Джулия Джеймс - Подари мне второй шанс

Я выйду из этой ситуации с высоко поднятой головой. И никто больше не рискнет жалостливо соболезновать мне. А Чезаре и его красивая умная жена благородного происхождения пусть продолжают свою совместную распрекрасную жизнь. Мне это будет уже безразлично. Да, безразлично! И Чезаре поймет, что я прекрасно обхожусь без него!

Внезапно Карла, словно вынырнув на поверхность после глубокого погружения, осознала, что в церкви все еще стоит тягостная тишина. Вито пока так и не произнес ожидаемых слов. Слов, которые Карле так необходимо было услышать.

Она подняла на Вито широко раскрытые глаза, и тогда он наконец заговорил. Но это не было ответом священнику. Он обращался к Карле. Повернувшись к ней с решительным выражением лица, Вито произнес слова, которые лишили ее легкие воздуха.

– Я не сделаю этого, Карла.

Она услышала его слова, но они донеслись до нее откуда‑то издалека.

– Нет, мама, я сказала «нет»!

Мать убеждала ее вернуться вместе с ней на виллу Гвидо, но сейчас она не смогла бы и минуты выдержать в обществе Марлен.

Возмущенная, пылающая гневом, находясь на грани истерики, она сидела на жесткой скамье в ризнице церкви, сжав руки в кулаки так, что ногти впились в ладони.

– Я возвращаюсь к себе домой, в свою квартиру.

Как она туда попала, Карла вспомнить не могла. Вероятно, на одной из свадебных машин, что ожидала у черного хода. Но так или иначе она находилась сейчас в своей спальне, одетая в свадебное подвенечное платье, с пепельно‑бледным лицом.

Я ведь была почти спасена, находясь совсем рядом с заветной целью! А теперь…

Карла ощутила, как на нее накатывает ужас.

Чезаре бросил меня. И Вито бросил меня. Отверг. Отказался жениться на мне. Никому я не нужна, ни‑ко‑му!

Пальцы Карлы дрожали, когда она расстегивала последние крючки. Свадебное платье из плотного атласа, отделанное тесьмой и украшенное бисером, тяжело упало на пол. Сбросив туфли, она шагнула из него.

Борясь с подступающей истерикой, она с пронзительной ясностью осознала: получила по заслугам.

Я вынудила Вито пойти к алтарю, поступив постыдно, бессовестно, эгоистично, перейдя все границы. От отчаяния, не думая о последствиях.

Карла вошла в ванную комнату, рывком включила душ и шагнула под его упругие струи прямо в нижнем белье, с волосами, уложенными парикмахером в сложную свадебную прическу. Она ожесточенно истязала себя мочалкой и обжигающе горячей водой под душем.

Как долго это продолжалось, она не знала. Она только помнила, что ей с трудом удалось стянуть с себя мокрое нижнее белье, прилипшее к телу, снять чулки. Мокрые пряди волос облепили ее лицо, упали на спину, а она все стояла под горячим душем, безостановочно дрожа…

Каким‑то образом Карла добралась до кровати, сбросила с себя влажные полотенца и забралась под одеяло. Заползла, как раненое животное. Она свернулась клубком, согнув колени, и обхватила себя руками. И наконец почувствовала, что реальность отступает перед благословенной сонливостью. Перед забвением, к которому Карла так стремилась, идя долгим, мучительным путем.

Чезаре поздоровался со стюардессой. Он возвращался этим утром из Америки после визита к Франческе, теперь уже своей официальной невесте.

Он получил возможность несколько дней видеть Франческу в привычной для нее рабочей обстановке, и она, в отличие от той Франчески, что гостила у него в замке Мантенья со своей семьей, показалась ему слишком уж… американкой, что ли. Тут она была даже не Франческа, а доктор Фран Ристори, без всяких аристократических донна или делле в ее полном имени, на что сразу обратил внимание Чезаре. Однако она явно чувствовала себя комфортно среди своих коллег, пребывая в атмосфере полного взаимопонимания.

Разговор за званым обедом, который она устроила в своей квартире на территории кампуса, чтобы представить Чезаре коллегам, оказался для него практически непостижимым, хотя в отличном владении английским языком ему нельзя было отказать, а вот в астрофизике он совсем не разбирался.

Наблюдая за Франческой, свободно говорившей с коллегами по‑английски с американским акцентом на близкую и понятную им всем тему, Чезаре поневоле задался вопросом, чего стоило ей решение выйти за него замуж. Колебалась ли она при этом? Когда они остались вдвоем, он спросил ее об этом прямо.

– Да, колебалась. Но ты гарантировал мне, что, став графиней Мантенья, я не перестану быть доктором физических наук. Это как раз то, что мне нужно было от тебя услышать. – Взгляд голубых глаз Франчески задержался на лице Чезаре. – А как насчет тебя, Чез? – Она немного помедлила. – Анонимные информаторы не замедлили поставить меня в известность, что мое прибытие в Италию стало для тебя определенной помехой, вынудившей прервать…

Мгновение, равное всего одному удару сердца, Чезаре молчал, а затем ответил Франческе:

– То, что было прервано, осталось в прошлом. В этом можешь быть уверена, Франческа.

И снова этот ее пристальный взгляд.

– И все‑таки как насчет тебя? – спросила Франческа негромко. – Сам‑то ты уверен в этом?

Чезаре услышал биение своего сердца, ощутил пульсацию крови.

– Да, – ответил Чезаре сдержанно. – Она выходит замуж. Надеюсь, она будет счастлива.

Он снова почувствовал зазубрины ножа, что пронзил его, когда он узнал о помолвке Карлы с Вито Вискари. Вспомнил и тот укол, который ощутил в последний вечер с Карлой в ресторане, когда услышал в ее голосе теплые нотки симпатии к своему сводному двоюродному брату.

Вот почему она выходит замуж за Вискари. Почти из тех же соображений, что я женюсь на Франческе. Давняя привязанность, рожденная многолетним тесным общением. Вполне удобный брак для обоих.

Франческа медленно склонила голову, затем с легким вздохом сменила тему разговора, задав Чезаре малозначимый вопрос о его полете домой на следующий день.

Вернувшись в Рим, он побывал на приеме, где принимал поздравления от друзей и знакомых. Хозяйкой вечера оказалась Эстелла Фарезе, которая присутствовала в ресторане, куда он впервые привел Карлу в конце прошлого лета.

И снова явились непрошеные воспоминания. Он должен забыть время, проведенное с Карлой. Ему нужно изгладить из памяти все, связанное с этим периодом его жизни. Сейчас оглядываться назад просто неуместно. Выбор сделан. Решение принято – окончательное и бесповоротное. И не только им, но и Карлой, по‑видимому, тоже.

Замужем ли она уже? Малейшее промедление с женитьбой было не в интересах Вито Вискари, стремящегося к тому, чтобы все акции Гвидо как можно быстрее оказались в его руках.

Все к лучшему. Хорошо, что Карла так поступила. Если уж она решила заключить брак со своим сводным кузеном с его внешностью голливудской кинозвезды и сетью роскошных отелей Вискари, в который она привнесла половину пакета акций Гвидо, унаследованную ее матерью, то явно не просчиталась. Вито Вискари – превосходная партия для нее.