Мейси Ейтс - Просто поверь в любовь

– А я шокирована, – печально сказала Рен. – Я посвятила всю свою жизнь этой винодельне. И ему. И я… я не могу поверить, что человек, который так поддерживал меня, так обращался со мной, может поступить так с кем‑то. И даже не с одной женщиной, как видно.

– Людей и их чувства трудно понять, – медленно проговорила Эмерсон. – Ничто так не показало мне это, как мои отношения с Холденом.

– Значит, ты любишь его, – сказала Рен.

Любила ли она его? Любила ли она человека, который хотел погубить ее семью?

– Не знаю, – ответила Эмерсон. – Я что‑то чувствую к нему. Потому что ты права. Я никогда не согласилась бы на этот брак, если бы в глубине души не… это настоящий брак. – Она почувствовала, что покраснела. – Но я немного боюсь, что путаю этот аспект наших с ним отношений с любовью.

– Ну, от меня нечего ждать советов по таким вопросам. – Крикет взяла из корзинки кусочек хлеба и начала жевать.

– Не смотри на меня, – пробормотала Рен. – Мы с тобой уже обсуждали мои постыдные желания.

Крикет вопросительно посмотрела на Рен, но ничего не сказала.

– Ну, я пригласила вас пообедать не для того, чтобы обсуждать меня. Или мои чувства. Или нашего папу. Я хотела обсудить, что нам делать дальше. Потому что, если мы объединимся, мы сможем полностью контролировать нашу винодельню. У нас будет больше акций, чем у моего мужа. Мы сможем защитить наш бренд и противодействовать ему. И ты права, Крикет. Ты слишком долго была забытой. Ты заслуживаешь лучшего.

– Но я не хочу работать в винодельне, – сказала Крикет. – Я уже нашла себе работу.

– Правда?

– Да. В «Сахарной чаше».

– Ты варишь кофе?

– Да, – гордо сказала Крикет. – Я хочу чего‑то другого. Я не хочу быть связанной с этой империей Максфилдов. Но я с вами во всем, что касается объединения наших акций, чтобы мы могли принимать все решения. Я буду партнером и поддержу вас во всем.

– Я с тобой, – сказала Рен. – Но ты должна понимать, что твой муж имеет козырного туза в рукаве. Он в любую минуту может решить уничтожить нас.

– Да, он может, – отозвалась Эмерсон. – Но теперь он владеет акциями винодельни, и я думаю, что это нравится ему больше.

– И у него есть ты, – заметила Рен.

– Да, знаю. Но что я могу с этим поделать?

– Ты и вправду любишь его. – Глаза Крикет округлились. – Никогда не думала, что ты настолько сентиментальна.

– Чтобы влюбиться? Но у меня тоже есть сердце, Крикет.

– Да, но ты собиралась выйти замуж, не любя своего жениха. Было так очевидно, что ты не испытываешь к нему никаких чувств, но ты все равно была готова стать его женой. Так что я решила, что для тебя все это не имеет значения. А теперь ты влюбилась в этого парня… который может разрушить то, что для тебя дороже всего. То, ради чего ты готова была выйти замуж за эту миску овсянки.

– Он не миска овсянки, – обиделась Эмерсон.

– Верно, – согласилась Рен. – Он не миска овсянки. Потому что овсянку можно хотя бы съесть, даже без молока. А его есть тебе не захотелось бы.

– Ой, ну ради бога!

– Ну, это же правда, – сказала Рен.

– Главное – это то, что мы вместе. Не важно, что случится. Вместе мы сильнее.

– Да, – хором ответили Крикет и Рен.

– Когда я узнала правду о нашем отце, у меня почва ушла из‑под ног. Наш дом перестал быть для меня домом. Я чувствовала, что лишилась своих корней. Но мы с вами одна команда. Мы – бренд Максфилдов. В той же мере, что и он.

– Согласна, – сказала Рен.

– Согласна, – подтвердила Крикет.

И их поддержка придала Эмерсон уверенности.

Ее отец был не тем человеком, которым она его считала.

А ее отношения с Холденом…

Она все еще пыталась разобраться в них. Но ее связь с Рен и Крикет была очень прочной. Достаточно прочной, чтобы пережить все это.

Безусловно, ей придется поговорить с матерью. И возможно, она узнает что‑нибудь, что удивит ее еще больше.

Недели, которые последовали за этим, были очень странными. Они были спокойными, чего Эмерсон никак не ожидала. Ее жизнь изменилась, и она была удивлена, насколько эти изменения были позитивными.

Разумеется, утрата уважения к отцу не была позитивной. Но позитивной стала совместная работа с ее сестрами.

Они трое были отличной командой. И когда Холден потребовал, чтобы они выпустили линейку вин под именем его сестры, Эмерсон сочла это блестящей идеей. Сорайя была очень популярна в Сети, и ее образ стал воплощением юности. И ее репутация подсказала Эмерсон несколько идей, которые помогли бы продвигать их вина среди молодежи.

И это было так интересно – создавать что‑то не ради одобрения их отца. Разумеется, на каком‑то этапе им потребуется одобрение Холдена, но… все это так отличалось от той работы, которую она делала прежде.

Она делала это не только ради себя, но и ради него. И он доверял ей, уверенный, что она проделает хорошую работу.

И ей было так… легко на душе.

Первая партия этикеток, которую она заказала у известных дизайнеров, пришла достаточно быстро, и ей так хотелось поскорее показать их Холдену, что она едва сдерживала себя.

Но почему она была так взволнованна из‑за этого? Не то чтобы ей требовалось его одобрение, как это было с ее отцом. Скорее, ей хотелось разделить с ним свою радость. Ей хотелось сделать ему приятное. Сделать его… счастливым.

Но она понятия не имела, что может сделать счастливым такого человека, как он. Если он вообще способен быть счастливым.

И внезапно ее охватило страстное желание попробовать.

Он был странным человеком, ее муж, но она чувствовала в нем способность сильно любить.

То, что он делал ради своей сестры…

И ради матери тоже.

Он защищал мать от бесконечной вереницы бойфрендов. Он следил за тем, чтобы Сорайя вовремя отправлялась в школу. И когда он начал зарабатывать деньги, он купил дома для матери и сестры.

За прошедшие несколько недель она многое узнала о нем. Провела целое расследование в Интернете. И обнаружила, что он помогает нуждающимся людям, предоставляя им бесплатные дома и переводя им деньги.

Он прятал свою щедрость под маской цинизма и суровости. Зная все это, теперь она по‑другому смотрела на его нежелание признавать, что он затеял всю эту историю с местью из‑за любви к своей сестре. Словно, если он признается в этом, это будет катастрофой для него.

Она увидела его ковбойскую шляпу в окно дегустационного зала, где она ждала его с винами под брендом Сорайи.

Он вошел в зал, и ее сердце сжалось.

– У меня есть три образца готовой продукции, которые я хочу показать тебе. И я надеюсь, что они тебе понравятся.

Она взяла первую бутылку вина, с горлышка которой свисал маленький серебряный дикобраз.

– Очень красиво, – сказал Холден, проводя пальцем по золотой этикетке.