Кара Колтер - Шаг навстречу любви

– Моим родителям пришлось уехать на официальную помолвку. Это был первый раз, когда я понял, что королевский долг превыше всего. Мы с Антонио провели Рождество с персоналом. Мы разворачивали наши подарки, ели рождественский ужин за столом. Я помню, мы обсуждали существование святого Николая, но без родителей эта беседа была скучной. Однако нам дали дополнительную порцию пудинга.

– А что сказали ваши родители? – спросила шокированная Имоджен.

– Если они и говорили что‑нибудь по этому поводу, то я не помню.

Она ничего не сказала, думая о том, как грустно, что принц вспомнил дополнительную порцию пудинга, а родители не извинились перед ним и не объяснили своего отсутствия. Хотя разве объяснишь ребенку, почему родители оставили его одного на Рождество?

Имоджен совершила ошибку, взглянув на него. Он нахмурился.

– Пожалуйста, не смотрите на меня так! – прорычал он.

– Как? – запнулась она.

– Как будто вам меня жалко.

Имоджен быстро отвернулась от него, чиркнула спичкой и подожгла бумагу в камине. Она не могла смотреть на принца, потому что знала: он обо всем догадается по ее лицу. И правда в том, что Имоджен его пожалела.

И тут ей в голову пришла дерзкая мысль. Судя по снегопаду, они просидят в доме еще какое‑то время. Не неделю, но несколько дней точно.

У нее появился шанс дать человеку, в распоряжении которого лучшая одежда, личный вертолет, богатство и власть, то, чего у него никогда не было.

Ощущение Рождества.

Имоджен готова подарить принцу свое сердце. Хотя, если подумать, Имоджен сильно рискует. Она давно оберегает свои чувства и прячет свою уязвимость.

Но внезапно, при свете разгорающегося пламени камина, Имоджен поняла: она исцелит сердце, если поможет исцелиться другому человеку.

Ей не станет лучше, если она будет опираться только на здравый смысл и защищать себя от переживаний. Имоджен давным‑давно ограждает себя от чувств, но ведь она не исцелилась. Странно, но ключ к своему потерянному счастью, которое испытывала, обсуждая заснеженное Рождество из детства, можно найти, только отдав кому‑то частичку своей души.

Отдав ее, не раздумывая, не боясь последствий и ничего не ожидая взамен.

Огонь разгорелся, пламя жадно лизало поленья, разливая свет и тепло на лицо принца, который старался казаться отчужденным.

Интересно, как сильно она рискует? Принц Люка не пробудет здесь долго.

На вешалке рядом с камином было несколько вилок с длинными витыми металлическими зубьями и деревянными ручками.

– Люка, могу я предложить вам приготовить хот‑дог?

Имоджен достала хот‑дог из пакета, надела его на вилку и передала принцу, а потом взяла другой хот‑дог для себя.

– Не приближайте его очень близко к огню, – сказала она, показывая ему, как надо поступать. – Только так у хот‑дога будет идеальная прожарка.

Как она и надеялась, принц рассмеялся, и у нее потеплело на душе. Но Имоджен напомнила себе, что ей не следует увлекаться, иначе она пострадает.

Внезапно ее переполнили сомнения.

До Рождества еще далеко.

И все же в его королевстве уже идет подготовка к празднику. Почему бы не подарить Люке рождественское ощущение чуда?

Безусловно, это рождественское чувство не подразумевает бесценное зрелищное представление, получение открыток и подарков, слишком пышных и дорогих.

Это будет подарок Имоджен принцу за то короткое время, что он пробудет здесь. Она покажет ему, что даже обычные вещи имеют скрытые прелести.

Поэтому она начала с хот‑догов. Она протянула ему еще один хот‑дог на вилке. Час спустя, устав от готовки и смеха, они отложили вилки и доели хот‑доги. Потом уселись на полу спиной к камину, вытянув перед собой ноги.

Их плечи соприкасались. Он снял пиджак. Под изысканным, но тонким шелком его рубашки она чувствовала его разгоряченную кожу.

– Я не уверен, что когда‑нибудь ел такую вкуснятину, – простонал Люка, держась руками за живот.

Она повернула голову и увидела, что он не шутит.

– Вы испачкались горчицей. – Имоджен повернулась к нему и протянула руку.

Потом коснулась его губы пальцем. После беззаботного веселья во время поджаривания хот‑догов оба оказались не готовы к всплеску чувств. Ее рука замерла, а его губа слегка пошевелилась, словно он хотел коснуться ее пальца языком.

Она быстро убрала руку от его рта. И совершила ошибку, слизывая с пальца горчицу.

Она чувствовала на себе искрящийся взгляд принца.

– Я устала. – Имоджен запнулась и встала.

Потом легла на диван, натянула одеяло до носа и зажмурилась.

Она знала, что принц наблюдает за ней.

Ей казалось, что после того, как она объелась хот‑догов, касалась пальцем губы Люки и чувствовала его присутствие каждой клеточкой тела, ей никогда не уснуть.

Но ее веки внезапно отяжелели, и она ощутила почти приятную усталость в ногах и руках.

– Люка? – хрипло спросила она, почти засыпая.

– Да?

– Вы когда‑нибудь лепили снеговика?

Ничто не нарушало тишину в комнате, кроме треска поленьев в камине. Люка посмотрел на менеджера отеля. Она крепко спала на диване, лежа на боку и укрывшись одеялом. Она уснула быстро и легко, словно уставший ребенок. И не дождалась его ответа.

В золотом пламени камина она выглядела необычайно красивой: кремовая, идеальная кожа; невероятно густые, длинные ресницы; волосы цвета сиропа на солнечном свете.

Если Люка не ошибся, в уголке ее рта было крошечное пятнышко горчицы.

Он нахмурился. Ее губы были такими соблазнительными и пухлыми. Прикасаясь к ее нежной ступне, чувствуя соприкосновение их плеч во время поджаривания хот‑догов, он думал, что знает Имоджен давным‑давно. Он представил, что произойдет, если события будут развиваться по худшему сценарию и они застрянут в доме на неделю.

Он отлично понимал, что рискует, когда предложил им обоим вести себя как обычные люди.

А потом он совершал одну ошибку за другой, подробно рассказывая о Рождестве в Касавалле, видя, как сочувствие омрачает ее темно‑голубые глаза. Ему очень не хотелось, чтобы Имоджен жалела его.

Имоджен Олбрайт – менеджер отеля, жалеет принца Люку Валенти.

До того, как уснуть, она спросила его хриплым голосом о том, умеет ли он лепить снеговика.

– Что это за вопрос? – довольно резко произнес он, решив, что она замолчит.

Но Имоджен ответила сонно и совсем без страха:

– Снег в начале шторма идеально подходит для лепки снеговика. Он тяжелый и влажный.

А потом она уснула. И он не успел прямо сказать ей, что не будет лепить с ней снеговика.

Конечно, он сам виноват, что так быстро принял ее легкомысленное приглашение. Просто из‑за смены часовых поясов он никак не придет в себя. Как правило, Люка держал себя в руках и не откровенничал с незнакомыми людьми. Теперь она думает, что они станут приятелями. Честно говоря, оставаться ее другом было бы проще, если бы он не испытывал желания к Имоджен, держа ее за ступню.