Дениз Робинс - Запретная любовь. Колечко с бирюзой [сборник]

Она встала и поправила абажур на одном из бра.

— Пожалуй, даже больше, чем прежде, — сказала она смеясь. — Ты всегда говорил, что я плохой организатор.

— Крис, есть много вещей, которые я говорил и теперь очень о них сожалею.

И это говорит он — гордый, упрямый человек! Кристина повернулась к нему. Его глаза стали менее жесткими, чем прежде. Горе, без сомнения, смягчило бедного Чарльза. Один из его костылей со стуком свалился на пол. Она подняла его. В тот момент, когда она выпрямилась, Чарльз взял ее за руку.

— Огромное тебе спасибо, за то, что ты так мила со мной, Крис. Ты в самом деле провернула кучу всяких дел!

— Ты мне нынче очень нравишься, — смеясь отозвалась Кристина.

— Настолько нравлюсь, что ты готова меня поцеловать? — спросил он.

Она вдруг опустилась перед креслом на колени. Ее руки обвились вокруг его талии, а лицо прижалось к его ноге.

— Ты знаешь, что я сделала бы это с удовольствием. О Чарльз, я чувствую себя ужасно глупой и знаю: ты терпеть не можешь, когда я слишком даю волю эмоциям, но ничего не могу с собой поделать. Если не считать Дилли, я была страшно одинока. Филипп ничего больше для меня не значит — ты знаешь, что это так, но я ни на минуту не перестаю думать о Джеймсе. Я знаю, и ты тоже. И я раскаиваюсь во всем. По-прежнему считаю, что вся вина лежит на мне. Иногда меня это просто убивает.

Он погладил ее красивые волосы:

— Я ничего не имею против твоих эмоций, Крис. Сегодня я и сам отчасти настроен так же. Но, по-моему, нам не следует говорить о прошлом. Давай подумаем о тех хороших днях, что будем проводить вместе. Это Рождество мы сделаем по-настоящему веселым. Маленькому Джеймсу это было бы по душе.

Кристина подняла на него глаза. Губы у нее задрожали. Впервые за многие недели Чарльз произнес имя сына. Она подумала: если он оказался способен на это, значит ему действительно стало лучше. Она была рада. Он приподнял ее лицо за подбородок, наклонился и очень нежно поцеловал в губы.

— Дай мне время, Крис, — сказал он, — дай мне время разобраться в себе самом. Ты тоже, без сомнения, нуждаешься в перенастройке. Мы попробуем вернуться к прежним отношениям — я имею в виду те, что существовали между нами задолго до того, как все это случилось, до того, как мы надоели друг другу.

Она кивнула. У нее не было сил сказать что-либо. В комнату ворвалась Дилли, размахивая длинным конвертом.

— Она пришла — моя характеристика пришла! Мама… папа… читайте. Я уверена, что она просто потрясающая!

— А я готов спорить, что плохая, — сказал Чарльз, подмигнув Кристине.

— Пусть папа вскроет конверт и прочтет, что там написано, — сказала она.

Она оставила их склонившимися над конвертом. Ей надо было пойти поговорить с Фоской о том, как долго следует жарить бифштекс для Чарльза. Ему подадут на ленч его любимое филе на вертеле с жареными грибами.

На кухне Фоска, сильная, деревенского вида девушка-итальянка с черными глазами и волосами, готовила салат. Она улыбнулась Кристине, блеснув белыми зубами:

— Бедный синьор! Не мочь много ходить. Но очень красивый. Белокурый англичанин мне нравится!

Кристина, еще минуту назад готовая расплакаться, невольно рассмеялась:

— Поскорее делай салат, Фоска.

— Синьор любить чеснок? Я натру миску чесноком. Да?

— Чеснок — нет, — сказала Кристина, — он не любить.

Потом она вздохнула и сморщила нос. Смешно, но неожиданно она перенеслась в Рим — к смутным, но упорно возвращавшимся воспоминаниям о поцелуях Паоло. Каким красивым он был. Как полон любовных чувств, как великолепен — если бы только не чеснок!

И она снова повторила:

— Не надо чеснока, Фоска. Никто из нас его не любит.

Приятный молодой человек в шляпе, черном костюме и с дипломатом в руке зашел в туристическое агентство мистера Трамма. За столом сидела хорошенькая девушка.

— Мне хотелось бы провести отпуск в Риме, — с улыбкой обратился он к ней. — Не могли бы вы заказать билет и номер в приличном отеле на конец мая?

— Ну конечно. Это моя работа, — приветливо ответила она.

Молодой человек поглядел на матовую стеклянную дверь за спиной девушки с табличкой «Посторонним вход воспрещен» и спросил:

— Мистера Трамма сегодня нет?

— К сожалению, нет. Не беспокойтесь, я отлично справлюсь с вашим заказом.

— Вы очень любезны, — кивнул он и назвал свое имя.

Рози Беннет — так звали девушку — начала заполнять карточку: «Джон Уисли, Уайтлендс-хаус, улица Кингс-роуд в Челси».

А Джон Уисли не сводил с нее восхищенных глаз. Он был рад, что не застал мистера Трамма: куда приятнее иметь дело с мисс Беннет! Пожалуй, ей лет девятнадцать-двадцать, и, похоже, — она с характером: это видно по упрямому подбородку с ямочкой. А таких глаз Джон Уисли в жизни не встречал — ярко-синие, как васильки, со сказочно длинными ресницами. Тоненькая и грациозная, в нежно-розовом платьице и белой вязаной кофточке, на шее — бело-розовый шарфик. Волосы до плеч — темные, с рыжими искорками, густые и волнистые. В общем, прехорошенькая!

Джон Уисли забежал в агентство на Слоун-стрит в обеденный перерыв и теперь ничуть не жалел об этом.

Мисс Беннет очень приглянулась ему, и он не спешил уходить, хотя она закончила рассказывать о расписании самолетов и приличных отелях в Риме. И — самое обидное! — даже не пыталась с ним кокетничать. Стоило Джону Уисли признаться, что дорогой отель ему не по карману, она посочувствовала. А когда он заметил, что в Рим едет не веселиться, а посмотреть Сикстинскую капеллу, работы Микеланджело, Колизей и все такое, — заинтересовалась.

Понемногу официальная сдержанность девушки сменилась искренним любопытством.

— Вы молодец! — воскликнула она. — Я вам так завидую: вы все это увидите!

— А вы не были в Риме?

— Конечно нет! Я не могу себе позволить.

— И я не могу.

— Все так говорят, — засмеялась она. Смех у нее был веселый и заразительный. — Но я действительно не могу.

Джон Уисли окинул взглядом стены, пестревшие яркими цветными плакатами. Лодки на Рейне. Испанские замки. Золотые пляжи и прозрачное море Ривьеры. Леса и горы австрийского Тироля и набившие оскомину горнолыжники на заснеженных склонах швейцарских Альп.

— Вы смотрите на все это каждый день, — произнес Джон Уисли. — И ни разу никуда не съездили?

— Ни разу, — откликнулась она. — Представляете, как обидно?

Ему сразу же захотелось пригласить мисс Беннет куда-нибудь после работы. Он и пригласил бы — эта девушка его окрыляла, но тут зазвонил телефон. Трубку сняла молоденькая машинистка и прервала беседу между мисс Беннет и клиентом.

— Рози, — позвала она. — Тебя мистер Трамм.