Джанис Мейнард - Фантазии о счастье

Хартли продолжал ласкать ее попку. Как раз когда она подумала, что больше не в силах выносить эту сладкую пытку, он обнял ее и погладил пальцем там, где все уже ожидало его. Фиона вздрогнула и застонала, испытав сильнейший оргазм. Она едва могла дышать и обессиленно прислонилась лбом к холодному металлу. Рука Хартли была скрыта складками кружев и атласа, даже если бы кто‑то вздумал посмотреть вверх, невозможно было догадаться, что здесь происходит.

Хартли придвинулся ближе, и она почувствовала его возбуждение.

– Я же говорил, что мы будем смотреть на звезды, – произнес он низким голосом.

Она наклонилась, держась за перила.

– Сколько же ты выпил, Хартли Тарлтон? Ты ведешь себя разнузданно.

– Возможно, – рассмеялся он и вдруг подхватил ее на руки.

– А теперь я хотел бы принять горизонтальное положение. У тебя есть возражения?

– Ни одного, – ответила она и зевнула.

Хартли уже знал, что встретил свою половинку. Страсть, нежность, уважение смешались в опасном коктейле чувств, которые он испытывал к Фионе. Он хотел, чтобы она была рядом, и, возможно, всегда. Понимание этого ошеломило его.

Он внес ее в роскошную спальню и почувствовал, как сильно бьется его сердце, как сбилось его дыхание. И вот они в уединенном будуаре для влюбленных с ароматом розы и греха. Он поставил ее на ноги и страстно поцеловал.

– Я никогда не могу насытиться тобой, Фиона. Как ты думаешь, почему?

– Понятия не имею, но я в восторге от того, что ты делаешь.

Он посадил Фиону на кровать, опустился на колени, поднял ее юбку и, слегка раздвинув ей ноги, поцеловал туда, где пульсировало ее желание, и она застонала. На этот раз она испытала более медленный и глубокий оргазм.

Она рухнула в его объятия, и он опустил ее на мягкий роскошный ковер, крепко прижимая к себе. Пока Фиона пыталась отдышаться, он целовал ее разгоряченное лицо.

– А что, если мы несколько месяцев будем путешествовать по миру? Это откроет для тебя новые горизонты, у тебя будет вдохновение для работы. Мы отправимся все равно куда… куда подует ветер.

Она вздрогнула. Перемена в ее лице была так очевидна, что даже слепой заметил бы ее. Хартли вслух предавался мечтам, но Фиона не разделяла его настроения.

– Твой брат просил тебя вернуться к работе. Ты не можешь снова бросить его.

Внезапно он вспомнил, как Фиона не хотела, чтобы он проводил у нее всю ночь.

Женщина, которая так старательно оберегала свое личное пространство, не захочет столько времени проводить вдвоем с ним.

– Забудь то, что я сказал, – произнес он небрежно, пряча боль в сердце. – Это говорила похоть. Ты очень сексуальная женщина. У меня временное помешательство.

– Хартли… – Она обхватила его лицо ладонями.

– Хватит болтать, – резко оборвал он ее.

Он снял с нее платье и нижнее белье, а затем быстро разделся сам. Откинув роскошное покрывало, он грубо повалил ее на кровать. Он хотел доказать себе, что его эмоции тут ни при чем.

Нижняя губа Фионы задрожала. Ее прекрасные глаза наполнились слезами.

– Ты мне небезразличен, Хартли.

Эти теплые слова обожгли его. Он замер на мгновение, нависая над ней.

– Давай проверим это на практике.

Он крепко обнимал и ласкал ее, заставив еще трижды пережить оргазм. Она просила, чтобы он вошел в нее, и он наконец сдался. Он жаждал найти утешение в ее объятиях, в ее нежном, сладком теле. Раздвинув ей ноги, он вошел в нее одним мощным толчком.

Хартли хотел, чтобы она принадлежала ему вся безраздельно, чтобы признала, что между ними существует связь, и это так неожиданно, удивительно и прекрасно. Скоро все было кончено, и его слабость показалась ему унизительной.

После душа они улеглись на свое роскошное ложе. Он притянул ее к себе и обнял, уже зевая. Утомленные любовными ласками, они заснули, не сказав больше ни слова.

Зов природы заставил Фиону проснуться на рассвете. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы оценить свое положение: она в отеле с Хартли. Она с ужасом ожидала приступа тошноты, но, как ни странно, ничего такого не чувствовала. Может быть, на таком сроке приступов уже не будет?

Она повернулась на бок и посмотрела на Хартли. Он лежал на спине, его глаза были открыты, взгляд устремлен в потолок.

– Что ты собираешься делать? – спросила она.

Они заранее распланировали эти выходные, собираясь насладиться поздним завтраком; поиграть в туристов на открытом рынке; провести еще одну ночь в отеле, занимаясь любовью.

Хартли даже не взглянул на нее.

– Я думаю, нам следует выехать из отеля и вернуться домой отдельно. Мы должны обдумать то, что с нами происходит. Ты права, Фиона, если я сейчас вернусь в «Тарлтон шиппинг», у меня будет много работы.

– Ты злишься, – догадалась она, и сердце у нее упало.

Он пожал плечами:

– Нет.

И Фиона решила, что настало время узнать правду: ему – о ребенке, ей – о том, как он к этой новости отнесется. Она села и закуталась в простыню до самой шеи, словно такой разговор нельзя было вести обнаженной.

– Я должна кое‑что сказать тебе, – начала Фиона, и дрожь охватила ее тело.

– Мне надоело говорить и слушать, Фи. Я объявляю тайм‑аут. Ты в своем углу, я в своем. Эти отношения отнимают слишком много сил.

Следующие тридцать минут прошли в тумане отчаяния. Они по очереди приняли душ. Молча позавтракали, когда в номер принесли кофе и круассаны.

Одетые и готовые к отъезду, они спустились вниз с сумками и сдали ключи. В чемодане Фионы лежало сложенное атласное платье. Праздник кончился.

Хартли отвез ее домой, не сказав ни слова. Он остановился у дома Фионы и оставил мотор включенным. Ей ничего не оставалось, кроме как выйти из машины, но она медлила.

– Ты покончил со мной? Покончил с нами? – с горечью спросила она.

Выражение его лица было непроницаемым.

– Даже не знаю, – ответил он.

В последующие дни Фиона полностью погрузилась в работу. Этот способ уйти от грустных мыслей никогда не подводил ее. Ей нужно было заработать как можно больше денег до рождения ребенка. А у нее в запасе было всего лишь пять‑шесть месяцев.

Она понятия не имела, как справится со всем, что ей предстоит. Уход за новорожденным потребует много сил и времени. И не будет оплачиваемого отпуска по беременности и родам для самозанятого художника. Должна ли она забыть о гордости и попросить помощи у Хартли?

Должно быть, он думал, что его план путешествия по миру не заинтересовал ее. А все было наоборот. Это выглядело так, как будто у них будет медовый месяц. Но подготовка к рождению ребенка и завершение ее проектов не позволяли ей думать о путешествиях.

Ее тело менялось: груди стали больше, живот округлился. Каждое утро она говорила себе, что сегодня разыщет Хартли и сообщит ему новость. Но каждый день ее охватывал приступ малодушия.