Донна Олвард - Любовный компромисс

Они сели в машину и поехали обратно в гостиницу, откуда Тори должна была уехать домой на своем автомобиле. Они почти приехали, когда Тори вдруг попросила его свернуть с дороги. Она указала на объявление о продаже коттеджа перед съездом на маленькую аллею.

– Давай заедем туда, Джереми. Пожалуйста!

Ее голос звучал так настойчиво, что он немедленно нажал на тормоз.

– Что тебя заинтересовало?

– Тут всего несколько домов. Один из них выставлен на продажу. Хотела бы взглянуть.

Программа дня была выполнена. Еще было достаточно светло, и Джереми не отказал ей.

– Он явно в стороне от главной дороги.

– Прямо на пляже, не рядом с гостиницей, а примерно в километре от нее. Небольшой, но очень красивый. И стоит на частной земле.

В конце аллеи они уперлись в закрытые ворота. Тори так расстроилась, что Джереми сжалился и позвонил риэлтору. Тот обещал приехать через двадцать минут.

– Не хочешь пока осмотреть территорию?

Тори с радостью согласилась.

– Должна признаться, что давно присматривалась к этому коттеджу. Видела его с воды, но не знала, что его продают.

– Тогда пойдем.

Джереми припарковал машину у ворот и, взяв Тори под руку, провел через калитку. Они двинулись по подъездной дороге вдоль высоких деревьев. Она привела на открытую площадку прямо к коттеджу. Дом не был таким большим и величественным, как виллы, которые они осматривали утром, зато выглядел живописным и уютным.

– Только посмотри, – ахнула Тори, бросаясь вперед.

Здание было облицовано серым сайдингом с белой отделкой. Каменные ступени крыльца вели к большой деревянной двери. Джереми видел этот объект в каталоге, но не отметил для себя: он не подходил Брэнсону по площади и по цене – за него просили меньше миллиона. Однако дом выглядел очаровательно. Вечнозеленые кустарники обрамляли припорошенные снегом аллеи сада. Весной он, вероятно, будет утопать в цветах. Задняя сторона дома была обращена к океану. Каменная дорожка заканчивалась ступенями, спускавшимися к частному пляжу. Джереми быстро прикинул, что участок охватывает около ста метров береговой линии.

В саду стоял еще один небольшой дом под черепичной крышей. Скорее всего, это был перестроенный лодочный ангар. Джереми видел горящие глаза Тори: она сразу влюбилась в это место. Ее нынешний домик по размеру походил на этот ангар – милый, но крошечный.

– Ну, разве он не прекрасен! – Тори заглянула в окно. – Его можно использовать как гостевой дом или… – она кинула на Джереми сияющий взгляд. – Можно сдавать на лето. Ведь это лучше, чем арендовать комнату или пристройку. Интересно, есть ли там кухонька? Глаз не оторвать, до чего хорошенький.

Тори была прекрасна: оживленная и вдохновенная, жизнерадостная и отзывчивая. Она идеально подходила для своей должности в Сэндпайпере. Глядя на нее, Джереми с печалью думал, что она создана для этого места. Она никогда не будет счастлива в городе. Тори любила океан, простор, дикую природу. Все это отличалось от Нью‑Йорка, как солнце от дождя. А он не мог жить здесь. Финансовое положение позволяло ему бросить работу в любой момент, но это сделало бы его несчастным. Ему нужна цель, борьба, вызов.

Приехал риэлтор и открыл дверь. Внутренние помещения оказались не менее удивительными с неожиданными декоративными элементами вроде чугунной решетки в форме переплетенных лилий. Наверху из окон трех больших спален открывался великолепный вид на океан. Кухня воплощала мечту повара. В углу сада стояла каменная жаровня.

– Посмотри, как красиво. Можно жарить барбекю и слушать океан, – восторгалась Тори, стоя у окна. – Знаю, дом тебе не подходит, но мне он нравится больше всех.

– Маловат для моего клиента, но это прекрасный объект. Давно выставлен на продажу? – спросил Джереми риэлтора.

– В сентябре. Знаю, что сейчас не лучшее время для рынка недвижимости, но продавец не хочет снижать цену.

– Коттедж стоит своих денег. Буду рекомендовать моим клиентам. Спасибо, что показали дом.

Они вернулись к парковке, и Тори на прощание помахала рукой риэлтору. Джереми отметил этот жест, характерный для маленьких селений. Усевшись рядом с ним в машину, Тори умиротворенно вздохнула, положив руку на живот привычным материнским движением. Джереми не сомневался: Тори будет прекрасной матерью. По крайней мере, ребенок будет расти в атмосфере любви и заботы.

Глядя на дорогу, он думал, что фактически уже согласился оставить малыша матери, но хотел ли он этого на самом деле? Готов ли он вернуться к привычной жизни и ограничиться короткими наездами сюда, чтобы взглянуть на сына или дочь и вспомнить, как они выглядят? Воспоминания собственного детства переворачивали внутренности. Он не помнил лицо отца. Прошло много лет, прежде чем он перестал мечтать, что Брет неожиданно явится в день его рождения или на Рождество и заберет его из холодного, неприветливого дома. Джереми не допустит, чтобы его ребенок выглядывал в окно, ожидая увидеть отца, страдал от разочарования, но снова и снова верил и надеялся. Есть ли альтернатива?

Возле гостиницы Джереми открыл дверь и помог Тори выйти из машины. Она улыбнулась ему. Что‑то снова дрогнуло внутри, но не от боли, а от смущения.

В какой‑то степени Тори оставалась незнакомкой. Они провели вместе пару чудесных недель летом и теперь несколько дней за разговорами. Джереми был в смятении. Он испытывал вожделение, желание заботиться о Тори и, как ни странно, страх. Ребенок, которого они вместе сделали, связал их навсегда.

– Что‑то не так? – спросила Тори, трогая его за рукав. – Ты хмуришься.

– Просто размышляю, – стараясь улыбнуться, сказал Джереми. – Пожалуй, поднимусь к себе, соберусь с мыслями и позвоню Брэнсону.

– Забыла, что сегодня у тебя рабочий день, – заме тила Тори, взяв его под руку и поднимаясь по лестнице в холл. – Зато я отдохнула.

– Хороший день выдался, – откликнулся Джереми, думая о том, как приятно ощущать ее рядом. – Это случается не часто.

– Думаешь, твоего друга заинтересует предложение?

– Возможно.

– Почему канадская провинция, а не Кейп‑Код, например? Или Западное побережье? А еще Хэмптонс. Разве не все богатые люди живут в Хэмптонс? – удивилась Тори.

Она была такая безыскусственная и милая, что Джереми с трудом поборол желание обнять ее и поцеловать в губы.

– Кажется, тут какие‑то семейные связи, – ответил он и замолчал. Это все, что он мог сказать о Брэнсоне, не вдаваясь в подробности последних месяцев. Джереми уважал личную жизнь друга и его секреты.

Они вошли в теплый, уютный холл, наполненный предрождественской суетой. Справа от центра возвышалась трехметровая елка, сверкавшая огнями и украшенная голубыми лентами и шарами. Голубой и серебряный – традиционные цвета Новой Шотландии.