Белинда Бриттен - Застенчивая Энн

Но слезы все прибывали, так что Энн была вынуждена остановиться у обочины и поплакать. После чего достала косметичку и наскоро привела себя в порядок. Фотомодель всегда должна выглядеть прекрасно, даже если несколько часов назад попала под дождь, а потом плакала навзрыд. Усилием воли Энн заставила себя успокоиться и запретила себе – отныне и навеки – думать о жестоком человеке, о грубияне со светлыми спутанными волосами, от которого так потрясающе пахло... Частичка этого запаха как будто бы осталась при ней, витая где-то рядом. Энн вздохнула и сосредоточилась на уличных указателях.

Найти отель «Руссильон» оказалось до смешного просто. Он действительно располагался в центре и даже в поздний час сверкал огнями, как огромный китайский фонарик. Оставалось надеяться, что кто-нибудь из дежурного персонала осведомлен о прибытии фотомодели Энн Лесли. Иначе ей придется искать себе другой ночлег.

Девушка припарковалась, бросила на себя оценивающий взгляд в зеркало заднего вида – вроде бы следов слез на лице не осталось. Затем вышла из машины и тут только заметила, что на ней вместо белой блузки надета голубая мужская рубашка! Так вот откуда исходил дразнивший ее всю дорогу сандаловый запах... Значит, блузка так и осталась лежать в ванной, где Энн, спешно собираясь, ее не заметила. Она так торопилась покинуть тот дом, что не соображала, что надевает...

Ну что же, переодеваться некогда да и негде. Будем надеяться, что рубашка не висит на мне, как на огородном пугале, подбодрила себя Энн, запирая машину и направляясь к стеклянным дверям отеля. Фотомоделей обычно встречают по одежке. Хорошо хоть, она вспомнила про сандалии и не убежала босиком – в таком отчаянии немудрено забыть все, что угодно.

Едва войдя в вестибюль, Энн была поражена его видом. Отель напоминал скорее дворец, чем просто гостиницу. О ее прибытии здесь были предупреждены. Даже юноша, управляющий лифтом, знал ее фамилию и учтиво улыбался, сообщая, что ее ждут. Однако девушку смутила такая неоправданная роскошь – сердце ее уже начинало тосковать о белом домике возле церкви. Встреча в ночи с незнакомцем выбила ее из колеи. Огонь, вспыхнувший в ней от одного-единственного поцелуя, до сих пор не угас и тлел где-то глубоко внутри.

Энн вспомнила момент их встречи: как стояла под дождем и уговаривала белокурого гордеца сесть в ее машину. Она впервые в жизни просила о чем-то мужчину, а тот не соглашался! Обычно мужчины ходили за ней по пятам и упрашивали ее отобедать с ними, прокатиться в их машинах, составить им компанию... На этот раз все получилось наоборот. Чисто инстинктивно, без всякой на то причины Энн упрашивала незнакомца принять ее помощь, унижалась перед ним – и была счастлива, когда он ответил согласием на ее предложение. Что это, как не злая шутка судьбы!

Стоя в лифте, Энн усилием воли заставила себя сосредоточиться на предстоящем ей завтра испытании. Бернар Ладюри ее ждет. Что ж, прекрасно. Немногие фотомодели могли похвастать тем, что их ожидал такой человек. Она будет работать с ним, продемонстрирует ему все свои таланты. Ладюри оценит ее и даст самостоятельно оформить каталог в ее собственном художественном стиле. И проект «Ладюри-ретро» будет иметь оглушительный успех. Все это непременно произойдет, если выкинуть из головы грубого и бесцеремонного блондина мотоциклиста. Он не принес ей ничего, кроме проблем.

Хорошо хоть, он не знает, кто она такая...

Двери лифта разошлись с мягким шорохом. Энн сразу поняла, что они с портье приехали не куда-нибудь, а туда, где располагаются частные апартаменты таких, как месье Ладюри, и прочих сильных мира сего. Портье пропустил Энн вперед и двинулся за ней, толкая перед собой тележку с багажом.

– Сюда, мадемуазель, – указал он с почтительным полупоклоном и распахнул перед ней высокую дверь.

Энн переступила через порог и замерла. Она была уверена, что портье ошибся номером. Ни одной фотомодели, нанятой на временную работу, не могли предоставить таких роскошных апартаментов. Три огромные комнаты с высокими потолками, обставленные с поистине дворцовым изяществом.

– Вы уверены, что это мой... номер? – спросила она портье, удивленно приподнимая брови.

Тот кивнул с понимающей улыбкой.

– Совершенно уверен, мадемуазель. Месье Ладюри оставил четкие инструкции по вашему размещению. Если вас что-то не устраивает, можно сейчас же позвонить ему и высказать претензии.

– Претензии? Какие могут быть претензии! Просто мне показалось, что мы оказались... э-э-э... – Она не знала, как выразить свои сомнения, но портье ее прекрасно понял.

– Этаж действительно занимает месье Ладюри и его близкие, – подтвердил он. – Члены семьи и директора компаний. Надеюсь, вас не смутит такое соседство.

Он разгрузил тележку, выдал Энн ключи от номера и от лифта и откланялся. Девушка отпустила его, однако ее сомнения не исчезли.

Ну ладно, подумала она, распаковывать вещи я пока не стану. Наверняка здесь какая-то путаница. Подождем до завтра, а утром все станет ясно.

Энн не собиралась пользоваться особыми привилегиями со стороны месье Ладюри, по крайней мере до подписания контракта. С какой это стати ее поселили вместе с семьей и директорами? Сначала нужно обсудить условия, выяснить, что ей предстоит делать. В свои двадцать шесть лет она привыкла опасаться слишком щедрых даров представителей мужского пола.

Энн была слишком возбуждена, чтобы сразу лечь спать. Поэтому набросала список вопросов к месье Ладюри касательно контракта, нужной ей аппаратуры и ассистентов. В работе она предпочитала пользоваться известной долей самостоятельности – функции манекена, дело которого бездумно демонстрировать то, что на него наденет хозяин, ее не устраивали.

Большие часы на стене показывали половину первого. Энн поужинала апельсином из вазочки с фруктами – большего ей не позволяла диета, – приняла душ и легла в постель. Кровать в спальне была достойна сказочной принцессы – полукруглое ложе под балдахином. Девушке еще не приходилось спать на таком. Она хотела сначала переодеться в ночную сорочку, но потом передумала и осталась в голубой фланелевой рубашке.

Нужно поспать хоть немного, внушала она себе. Если не справиться с нервным возбуждением и не отдохнуть хорошенько, завтра она предстанет перед королем моды усталой и бледной. Вряд ли он будет доволен такой моделью.

Но сон не шел. Энн вертелась в постели, безуспешно стараясь выкинуть из головы ненужные мысли. Ее беспокоила отнюдь не завтрашняя встреча с месье Ладюри, а воспоминание о сумасшедшем поцелуе. Сандаловый запах, исходящий от рубашки, надетой на голое тело, усугублял впечатление, что загадочный мужчина находится рядом.