Джулия Джеймс - Подари мне второй шанс

Марлен отпустила дочь и отстранилась.

– Но, возможно, – сказала она, причиняя Карле боль каждым своим словом, и глаза ее вспыхнули ярко и гневно, – все это и к лучшему, если представить, что могло бы случиться. – Она опустила руки. Глаза засверкали, как бриллианты, лицо приняло суровое, решительное выражение. – Есть только один путь, моя дорогая девочка. Только один! Когда мужчина поступает с тобой как эта… скотина, тебе остается сделать только одно! – Марлен села на диван и похлопала рукой рядом с собой. – Сядь, Карла, и позволь мне кое‑что предложить тебе.

В зале для приемов замка Чезаре тепло приветствовал прибывших с визитом гостей – маркиза с женой и их троих взрослых детей, Франческу с младшими братом и сестрой.

С Франческой они уже виделись, как только та вернулась в Италию. Долго и обстоятельно обсуждали ситуацию, поскольку им обоим предстояло сделать важный шаг в жизни, и в таком деле необходимо было достичь взаимопонимания. Сейчас Франческа со своей семьей находилась здесь, в замке Мантенья, чтобы достигнутое взаимопонимание оформить официально.

Встречи с семьей Франчески всегда были сердечными и теплыми. Чезаре знал эту семью всю свою жизнь, как и Франческу, хотя с тех пор, как она уехала в США четыре года назад учиться в аспирантуре после университета, виделись они лишь изредка. Либо когда Чезаре бывал там по делам и использовал эту возможность встретиться с Франческой, либо когда она время от времени прилетала в Италию.

Видеться чаще оба не испытывали необходимости.

Чезаре надеялся, что так будет продолжаться еще какое‑то время, но ошибся.

В его голове постоянно возникал образ, от которого он пытался отделаться вот уже несколько дней. А сделать это надо было обязательно. Просто крайне необходимо.

Карла осталась в прошлом. Я принял решение и не изменю его.

Иначе поступить Чезаре просто не мог. Особенно теперь, когда Франческа со своей семьей находились здесь, в замке Мантенья, и они должны официально объявить о помолвке. Помолвке, которая всегда маячила перед ним, ожидая своего часа. И вот теперь этот час настал.

Поприветствовав гостей, Чезаре распорядился подать шампанское. Он понимал, что обслуживающий персонал замка взволнован, поскольку люди догадывались – перед ними будущая хозяйка и графиня. Большинство из них знали Франческу еще ребенком.

Франческа, понемногу отпивающая из бокала шампанского, в платье в греческом стиле казалась хрупкой и безмятежной. Красота бледнолицей худощавой Франчески резко контрастировала с яркой внешностью Карлы, фигура которой имела роскошные женственные формы.

Франческа рассказывала что‑то о своей работе, и Чезаре надо было внимать ей, задавать какие‑то вопросы, чтобы поддерживать беседу. Но область ее научных исследований была настолько далека от него, что та, увидев замешательство Чезаре, улыбнулась и тут же пояснила непонятное более простым языком. На лице маркиза появилась горделивая усмешка, а мать одарила дочь обожающим взглядом.

– Доктор наук! – сказал отец. – И добилась этого звания досрочно, на два года раньше, чем планировалось.

– Астрофизика! – почтительно выдохнула маркиза.

Чезаре удрученно покачал головой.

– Смиренно склоняю голову! – шутливо провозгласил он. – Я повержен!

Франческа засмеялась:

– Ты? Повержен? Такого с тобой никогда в жизни не случалось!

Он задержал взгляд на Франческе. Она и в самом деле была неординарной женщиной. Утонченно красивой, с высочайшим уровнем интеллекта, знатного происхождения, из рода, вошедшего в анналы истории Италии.

Она станет незаурядной графиней!

Отец Чезаре был прав в своем суждении о Франческе Ристори. Только он не учел одного, очень важного аспекта, который Франческа захотела обсудить с Чезаре довольно серьезно. Он внимательно выслушал ее, дал ей все обещания, которые она от него потребовала, и позволил самой определиться, готова ли она выполнять свои обязанности, решив стать женой Чезаре. Он также заверил Франческу, что она может связаться с любым научно‑исследовательским учреждением в Италии по ее специальности и работать столько времени, сколько сама того пожелает. Статус графини не исключает ее научной деятельности.

Чезаре был совершенно уверен, что, будучи его женой, Франческа не станет вести себя как его собственная мать. Да он и не хотел бы этого.

За обедом Чезаре возобновил разговор с Франческой о ее работе в Италии, и та с улыбкой упомянула о некоторых потенциальных возможностях для нее в этом плане.

Время за столом прошло в дружеской атмосфере. Все остались довольны. Родители Франчески – тем, что брак их дочери гарантировал им ее пребывание в Италии, как они и мечтали. Сама Франческа тоже казалась вполне удовлетворенной встречей, и Чезаре это устраивало. Ведь она принимала решение об этом браке не без внутреннего конфликта, но все‑таки, справившись с ним, сделала свой выбор в пользу Чезаре.

Что же касается самого Чезаре… Он, конечно, тоже был доволен встречей. А разве могло быть иначе? Кто бы отказался заполучить такую женщину, как его невеста, в жены, видеть ее матерью их детей, спутницей всей последующей жизни? Все складывалось именно так, как он и предполагал.

Образ, который ему совсем недавно удалось выкинуть из головы, снова возник перед ним, как неотступно преследующий его призрак.

Карла …

После ужина Франческа и ее семья отправились в отведенные им гостевые комнаты.

Чезаре решил, что сделает все, чтобы ей было комфортно с ним. То, что было у каждого из них в прошлом, теперь уже не имело значения.

С напряженной спиной и окаменевшим лицом Карла позировала фотографам. Она потягивала минеральную воду, отказавшись от шампанского и канапе.

Ее мать устроила прием, как обычно превратившийся в шоу. На этот раз поводом явилось пожертвование одному из музеев некоторых весьма ценных экспонатов из обширной коллекции Гвидо. И Марлен, как отметила Карла, чувствовала себя в своей стихии – любезная, обходительная хозяйка, щедрая покровительница искусства.

В противоположном конце большого зала Карла увидела своего сводного двоюродного брата Вито, только что вернувшегося в Рим из продолжительной инспекционной поездки по европейским отелям, и его мать Лючию с выражением ярости на лице.

Были произнесены речи. Сначала выступила Марлен, с тщательной осмотрительностью подбирая слова чужого для нее итальянского языка. Затем несколько слов сказал Вито. Он позировал фотографам, в том числе и рядом с Карлой.

Она не работала уже несколько дней, на всякий случай сославшись на грипп. Поверил ей кто‑нибудь или нет, Карле было все равно. Она подозревала, что сплетни уже сделали свое дело, и окружающие явно были в курсе ее разрыва с Чезаре Мондейвом.