Мейси Ейтс - Просто поверь в любовь

И она все равно хочет его.

И это было для него сильнейшим афродизиаком. Он даже не подозревал, что ему так не хватало этого в жизни.

Эмерсон понятия не имела, что он Холден Макколл, богатейший застройщик в штате. Она хотела лишь переспать с ним, и почему бы и нет?

– Давайте проясним, – сказал он. – Вы даже не целовались со мной. Вы даже не знаете, хочу ли я целоваться с вами. Но вы пришли сюда, даже не зная, чем все это закончится?

Ее лицо застыло. Ее губы сжались в тонкую полоску. И Холден осознал, что эта женщина не привыкла к отказам.

Она привыкла получать все, чего хотела. Женщина, привыкшая контролировать ситуацию, это было ясно. И было также ясно, что она привыкла сметать все препятствия на своем пути, хотя это никак не вязалось с ее страстным желанием угодить своим родителям.

– Вот вам и ответ, – сухо сказала она. – Это должно показать вам, насколько сильно мое влечение к вам. Если вы не испытываете такого же сильного влечения, это не важно. Это же не вы собираетесь вскоре вступить в брак, и, в конце концов, вы мужчина. Вы в любом случае будете в выигрыше. А для меня это будет волшебным моментом перед тем, как я отправлюсь в страну скучного банального моногамного секса.

– Так вы собираетесь хранить верность этому парню, за которого выходите замуж? Тому самому, с которым вы даже не спали?

– А иначе какой смысл в браке? Вы сами это только что сказали. Я верю в моногамию.

Он мог бы сказать ей, что ее отец, безусловно, не разделяет ее взглядов. Но это будет ошибкой. У него пока еще нет достаточной информации, чтобы расправиться с Джеймсом. А когда она у него будет, он не промахнется.

– Значит, вы ожидаете, что я трахну вас, независимо от того, испытываю я к вам влечение или нет. Даже если мне этого не хочется.

Она вздернула подбородок.

– Насколько я знаю, мужчины всегда готовы к этому.

– Справедливо. Но это очень низкая планка, не так ли?

– Я не…

– Знаете, что, – сказал он. – Я собираюсь поцеловать вас. И если после этого вы сможете уйти от меня, сделайте именно это.

Она моргнула.

– Но я не хочу уходить.

– Посмотрим, что вы будете чувствовать после поцелуя.

Он уронил топор, и тот со стуком упал на замерзшую землю.

Он уже знал.

Он уже знал, что ему будет чертовски трудно отпустить ее, если он прикоснется к ней. То, как она действовала на него, пробуждало какую‑то первобытную жажду в нем.

Она шагнула к нему, сохраняя равновесие на своих нелепых высоких каблуках. Она была мягкой и элегантной, а он был полураздетым и вспотевшим после рубки дров.

Она протянула руку и положила ладонь ему на грудь. Ему понадобилась вся сила воли, чтобы удержаться и не схватить ее за руку, не прижать к себе так, чтобы она почувствовала, как бешено колотится его сердце.

Он не помнил, когда еще он так хотел женщину.

И он не знал, что было этому причиной – то, что она была запретным плодом, или то, что она хотела только его тело, и ничего больше. Потому что Холден Браун, тот человек, за которого он себя выдавал, не мог ничего предложить ей. Тот человек зависел от своего хозяина и жил в жалкой хижине на его ранчо. Он ничего не мог дать ей.

Он мог лишь заставить ее выкрикивать его имя, снова и снова.

И это единственное, чего она хотела.

Она была женщиной, твердо решившей выйти замуж за другого мужчину. Она даже не хотела, чтобы он испытывал к ней какие‑нибудь чувства.

Она ничего не хотела. Ничего, кроме его тела.

И он не мог вспомнить, было ли когда‑нибудь такое в его жизни. Все чего‑то хотели от него.

Даже его мать и сестра нуждались в его деньгах, в его поддержке.

Они нуждались в том, чтобы он ввязался в бой и уничтожил человека, разрушившего жизнь Сорайи.

Но эта женщина, стоявшая перед ним, хотела лишь одного – чтобы искра между ними превратилась в бушующее пламя. И кто он такой, чтобы отказать ей?

Он позволил ей управлять ситуацией. Он позволил ей сделать следующий шаг. Она стояла рядом, такая дерзкая в этом своем пальто, с рукой, лежавшей на его груди, и все же он чувствовал в ней некоторую нерешительность. Было очевидно, что у нее было мало опыта в соблазнении мужчин. И будь он проклят, если не испытал восторга, когда она собралась с силами и нашла в себе мужество, чтобы прижаться к нему.

Было что‑то невыразимо приятное в том, что женщина играла роль соблазнительницы, хотя было ясно, что это ей дается с трудом. Но она все равно продолжала делать это. Из‑за него. Из‑за влечения, которое она испытывала к нему.

Какой мужчина устоял бы?

Она облизнула губы, а потом прижалась ими к его губам.

И он утратил контроль над собой.

Он обхватил ее рукой за талию и прижал к себе, впившись губами в ее губы.

Потому что пламя, охватившее их, невозможно был укротить. Невозможно было контролировать. Он хотел поглотить ее.

Это было отчаянно нужно ему. И у него не осталось выбора.

В объятиях этой женщины, до которой ему не следовало бы даже дотрагиваться, он чувствовал себя, как умирающий человек, делающий последнюю попытку вдохнуть воздуха.

Он не позволил своим рукам начать исследовать ее тело, как бы ему этого ни хотелось. Он просто прижимал ее к себе, целуя ее, лаская ее язык своим языком, вкушая самый соблазнительный запретный плод из всех, которые когда‑либо ему предлагали.

Но этого ему было недостаточно.

– Хочешь уйти? – хрипло спросил он.

– Нет, – выдохнула она.

И тогда он подхватил ее на руки и понес в свою хижину.

Если бы этот момент можно было описать словами, они были бы следующими:

«Наследница Максфилдов жертвует всем ради оргазма».

Предполагая, конечно, что она испытает оргазм. До этого ей не доводилось испытывать оргазм с мужчиной. Но если это ей удастся… это, возможно, будет только с ним.

Если это вообще возможно, это случится прямо сейчас.

Когда она подошла к хижине и увидела его, рубящего дрова – с обнаженным торсом, в обтягивающих джинсах, – ее здравый смысл и понятия о морали улетучились. Совсем. Ее охватило страстное желание, с которым она не могла бороться.

Ей не оставалось выбора, кроме как сдаться.

Потому что она знала, была уверена: то, что происходит между ними, нужно исследовать. Она не может выйти замуж за Донована, не выяснив, что происходит между ней и Холденом.

Не потому, что она ожидала, что между ними возникнут долгосрочные отношения. Нет, она была твердо убеждена, что это просто один из приступов безумия, не имеющий ничего общего с реальной жизнью и здравым смыслом.

Но она хотела знать, что такое страсть. И каким может быть секс.

Как она надеялась, это поможет ей наладить интимные отношения с мужчиной, за которого она собралась замуж. Может быть, предназначение Холдена – раскрыть ее сексуальность.