Барбара Картленд - Авантюрист

Было время обеда, когда Фрэнку наконец удалось успокоить Эдит, уговорить ее умыться и спуститься вниз к столу. Она быстро переоделась, но, как всегда, не уделила должного внимания своему туалету.

Фрэнк, ждавший жену в столовой, сразу заметил, что ее волосы опять вылезают из-под сеточки, а лацканы бархатного жакета настоятельно нуждаются в чистке.

Ни одной горничной, даже самой усердной, было не под силу содержать в порядке наряды Эдит. Казалось, ее одежда притягивает к себе всю грязь, а пуговицы на перчатках отваливаются, едва она прикасается к ним. Всегда какая-то деталь в ее туалете была не на месте, и эта мелочь портила все впечатление от наряда.

После бурного скандала Эдит выглядела не лучшим образом: глаза опухли от слез, лицо покрылось красными пятнами. Неумело наложенная пудра только подчеркивала следы недавних слез. Единственное, что радовало, — это то, что она перестала плакать.

Эдит робко улыбнулась мужу и принялась за еду. Фрэнк с неприязнью отметил, что ссора и бурные переживания не лишили ее аппетита.

— Какие у тебя планы на сегодня? — осведомился он.

— В три у меня примерка у Люсилль, — ответила Эдит.

— Я отвезу тебя на Ганновер-сквер, а потом немного прогуляюсь. Мне нужно больше двигаться.

— О, не оставляй меня одну, — попросила Эдит. — Я хочу, чтобы ты пошел со мной. Ты же знаешь, как мне приятно, когда ты со мной. Уверена, твое присутствие помешает им изуродовать мое платье.

— Но мне нужно больше двигаться, — повторил Фрэнк.

— Мы могли бы прогуляться после примерки, — настаивала на своем Эдит. — Отослали бы машину и вернулись домой пешком.

Фрэнк знал, что такое прогулка в обществе Эдит. Медленно ковыляя на высоких каблуках, она будет останавливаться возле каждой витрины, а через двадцать минут начнет жаловаться на страшную усталость и вынудит его взять такси.

— Я отвезу тебя на Ганновер-сквер после чая, — твердо сказал Фрэнк. — И оставлю тебе машину. Не сомневаюсь, ты управишься к пяти часам, и если погода будет хорошей, мы пойдем гулять.

Эдит надулась, по голосу мужа поняв, что он преисполнен решимости поступить по-своему.

Сообщив ей о приглашении сэра Джулиана, Фрэнк спросил:

— Ты видела отца сегодня утром? Как он выглядел? Он тебе не показался странным?

— Нет, ничего особенного я не заметила, — ответила Эдит.

— Ты не почувствовала, что он чем-то встревожен?

— Он почти все время молчал, правда, меня немного удивило, что он ничего не съел за завтраком, только выпил кофе и быстро ушел.

— Он сказал, когда вернется?

— Нет, — покачала головой Эдит. — Может быть, позвонить и узнать?

— Нет, не стоит.

Однако все время, пока Эдит собиралась, и потом, когда они уже ехали на Ганновер-сквер, Фрэнк с тревогой думал о сэре Альфреде. Как бы ему хотелось позвонить тестю и услышать его обычный жизнерадостный голос, чтобы убедиться, что все в порядке. Предчувствие беды не покидало его.

Во второй половине дня погода разгулялась: бледным солнечным лучам удалось пробиться сквозь серые тучи.

Радуясь, что проведет целых два часа без жены, Фрэнк неторопливо шел по улице. На углу Бонд-стрит и Брук-стрит он увидел мальчика, продававшего газеты. Ему бросился в глаза набранный крупным шрифтом заголовок:

Бросившись к мальчику, Фрэнк швырнул ему шестипенсовую монету и схватил газету. Он торопливо перелистал несколько страниц, прежде чем нашел то, что искал:

«В соответствии с результатами по разработке приисков, полученными сегодня во второй половине дня из Западной Африки, золотые прииски Колфридр закрылись. Это известие привело в панику финансовые круги».

Фрэнк остановил такси. Первым его движением было немедленно ехать к сэру Альфреду в Сити, но он назвал домашний адрес, решив, что лучше предварительно позвонить.

Он все еще не был уверен в том, что правильно поступает, принимая такое участие в делах своего тестя. Ведь сэр Альфред никогда не посвящал его в свой бизнес.

Фрэнк знал лишь то, что тесть вложил немалые деньги в акции приисков и считал их лучшим приобретением за последние годы. Вполне возможно, что он успел продать их. Но если сэр Альфред действительно так сделал, спасая таким образом свои деньги, то друзья обвинят его в непорядочности: разрекламировав достоинства приисков, он убедил их вложить немалые суммы, а потом обогатился за их же счет.

Все настолько привыкли верить в феноменальное везение сэра Альфреда, что просто не допускали мысли о возможной осечке. А осечка произошла, и Фрэнк чувствовал, что неожиданно разразившийся кризис обернется для всех них тяжелыми последствиями.

Но с другой стороны, размышлял он, если бы у сэра Альфреда возникли какие-нибудь сомнения по поводу акций, разве он не сообщил бы об этом своим близким друзьям и в первую очередь сэру Джулиану? То, что он не предпринял никаких шагов, свидетельствовало о его уверенности в прибыльности акций. Вряд ли здравомыслящий человек будет сидеть сложа руки, когда над ним нависла угроза лишиться части своего состояния.

Машина остановилась у дома на Парк-лейн, и Фрэнк, расплатившись с водителем, поспешно взбежал по ступенькам. Не успел он вытащить ключ, как дверь распахнулась. На пороге стоял Вильям.

— Есть ли какие-нибудь известия от сэра Альфреда? — спросил Фрэнк.

— Нет, сэр. Но пришел господин Уинтер, — ответил Вильям. — Я сказал ему, что вы вернетесь только к чаю, однако он настоял на том, чтобы подождать вас. Кажется, он чем-то расстроен.

В холле Фрэнк снял шляпу и торопливо прошел в библиотеку.

Уинтер более двадцати пяти лет был личным секретарем сэра Альфреда в конторе, его правой рукой. Ничто не ускользало от пристального взгляда этого человека. Он был в курсе не только финансовых, но и семейных дел своего патрона. Именно он выплачивал зарплату слугам, следил за соблюдением сроков страховок, вел частные дела сэра Альфреда и помогал ему в конторе.

Одного взгляда на Уинтера было достаточно, чтобы понять: тревога Фрэнка была не случайна.

Уинтер стоял перед камином и нервно теребил пальцами фетровую шляпу.

— Что случилось? — упавшим голосом спросил Фрэнк.

Едва слышным шепотом Уинтер произнес:

— Сэр Альфред застрелился полчаса назад.

Фрэнк онемел от ужаса. Срывающимся и дрожащим голосом Уинтер проговорил:

— Он не мог вынести этого, господин Суинтон, не мог! Сэр Альфред вложил в прииски все до последнего пенса, он так верил в них! Когда сегодня утром он прочел сообщение в газетах, на него страшно было смотреть. Шеф отказался от обеда, не отвечал на телефонные звонки; он сидел неподвижно, устремив прямо перед собой невидящий взгляд. «Оставьте меня одного, Уинтер, — попросил он меня. — Предупредите всех, чтобы мне не мешали». Я зашел к нему в половине третьего. Сэр Альфред сидел все в той же позе, не замечая меня. Я тихонько выскользнул из кабинета. А через несколько минут мы услышали выстрел.