Валерия Ковалёва - Быть

В ту осень начался особенный этап жизни. Он закончится через три года.

– Добрый день. Меня зовут Елена Сергеевна и я ваш преподаватель философии.

Всё начиналось с этого. Со знакомства. С улыбки. Со взгляда. В меня влюблялись, и я влюблялась в ответ.

Высокие моральные принципы не позволяли мне переходить черту. Я наслаждалась возможностью невинного флирта и предавалась мечтам о любви.

And then she’d say it’s OK

I got lost on the way

But I’m super girl

And super girls don’t cry

And then she’d say it’s alright

I got home late last night

But I’m super girl

And super girls just fly

90-е

Детство

Резвая девчушка скачет по дорожкам, поёт песенки о том, как ветер с моря дул и очень любит сладости и кошек. Хорошая и счастливая девочка, любимая всеми, немного избалованная, как и все любимые дети. Дитё, которое не ругают за слёзы и жалеют. Покупают кукол и мягкие игрушки и читают перед сном сказки. Гладят по спинке и заплетают косички.

Так было до переезда в Россию.

Стеснительный ребёнок боится попросить воды в доме своего крёстного. Боится отпроситься в туалет в начальной школе. Боится плакать, потому что будут кричать. Перед сном видит на стенах чудовищ и висящие гробы между деревьями. Часто плачет от обиды. Кричат. Плачет сильнее. В глазах появилась перманентная грусть.

Так стало после переезда в Россию.

Я родилась в 1994 году, в Канте. Кант – это небольшой городок в Киргизии, и в переводе на русский означает – сахар. Ничего общего с Иммануилом Кантом не имеет. Родилась в семье детей. Маме было 19, папе 18. Родилась от большой любви. Но, так уж повелось, что часто большая любовь заканчивается трагично.

В 1998 году мы переехали в Россию.

В 1998 году начался конец чего-то значительного. Начало чего-то значительного.

Сначала мы жили с бабушкой и дедушкой – родителями папы, потом стали жить отдельно. Все всегда ругались. Мама с папой. Бабушка с дедушкой. Папа с бабушкой. Мама с бабушкой. Я плакала. Что мне оставалось.

Как-то очень незаметно мама стала пропадать на время, я часто жила с бабушкой и дедушкой. Они любили меня, как умели. Бабушка кричала и требовала, чтобы всё было так, как она хочет. Дедушка не работал с сорока пяти, занимался дыхательной гимнастикой и покупал мне шоколадки с пенсии. Бабушка работала, редко обнимала меня, но всегда покупала книги и вкусно кормила. А ещё у меня был кот Пушок. Он скрашивал мои грустные дни в доме, который никогда им не был.

***

– Ленуша, просыпайся скорее. Там такое!!!

Мне три. А маме двадцать два. Она моложе меня настоящей, и красивее меня. Я не видела женщины красивее и добрее.

Мама ведёт меня по тропинке от дома к сараю. Я слышу писк. Это котята!

– Смотри, нам подкинули котят. Правда хорошие?

– Мама, мы их оставим себе?

– Конечно, солнышко.

Вот так появился первый в моей жизни брошенный кот. Чёрный Бонус. Мой друг и моя кошачья любовь. С Бонуса началась длинная история.

Котят отобрали у мамы-кошки. Моя мама-кошка ушла сама. Ушла навсегда, когда мне было шесть. Но у меня были кошки. А ребёнок без кошки, всё равно что взрослый без мечты. У всех детей должны быть кошки, а у всех взрослых должна быть мечта.

В полуночном сумраке фонарь

Светит лампочкой своей.

Мама, ты меня не отпускай.

«Отпустила». Навсегда теперь

Июль 2021

Внутренний ребёнок

Сегодня вечером написала сестра. Она пишет редко, но нам всегда есть о чём поговорить. Всё потому, что у нас было общее детство и ещё наши отцы из одной семьи. Сестра написала о том, что у неё очень много проблем с самооценкой из-за неправильных действий моего крёстного. И решила в знак протеста покрасить волосы в розовый цвет. Вот так, в двадцать пять лет наши ещё живые внутренние дети решаются на бунт. Волосы в розовый, татуировки, алкоголь, курение и прочие процессы – деструктивные и не очень.

Курить я попробовала в одиннадцать, на постоянной основе начала в четырнадцать. Курю половину жизни. Алкоголь стала употреблять в тринадцать. В восемнадцать стала пить меньше. Зато покрасила волосы в красный. А курить просто люблю – очень эстетично.

Сестра моя попробовала курить в девять вместе со мной. Но её отец – мой крёстный, отбил ей желание курить навсегда. Мой же отец гораздо мягче и не стал отбивать этого желания у меня. Теперь мы курим вместе.

Думаю, я смогу бросить лишь ради здоровья будущего ребёнка, если такое со мной когда-нибудь случится. Но я в этом не уверена. Ведь я не знаю, чего хочу, и даже не знаю, кто я. А у ребёнка должны быть ориентиры. Стать ориентиром для моей дочери или сына – это желание у меня есть всегда, ведь у меня такого ориентира не было. Он исчез в шесть лет. Просто пропал в пустоте дней и лет.

Завтра пойду на сеанс к психоаналитику, снова буду рассказывать о своём детстве и о том, что сильно ревную молодого человека ко всему и вся. Особенно, к бывшей девушке. Это чувство отравляет меня.

***

– Знаешь, мне опять снился дурацкий сон с твоей бывшей.

– Эх. Я ведь даже повлиять на это никак не могу.

– Да, ты уже повлиял, сделал всё, что мог, особенно, когда переписывался с ней в апреле, вспоминая «тёплые деньки» и «прогулки под звёздами».

– Да я уже миллион раз извинился, я уже раскаялся, ну хочешь, я разобьюсь о стену, а? Хочешь?

– Да ничего я не хочу. Я хочу не чувствовать этого, хочу не знать ничего этого.

– Я тебя люблю, слышишь.

– И я тебя.

Наши окна ближе, но я не вижу тебя

Октябрь 2019

Быть?

Веки никак не хотели размыкаться – им не давал слишком яркий свет. Так ярко. Я подумала, что уже нахожусь по ту сторону добра и зла. Но приятный, томный, мужской голос казался совершенно земным:

– Ну что, Елена Сергеевна, зачем нажралась? А?

– Хм… Жизнь в России, знаете ли, как тут не нажраться.

Он улыбнулся. Я поняла это по изменившемуся голосу. Он стал ещё приятней.

– Так. Учимся, работаем?

– И учимся, и работаем.

– Ну вот! Молодец какая! И работа есть, и учишься, зачем тебе умирать приспичило?

– Сказала же – жизнь в России. Кого хочешь в гроб загонит.

Он смеялся. Смеялся и держал меня за руку. На руке было обручальное кольцо. Эх. А я уж понадеялась, что такие нежные руки свободны.

– Где работаешь, где учишься?

– Работаю в колледже, учусь в аспирантуре.

– Кем работаешь?

– Преподавателем.

– Ничего себе! Что преподаёшь, Елена Сергеевна?

– Философию.

– Всё понятно. Философы – что с вас взять.

Он был не один. С ним был его коллега. Форма им очень шла. Стройные, молодые, симпатичные. Мне всегда нравились мужчины в форме.

– А можно вопрос?

– Конечно, Елена Сергеевна. Задавай.

– Зачем вы здесь?

Поначалу я просто отвечала. Мне нравилось отвечать на их вопросы, ведь они были о моей жизни. Всегда любила, когда расспрашивают о моей жизни. Тщеславие.