Джулия Джеймс - Подари мне второй шанс

Карла поплелась в кухню, наполнила водой чайник. Ей надо выпить чаю и заставить себя что‑нибудь съесть, невзирая на протест желудка.

Будущее простиралось перед Карлой неясное, унылое, лишенное всякого смысла.

Она покинет Рим. Ей нужно это сделать. И ее матери тоже. Ведь теперь перед Марлен не откроются ни одни двери. Уж Лючия Вискари позаботится об этом. Да и кто же захочет принимать у себя женщину, которая продала свои унаследованные от мужа акции, а это половина семейного бизнеса, конкуренту, чтобы наказать мужчину, отказавшегося у алтаря взять в жены ее дочь? Никто. Мать, скорее всего, уедет в Испанию, и Карла вместе с ней. А что им еще остается делать?

Неожиданно прозвучавший дверной звонок заставил Карлу вздрогнуть. Господи Боже! Неужели это снова Марлен? Она ведь ушла всего несколько часов назад в дикой ярости от выходки Вито у алтаря, горя желанием отомстить ему за это. Карла пыталась отговорить ее.

– Ты действительно осуждаешь его, мама? Но ведь это я недостойно, просто подло поступила по отношению к Вито! Его вины в случившемся нет. Если ты продашь свои акции его конкуренту, Нику Фальконе, это будет еще одна подлость. Продай их Вито, он ведь так упрашивал тебя сделать это после смерти Гвидо.

Однако Марлен осталась глуха к увещеваниям Карлы в гневной материнской претензии к Вито за унижение ее дочери. Тут уж Карла ничего поделать не могла.

Дверной звонок раздался снова, на этот раз настойчивее.

Карла оставила чайник и направилась к двери, открыла…

Не ожидая приглашения, вошел Чезаре.

Потрясение Карлы было сродни замедленной сейсмической волне, сдетонировавшей внутри ее, лишив возможности дышать. Она сразу ослабела и вынуждена была прислониться к стене, чтобы устоять. Чезаре, потеснив ее, закрыл дверь и взглянул на нее. Глаза его полыхали мрачным огнем.

– Убирайся! – Голос Карлы был слабым, едва слышным.

Чезаре молча прошел мимо нее в гостиную. Она вошла следом, кутаясь в халат.

– Я сказала, чтобы ты убирался, – повторила Карла.

Чезаре неотрывно смотрел на нее. В его глазах по‑прежнему полыхало пламя.

– Ты действительно собиралась выйти за него замуж?

– Да, – ответила Карла, голос которой напоминал яростное шипение. Эмоции бурлили в ней, причиняя боль. Видеть Чезаре здесь, в ее квартире, совсем рядом…

Он крепко сжал губы, едва сдерживая себя.

– Сплетники не могут разобраться толком, что же случилось вчера у алтаря. Он бросил тебя или ты его? – Чезаре немного помолчал. – Так что же произошло на самом деле?

Карла рассмеялась злым, язвительным смехом.

– А ты как думаешь, Чезаре? – Лицо Карлы судорожно передернулось. – Мне пора привыкать быть отвергнутой?

Она глубоко, прерывисто вдохнула, туго стягивая халат на груди. Этим жестом Карла словно старалась удержать Чезаре на расстоянии. Но в этом не было необходимости, не так ли? Он ведь и так не хотел ее и больше никогда не захочет.

– Оставь меня, Чезаре! Уходи из моей квартиры, равно как и из моей жизни. Убирайся!

Чезаре неподвижно стоял на месте, пока она швыряла ему в лицо эти резкие слова. И лишь когда ярость Карлы иссякла, он шагнул к ней.

– Убирайся! Оставь меня! – обессиленно произнесла Карла внезапно охрипшим голосом. Ей следовало бы отступить, спастись бегством и забаррикадироваться в спальне, но она не могла сделать ни шагу.

– Тебе не стоило пытаться выйти за него замуж, – сказал Чезаре каким‑то странным голосом.

Из горла Карлы вырвались лишь сдавленные звуки, так и не сложившиеся в слова.

– Когда я в газете увидел вашу фотографию и официальное объявление о помолвке, я… – Чезаре умолк, не в состоянии продолжать.

В нем вскипели эмоции – сумрачные, безнадежные. Где‑то далеко, за океаном, находилась женщина, на которой Чезаре обязан был жениться. И в то же самое время здесь, рядом…

– Тебе не стоило пытаться выйти за него замуж, – повторил он.

Усилием разума Чезаре хотел вызвать в воображении лицо Франчески. Не получилось – перед его мысленным взором ее лицо не возникало. Он не смог вспомнить даже имя своей невесты. Однако Чезаре испытывал потребность снова и снова повторять другое женское имя, которое прекрасно помнил.

Имя женщины, стоявшей сейчас перед ним.

Глаза ее казались огромными на бледном лице, руки судорожно теребили шелковую ткань халата, который Чезаре так хорошо знал. Из натурального синего шелка с фиолетовым отливом. Под цвет глаз Карлы. Он сказал ей как‑то об этом, когда под его руками халат соскользнул с ее плеч на пол, обнажив роскошное тело.

Чезаре шагнул к Карле, дотянулся до ее плеча, провел рукой по шелку халата. И ощутил, как она затрепетала при его прикосновении. Увидел, как закрыла глаза, как бы отгораживаясь от него длинными ресницами.

– Карла…

Вот он и произнес заветное имя. Ему просто необходимо было это сделать. Одна его рука задержалась на плече Карлы, другой он провел по краю выреза возле ключицы. Тонкой, хрупкой, изящной. Светлая атласная кожа податливо реагировала на его прикосновения.

Только на его и ничьи больше! Никто из мужчин, кроме него, не должен касаться Карлы.

Кровь Чезаре толчками пульсировала в венах. Он не мог обойтись без нее. Не сегодня. Воспоминания привели его сюда, чтобы снова стать реальностью. Чезаре ладонью приподнял подбородок Карлы. Ее глаза широко распахнулись. В них был… ужас.

– Не делай этого… – ослабевшим голосом попросила она.

Чезаре покачал головой.

– Тогда скажи мне, чтобы я ушел, – сказал он. – Скажи, чтобы я оставил тебя, исчез из твоей жизни.

Карла не смогла. Она только пристально, неотрывно смотрела на любимого мужчину.

– Ну же, прогони меня, Карла. – Голос Чезаре стал резким, хриплым, даже грубым. Рот его кривился, когда он говорил, взгляд словно прожигал Карлу насквозь. Длинные пальцы вцепились в ее волосы с неконтролируемой силой, чтобы удержать, не отпускать.

Она моя… только моя…

– Прогони же меня! – снова велел Чезаре.

И снова она не смогла. Карла почувствовала, как размыкаются ее губы навстречу его губам… покорно, безысходно. С каким‑то горловым рычанием он приник к ним в поцелуе.

– Еще один раз, последний раз… – лихорадочно шептал Чезаре. Глаза его полыхали темным огнем. – В последний раз, Карла. Чтобы ты поняла, почему не должна даже пытаться выйти замуж за другого мужчину.

Он снова приник к ее губам, рукой сдвигая шелк халата с плеча Карлы, чтобы обнажить грудь.

– Скажи, чтобы я ушел, Карла… Или чтобы остался. Или ничего не говори вообще. – Рука Чезаре уже обхватила прекрасной формы грудь Карлы. Зрелую, роскошную женскую грудь. С разговорами было покончено.

Не способная ни говорить, ни протестовать, Карла могла делать лишь то, чего страстно желала каждая частичка ее существа. Она обвила руками Чезаре, притянула к себе, а потом их обоих поглотило экстатическое пламя неистового обладания друг другом.