Триш Мори - Свидание в Венеции

— Наконец-то, — сказал отец, когда Витторио пришел к нему через полчаса после прибытия домой. — Я ждал новостей. Я надеялся, у тебя хватит порядочности сообщить мне обо всем раньше, но теперь, когда ты наконец здесь, рассказывай поскорее. — Принц Гульельмо четко сформулировал свои требования, переходя из одного конца кабинета в другой. В своем синем двубортном пиджаке, заложив руку за спину, он выглядел так, словно проводил смотр дворцовой стражи.

Через огромные окна Витторио мог видеть великолепное побережье Андахштайна, отделявшее Италию от Словении, и белые яхты, стоявшие на якоре в защищенной гавани, пока их владельцы развлекались в казино, клубах и ресторанах, расположенных вдоль белых песчаных пляжей.

Его отец прекратил мерить шагами комнату.

— Так что? Вы выбрали день? — подсказал ему отец. — Мы можем сделать сообщение для прессы? Для публики?

— Выбрал ли я день? — Он намеренно прикидывался дураком, играя в эту игру.

Отец фыркнул, нетерпение взяло верх над вежливостью, по шкале Гульельмо-Рихтера страсти накалялись.

— Ты и графиня Сирена, конечно. Кто же еще? — Он буравил сына взглядом. — Вы договорились о дате свадьбы?

Витторио взял со стола отца пресс-папье в виде хрустального дракона, символа княжества, и небрежно перебросил его из одной руки в другую. Он видел, как отец глазами следит за предметом, к которому Витторио в детстве не разрешалось прикасаться.

Он положил пресс-папье и оперся руками о стол, не желая отвлекаться, когда будет сообщать свою новость.

— Никакой даты не назначено. И никакой свадьбы не будет. Во всяком случае, между мной и Сиреной.

— Что? Когда же ты научишься серьезно относиться к своим обязанностям?

— Спешки нет.

— Есть! Предполагалось, что все уже будет организовано. Вы двое должны были обо всем договориться.

— Ты знаешь, у меня есть идея, — сказал Витторио. — Если ты так отчаянно хочешь, чтобы Сирена стала частью нашей семьи, почему бы тебе самому не жениться на ней?

Отец стукнул кулаком по столу.

— Ты чертовски хорошо знаешь, что дело не в графине. Дело в том, что Андахштайну нужен наследник. Княжество без князя существовать не сможет. Андахштайн будет поглощен Италией. Тебе может нравиться думать, что ты будешь вечно молодым и сильным, но ты же знаешь, что это не навсегда.

— Послушай, отец. Это обязательно произойдет. Я еще женюсь.

— Я умираю! — выпалил Гульельмо, покраснев.

Витторио, выросший рядом с отцом, который всегда использовал преувеличения, чтобы крутить людьми так, как ему захочется, с сарказмом спросил:

— И с чего же?

— У меня проблемы с сердцем, — резко сказал отец.

— Проблемы с сердцем? Но это означает… — Витторио сдержался и не выпалил очевидное возражение.

А отец замахал руками, подыскивая нужные слова.

— Что-то связанное с клапанами, — сказал отец, — я не помню название. Я попросил врачей исправить это. Клапаны можно заменить. Но они сказали мне, что в то время, как один из клапанов работоспособен, с другим дела обстоят гораздо хуже. Они говорят, что шансы пятьдесят на пятьдесят, что я переживу операцию. Без этого клапана мне, скорее всего, осталось жить меньше года.

Гульельмо рухнул в кресло около письменного стола.

— Я принял решение рискнуть и просто жить, а не идти на эту операцию и умирать на холодном операционном столе в больнице. — Он повернулся к сыну. — Но я хочу, чтобы ты женился до моей смерти.

— Ты ведь говоришь серьезно.

— Конечно, серьезно! И мой сын никак не научится по-взрослому относиться к своим обязанностям и делать то, что велит ему долг.

Руки Витторио сжались в кулаки. Умирает его отец или нет, но это так просто ему не сойдет с рук.

— Я выполнил свои обязанности однажды. Разве ты не помнишь? И посмотри, что из этого вышло.

Отец отмахнулся от него.

— Валентина была слабой. Это был плохой выбор.

— Но это был твой выбор, — прорычал Витторио.

Отец все решил еще до того, как их представили друг другу. Когда они впервые встретились, Витторио был сражен наповал. Она казалась яркой и красивой бабочкой, и он мгновенно и безвозвратно влюбился в нее. И когда она сказала, что любит его, он поверил ей.

Но она была молода и впечатлительна, а он был слишком глуп, чтобы увидеть то, что происходило у него под носом. Например, что семейный пилот вертолета, на переезде которого в Андахштайн она настояла, чтобы могла продолжить свои уроки пилотирования, учил ее не только управлять вертолетом…

Он никогда не простит себе, что не отговорил ее уйти с любовником после того, как рассказал ей, что обо всем знает.

Он так и не знал, кто был за штурвалом, когда они врезались в линии электропередач, оборвавшие их жизнь.

— Боже, отец, неужели ты не понимаешь, почему я не хочу, чтобы ты выбирал мне другую невесту?

Сейчас речь шла не только о его стремлении вырваться из-под влияния отца, но и о том, что он сам себе поклялся больше не быть таким дураком. Никогда не доверять лжи женщин. Никогда не позволять голосу сердца контролировать его решения.

Отец пробормотал себе под нос нечто нечленораздельное. Но Витторио был уверен, что расслышал слово «неблагодарный».

— Ну, — сказал Гульельмо, — что-то необходимо предпринять. У меня в распоряжении не так много времени. Я даю тебе три месяца.

— Что?

— Три месяца должно вполне хватить. Ищи сам себе невесту, если тебе так хочется. Но через три месяца в главном соборе Андахштайна должна состояться свадьба…

Почва ушла у него из-под ног.

— Я попрошу Марчелло мне помочь.

Отец приподнял бровь.

— Она должна быть из хорошей семьи.

— Конечно.

— Не говоря уж об отменном здоровье и способности родить наследника.

— В следующий момент ты потребуешь, чтобы она была девственницей.

— Я, конечно, умираю, но не сошел с ума. Поиск и так будет трудным, давай не делать его невозможным. У тебя три месяца. Не подведи меня. Мне очень хочется познакомиться с княгиней Андахштайнской прежде, чем придет мое время умереть. А теперь оставь меня.

Витторио кивнул, вышел из кабинета отца, оставив его за письменным столом. Пока он шел по длинному коридору в свои покои, он размышлял, почему так блеснули глаза отца.

Неужели слезы?

Это практически невозможно. Ни разу он не видел, чтобы отец плакал. Его отец. Умирает.

Это невозможно было понять.

Витторио всегда был ближе к матери. Когда она умерла, зияющая пропасть между отцом и сыном разрослась. Это было еще до того, как Валентина погибла. Тогда пропасть между ними стала еще шире.

Витторио совсем не торопился снова жениться. Но он наследник трона Андахштайна. И ему, возможно, придется его занять гораздо раньше, чем он мог подумать. И его долг — родить наследника.