Триш Мори - Свидание в Венеции

Мириады звезд рассыпались перед ее закрытыми глазами. Мерцающие частички этих звезд закружились, пока она ощущала сладостное чувство полноты жизни.

Он на мгновение остановился и спросил:

— С тобой все в порядке?

Ей пришлось вспомнить, как дышать.

— Все хорошо…

Его движения сделались ритмичными. Ее подбрасывало все выше и выше, все быстрее и быстрее, пока последняя наполненная звездами волна не обрушилась на нее и не выбросила ее тело, оставшееся совсем без костей, на берег.

Она медленно возвращалась из восхитительного места, в котором побывала благодаря ему. Неохотно. Ее удивляло, почему мир перед ее глазами кажется таким же, каким он был раньше, хотя все изменилось бесповоротно.

— Спасибо. Это было мило.

Его брови взлетели вверх от удивления.

— Мило?

Она усмехнулась и залезла под одеяло, чтобы скрыть свою наготу.

— Очень мило?

Она услышала, как он хихикнул, а затем вернулся и лег на кровать рядом с ней.

— О, — сказала она, не зная, что делать дальше. — Мне теперь отправляться домой?

— Я пообещал тебе всю ночь. Нужно воспользоваться этим по максимуму.

Это было позже, гораздо позже, когда тело Витторио гудело после очередной кульминации. Лениво поглаживая его грудь, Роза спросила:

— Что стало с котенком, которого ты спас?

— Я отнес его нашей экономке.

Витторио начал вспоминать тот день. Не было смысла нести его отцу. Он бы назвал его сынком своей матери и, соответственно, слабаком, которому не место на троне.

— Отец сказал бы мне хоть раз в жизни проявить твердость и выбросить эту проклятую тварь туда, где я ее нашел.

Но Мария заплакала, когда услышала его историю. Она взяла котенка и прижала к себе, затем замочила в молоке маленькие кусочки хлеба, чтобы накормить его.

— Она оставила его у нас на кухне. И он помогал ей бороться с мышами.

Толстые средневековые стены замка так часто перестраивали и ремонтировали на протяжении веков, что было невозможно обнаружить и заткнуть все крошечные потайные отверстия. Поэтому, когда он приходил на кухню, он часто видел, как Мария, задыхаясь, гоняется за очередной мышью с соломенной метлой.

— У вас была своя экономка?

— О, это было после смерти моей матери…

— Конечно. Кто-то должен был заботиться о вас обоих.

— Кто-то должен был, — согласился он, убаюканный ее ласками.

Мария присматривала за ними и за замком, полным слуг, придворных и советников. На мгновение Витторио почувствовал вину за то, что не может ей все рассказать и что у него снова есть от нее секреты.

— Твой отец, кажется, любит всех контролировать. Я сейчас говорю не только о котенке, но и о том, что он думает, что ты женишься на той, на которую он тебе укажет.

Он тихо фыркнул.

— Это еще мягко сказано. Я уже был так женат. Все закончилось плохо.

— О, этого я не знала. Прости.

— В этом нет твоей вины, — сказал он, усмехаясь. И оба они вспомнили разговор, который произошел на катере.

— В некоторых семьях все так и устроено, не правда ли? — спросила Роза. — Родители стремятся управлять своими детьми, хотят, чтобы они жили такой жизнью, которой сами родители жить не сумели.

Он согласно кивнул, ощущая ее ласковые прикосновения, которые были словно бальзам для его души.

— А как устроена твоя семья, Роза? — Он виновато улыбнулся. — Я имею в виду твоего папу. Какой он?

— Он чудесный. Это он умолял меня уехать из дому и найти работу в другом городе. Я была счастлива там — мне было приятно следить за домом после того, как мамы не стало.

Но потом один за другим мои братья женились и покинули отчий дом. Мы с папой остались вдвоем. Тогда он сказал, что, если я не уеду из нашей деревни сейчас, я никогда не увижу мир и застряну там, ухаживая за ним, навсегда.

Она перестала его гладить и подняла голову.

— Мне кажется, сейчас мне не стоит говорить о моем отце.

Витторио потрепал ее по плечу.

— Это я виноват. Давай поговорим о чем-нибудь еще.

— Поговорим? — спросила она, и кончики ее пальцев снова пришли в движение и стали смелее ласкать его, описывая круги вокруг его пупка. Витторио почувствовал возбуждение.

— А что, есть идеи получше? — спросил он.

Ее рука опустилась ниже. С каждой минутой она становилась все смелее.

— А мы сможем, как ты думаешь?… Еще разочек?

Витторио проснулся от солнечного света, пробивающегося сквозь щели в тяжелых парчовых портьерах.

Он перевернулся на спину и протянул руку, ища источник своего удовлетворения и причину предвкушения, но обнаружил, что другая сторона кровати пуста, а простыни холодны.

Какого?…

Он приподнялся на локте.

— Роза! — крикнул он.

Но стул, на который он бросил ее платье после того, как снял его с нее, был пуст, так же как и ковер, на котором вчера стояли ее туфли. На полу валялись только его брюки.

— Роза! — крикнул он громче, откидывая одеяло и босиком направляясь в ванную. Но там было темно и пусто.

Она ушла.

Он прошел обратно в спальню, сел на край кровати, взял с прикроватного столика часы. Почти полдень. О боже, во сколько же они уснули?

Витторио взялся руками за голову и стал вспоминать. Роза что-то говорила про работу. В тот момент он думал, что это просто предлог для того, чтобы уйти с вечеринки. Но она говорила, что работает горничной в трехзвездочном отеле. Может быть, ей действительно нужно было идти на работу?

Он со вздохом встал и направился обратно в ванную, по пути раздвинув шторы на ближайшем к нему окне. Свет залил комнату, разгоняя мрак. Ему пора возвращаться в Андахштайн.

Витторио встал под душ.

Он улыбнулся про себя. Девственница. Вначале Роза была такой робкой и скромной, а потом превратилась в жидкую ртуть в его руках. Одна искра — и она загорелась чувственностью, превратив темную ночь в пожар страсти.

Витторио был с ней честен — по крайней мере, в своем разговоре об обязательствах. Он выложил все свои карты на стол. Одна ночь и только она, никаких шансов на «вечную любовь». Может быть, даже к лучшему, что она уже убежала.

Сколько раз ему приходилось слышать избитые аргументы?

«Ведь это было до того, как мы занялись любовью…» и «Я думала, что имею для тебя значение…»

По крайней мере, она избавила их обоих от подобных страданий.

Резкими движениями он вытерся и бросил полотенце на пол, направляясь в гардеробную.

Витторио уже надел белье и брюки, взял с вешалки белую рубашку, когда заметил это. Блеск золота среди скомканного белья и покрывал на кровати. Его глаза сузились. Игра света?

Застегивая рубашку, он подошел поближе. Нет. Там определенно что-то есть.

Он наклонился и поднял это, сразу поняв, что качавшаяся на золотом колечке жемчужинка — это одна из сережек Розы.