Кэрол Маринелли - Влюбиться после свадьбы

Увидев Антониетту после салона красоты, Раф понял, что рискует не зря.

Ее длинные прямые темные волосы укоротили всего на дюйм, они были такими блестящими и густыми, что ему не терпелось коснуться их рукой.

Потом он посмотрел в ее соблазнительно накрашенные карие глаза. Взяв пальто у швейцара, Раф помог Антониетте одеться и вручил ей дорогие солнцезащитные очки.

- Надень их, - предложил он, - если не хочешь, чтобы тебя узнали сослуживцы.

Как только наследный принц Рафаэль приехал на Капри, во всех лучших ресторанах острова начался переполох. Каждый ресторан зарезервировал лучший столик в надежде, что принц пообедает у них сегодня вечером. А местные жители вскоре узнали, что принц-плейбой приехал с женщиной.

- Кто она? - спрашивали они, потому что обычно Раф не привозил любовниц на остров с яхты, где устраивал вечеринки. Вероятно, у него с этой женщиной серьезные намерения.

Его роскошная яхта не могла зайти в Голубой грот из-за размеров, поэтому их доставил туда скоростной катер. Там они пересели на небольшую деревянную лодку со шкипером.

- Придется лечь, - сказал ей Раф, и Антониетта решила, что он шутит.

Но он не шутил. И она не возражала, потому что ей нравилось лежать с ним бок о бок.

Наконец они оказались в гроте, и ей показалось, что она попала в рай. Все вокруг купалось в сапфировом свете.

- Чудесно! - выдохнула Антониетта, потому что вода и ее отражение были волшебными, а пещера красиво освещалась. И сегодня только для них играла музыка. - Я не видела ничего прекраснее.

- Я тоже, - произнес Раф.

Она решила, что он много раз давал подобный ответ, но ей было все равно. Сейчас, когда Раф так смотрит на нее и неторопливо целует, она ощущает себя единственной девушкой в его мире.

Раф почувствовал, что Антониетта замерла в его объятиях, и оторвался от ее рта.

- Все в порядке?

- Да, - ответила она.

После стольких лет поисков и отчаяния она наконец обрела свое место в этом мире - в объятиях Рафа.

Конечно, происходящее не имело логического смысла, потому что дело не в его руках, а в том, какие чувства она к нему испытывает.

Только теперь Антониетта поняла, что имела в виду Аврора, советуя ей слушать свое сердце. Не надо думать о завтрашнем дне и неизбежном расставании.

- Целуй меня, - попросила она.

- Как скажешь, - ответил Раф.

Он целовал ее так откровенно и с такой пылающей страстью, что ей показалось, будто она парит по небу. Но даже поцелуи в Голубом гроте рано или поздно закончатся.

Стало холодно, смеркалось. Раф протянул Антониетте руку и помог ей сесть в катер. Но вместо того, чтобы отправиться на его яхту, они поплыли к берегу.

Рождественские гирлянды Капри были поистине изумительным зрелищем, хотя раньше Раф не обращал на них особого внимания. Они гуляли по площади под светящимися гирляндами на деревьях.

- Сегодня лучший день в моей жизни, - сказала ему Антониетта. - Лучшее Рождество.

Однако холодало, и теплые руки Рафа не избавили Антониетту от дрожи.

- Поедим? - предложил он.

- Я хочу равиоли капрезе, - сказала Антониетта, - и шоколадный торт. - Такие блюда подают во всех лучших ресторанах Капри.

- Тогда пошли. - Раф подозвал своего водителя и, усадив Антониетту в машину, сказал водителю, куда они поедут.

Водитель попросил его повторить адрес.

- Вы меня отлично слышали, - сказал Раф, зная, что совершает неслыханный поступок, везя любовницу в один из частных домов своей семьи.

Машина медленно поднялась на холм и свернула в скрытый переулок. Антониетта выглянула в затемненные окна, желая увидеть вывеску ресторана. Потом вопросительно посмотрела на Рафа. Ворота медленно открылись, и машина поехала вверх по крутой дорожке, заросшей деревьями.

- Куда мы едем?

- В частный дом моей семьи.

- А твоей семьи здесь нет? - хрипло спросила она.

- Конечно нет, - сказал Раф. - Я подумал, в доме будет приятнее, чем в ресторане.

В этом Антониетта сомневалась. Персонал вежливо встретил их, но она чувствовала, как все настороженно на нее посматривают.

Вход на виллу был огромным, с высокими сводчатыми потолками, которые, как казалось Антониетте, вот-вот на нее обрушатся. Раф снял пальто и передал его дворецкому, который ждал, что Антониетта сделает то же самое.

В гостиной горел большой камин. Антониетта грела руки над огнем, пока дворецкий разливал напитки.

- Наверное, они ждали тебя, - заметила она, имея в виду камин и кучу персонала. - Но, судя по всему, они очень удивлены.

Персонал удивился приезду Антониетты, но Раф не сказал ей об этом.

- Они привыкли, что я приезжаю в любое время, - сказал Раф. - Извини, если тебе неловко. Я никогда бы не подумал…

- Нет, - ответила Антониетта. - Я рада, что приехала сюда. Только…

Просто она была поражена тем, что Раф привез ее сюда. Мужчина, говоривший о своей холодности, зажег пламя страсти в ее сердце. Будучи принцем, он непонятным образом заставил ее почувствовать себя не только его ровней, но и родственной душой.

- Я проголодалась! - заявила она, меняя тему.

- Тогда надо переодеться к ужину.

Они поднялись по лестнице. Каким бы роскошным ни был «Старый монастырь», он не мог сравниться с этой виллой. Войдя в спальню Рафа, она увидела книги на полках и картины на стенах.

И кровать.

Высокую роскошную кровать из темного дерева, обтянутую нефритовым бархатом. Не удержавшись, она села на край кровати и попрыгала на ней.

Раф взял ее за ногу и снял с нее замшевый сапог.

- Я бы хотела спать здесь, - сказала она. Ей не терпелось полежать в постели Рафа и узнать о нем немного больше.

- Так оставайся!

- Мне нужно на работу, - напомнила она ему, когда он снял с нее второй сапог. - У меня смена в «Оратории».

Вскоре она забыла о работе. Ей нравилось, как ловко Раф раздел ее и уложил на кровать. Опираясь на локти, она приподнялась и наблюдала, как он раздвигает ей ноги и смотрит на нее с нескрываемым желанием. Антониетта нисколько не стеснялась.

Она не предполагала, что его губы могут подарить ей такое блаженство. Он целовал и ласкал ее медленно, и сердце едва не выскакивало у нее из груди.

И ни разу - ни разу - она не попросила его остановиться.

Ей казалось, что она вернулась в Голубой грот и плывет на волнах блаженства. Слыша собственные стоны, она запустила пальцы в его волосы и забыла обо всем.

На ужин Антониетта надела серебристо-серое платье, потом уселась за большой туалетный столик. Ее волосы были идеально подстрижены. Проведя по ним серебряной расческой, она снова накрасила губы красной помадой Авроры.

Раф ни разу не видел, чтобы женщина тратила так мало времени на подготовку к ужину и выглядела так захватывающе. Однако не платье и не прическа преобразили Антониетту. В ее грустных глазах появился блеск, и Раф гордился тем, что именно он доставил ей радость.