немного? — спросил Сергей с надеждой, словно Ниоле могла уйти немедленно и прямо в его майке. — Я сейчас.

Вернувшись, он нашел Ниоле в предусмотрительно разобранной им постели. Она оставила горящей одну лампочку в изголовье.

— Ох, бельчонок!.. — застонал Сергей, откидывая одеяло и обнимая Ниоле.

Ее ручки нетерпеливо растянули на нем пояс банного халата и скользнули по груди и дальше на плечи, скидывая с него одежду. Сергей довершил собственное обнажение, выкинув халат куда-то себе за спину.

— А это снять нельзя было? — недовольно пробурчал он, сдирая с нее футболку и трусики.

Он всем телом приник к ее мягкой, нежной плоти, и Ниоле ответила ему глубоким, чуть жалобный вздохом.

— Кошечка, я ждать не могу, извини, — простонал он и, отделавшись от прелюдии поспешным поцелуем, сразу вошел в нее.

Кажется, она была не против, расслабившись, обнимая его чуть неловко и поэтому ужасно трогательно и волнующе.

«Так вот чем отличается «дать» от «отдаваться»…» — смутно промелькнуло в его голове.

Ниоле именно ему отдавалась, а не… как девочки-модельки. Он только сейчас это понял.

Сергей очень старался показать себя умелым любовником, не оставив на теле Ниоле ни одного необласканного места, и решил закончить, только почувствовав соленую влагу на ее лице.

— …Сережа, это для меня… слишком, — прошептала она, когда в ней чуть улеглась поднятая им буря и она сама ослабила объятия. — Не надо так, а?

— Родная, как я могу контролировать свои чувства, — проговорил Сергей, отстраняясь, чтобы посмотреть на нее. — Я ведь не знаю — может, ты со мной в последний раз? Завтра я тебе надоем, и прости-прощай, бедный художник!

— Ну что ты… Зачем ты так говоришь?

Сергей лег рядом, а Ниоле положила голову ему на плечо.

— Я буду с тобой, пока ты сам этого захочешь…

— Это ответ настоящей музы!

— Выключи свет, а? У меня глаза устали.

Сергей протянул руку и щелкнул выключателем. Электронные часы на столике рядом показывали без двадцати одиннадцать.

«Успеем и отдохнуть, и утомиться, и не один раз, рыжик», — умиротворенно подумал Сергей, тоже прикрывая глаза.

Утром они позавтракали вместе, и Ниоле уехала к себе, попросив не провожать ее. Дискету со своими «нюшками» она увезла с собой. Это был своеобразный тест, который Ниоле пока не прошла.

«Она не доверяет мне полностью… — с легкой горечью подумал Сергей. — Ну что ж, значит, в вечном поединке страсти с разумом пока ведет разум».

Сергей еще раз проглядел отснятый материал — мало, мало… На одну треть от того, что надо. И что же дальше?.. Он открыл файл с Ниолиными изысками.

«Ох, вот конфетку можно сделать!» — затрепетал Сергей, наскочив на один небольшой абзац.

«Публичная нагота используется и как весьма сильное средство выражения социального протеста. Впервые такая тактика была применена в начале XX века. В бурные 60-е она распространилась на Западе повсеместно как живая иллюстрация к лозунгам вроде «Раздевание во имя разоружения», «Нагота, а не ядерные ракеты».

«Тут можно на старые газетные снимки наложить постановочные фото — конфетка получится… И остренько, и умненько! Леннона с Йоко Оно процитировать, как те голые фотографировались… Хотя их-то снимки пострашней вьетнамской войны».

Таких снимков — с некрасивыми, ледащими протестантами обоего пола — нашлась в Сети чертова куча, и с ними надо было разбираться специально. Скачав их в отдельную папку, Сергей принялся визуализировать другой пассаж.

«Почти каждый крупный показ меховых изделий сопровождается появлением защитников животных, как правило, минимально одетых. «Лучше ходить голыми, чем носить мех!» Если учесть, что эти демонстрации проходят, как правило, в холодное время года, то самоотверженность участников невольно вызывает уважение».