Марина Ковалёва - Рассказы из провинции

© Марина Ковалёва, 2022

ISBN 978-5-4496-0181-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В годы, объявленные новыми политиками как «застойные», а народом осмысленные позже как «достойные», государственные праздники имели всеохватный масштаб. Как саркастически предвидел русский классик Салтыков-Щедрин, их было два – весенний и осенний.

Заводы, комбинаты, научно-исследовательские институты, всевозможные управления и тресты, вузы и школы, в огромных городах и маленьких районных центрах неизменно выходили в праздничный день на массовые демонстрации.

Словно на работу, надо было явиться к восьми часам утра перед проходной. Позже время сдвинулось к либеральным девяти часам утра или даже девяти часам тридцати минутам. В шумном людском море каждый отыскивал своё подразделение, отдел, цех и представал пред очи начальства, дабы не иметь неприятных последствий за прогул. Суетились организаторы со списками, впереди колонны периодически начинал играть оркестр, сотрудники стояли кучками, а между ними происходило броуновское движение самых нетерпеливых. Члены профкомов, парткомов и комитетов комсомола пристраивали в рабочие руки знамёна, транспаранты, портреты Членов Политбюро, Председателей, Секретарей ЦК и отцов-основателей мировой идеологии, а также бумажные красные гвоздики в половину человеческого роста (в ноябре) или более лёгкие ветки яблонь с бумажными же розоватыми цветками (в мае). Детвора с искренней радостью сжимала в кулачках красные флажки и разноцветные шарики на нитках.

Проходило не менее часа, пока многотысячная колонна не приготовлялась, наконец, к шествию. Оркестр в первых рядах демонстрантов начинал играть не переставая, и огромная масса народу трогалась с места. Никого не смущало, что надо было пройти два – три километра пешком (улицы для этого перекрывались милицейскими машинами). Девушки и женщины надевали самую лучшую обувь, иногда приберегая для «выхода» новые лодочки, и натёртые волдыри от новых туфель считались в порядке вещей. Детские костюмчики, женские платья и кофточки, плащи, куртки, мужские костюмы доставались из шкафов самые что ни на есть нарядные. Никогда никакая погода не могла испортить праздничный вид и настроение уличных толп.

Вот такая длинная и шумная колонна принаряженных заводчан двигалась в один солнечный майский денёк, заполнив тротуары и проезжую часть улицы. Где-то в её середине шла большая группа женщин, составлявшая коллектив планово-экономического отдела. Многие из них держали в руках веточку сирени или красный тюльпан. Сей удачный способ избежать тяжелых флагов и транспарантов придумала их начальница, Вера Анатольевна. Собрав деньги с сотрудниц, она заранее поручила своей правой руке Таисии Ивановне закупить два-три букета, что исполнительная Таисия и сделала, снабдив у заводской проходной коллег и начальницу цветами. Музыка, солнце, гул толпы, предвкушение свободного дня радостно действовали на экономистов. Женщины перекидывались шутками, перебегали друг к дружке, чтобы поболтать, собирались кучкой для фотографирования. Веру Анатольевну тоже зазывали, но лишь раз она встала для фото в середину группы, пока колонна задержалась на каком-то перекрестке.

Отношение к начальнице в коллективе было разное. Планово-экономический отдел был не маленький, а сколько людей – столько и мнений. Общее согласие сложилось лишь по двум пунктам: Вера красива и элегантна, Вера имеет влиятельного покровителя. Кто мог им быть – оставалось под завесой тайны, так как общественность знала только Вадима, мужа Веры, простого инженера из конструкторского бюро. Но от Веры исходила такая уверенность, такое силовое поле, что было ясно – она знает, что делает. Кто-то ведёт её. Назначение на пост руководителя отдела именно Веры шокировало многих, ибо и в самом отделе и на стороне были кандидатуры старше и опытнее её. Но Вера Анатольевна хладнокровно и проницательно подавила ростки фронды. Она смогла держать дистанцию, вызвать трепет подчинённых и не тратила слова попусту.

На вид ей можно было дать и двадцать пять, и тридцать лет. Хорошая фигура, всегда свежее, с правильными чертами лицо, блестящие каштановые волосы прихвачены на виске заколкой. Уголки глаз подведены чёрными стрелками, уже не модными, но красиво оттеняющими её тёмные ресницы. Вера не гналась за модой, но и не позволяла себе дешевых вещей. На демонстрацию она пришла в узкой юбке из серой замши и бледно-абрикосовом шелковистом джемпере, молчаливо одобренных женскими взглядами. Также молча было отмечено, что муж Веры Анатольевны Вадим уже несколько раз подбегал к ней и что-то оживленно рассказывал и было заметно, что он до сих пор влюблен в свою жену. Внешность Вадима вполне годилась для киноэкрана: высокий, широкоплечий, крепкий квадратный подбородок, густые брови, светлые глаза. Таким обычно дают роли положительных героев. Иные кумушки утверждали, что встречали Вадима на базаре, где он делал покупки по списку или в химчистке с объёмными сумками. Впрочем, подобные факты лишь добавляли ума Вере Анатольевне в глазах окружающих. Детей у пары не было.

Тем временем многотысячная заводская колонна достигла традиционного перекрестка, где всегда располагалась не менее как на час. Сюда, на крупный многолучевой перекрёсток, стекались колонны других, более мелких предприятий, институтов, школ. То и дело раздавалась бодрая музыка чужих оркестров, студенты, школьники, маленькие коллективы проходили мимо со своими транспарантами, знамёнами и неизменными портретами Секретарей и Членов. Заводчане благодушно разбредались по тротуарам, рассаживались в ближайшем скверике.

Вера Анатольевна тоже направилась сквозь толпу, чтобы поговорить кое с кем из профкома и смежных отделов, заодно и с праздником поздравить. Проходя мимо красавицы Милы из бюро нормирования, вечно окруженную поклонниками, Вера услышала её капризный голосок: «Хочу шоколадку!» и снисходительно проследила за молодым инженером, шустро побежавшим в ближайший магазин. Но едва она обогнула эту компанию, как дорогу ей преградила плотного телосложения женщина.

– Здравствуй, сестра! – сказала она, глядя прямо в лицо Вере Анатольевне. Вера оглянулась – никого за ней не было. Хотела пройти мимо – женщина снова встала перед ней: – На пару слов, сестра!

– Вы обознались, – сказала Вера Анатольевна.

– Нет, не обозналась, – возразила женщина, – хочу тебе важное сказать. Для тебя важное. Пора тебе выпустить свой дар наружу. Нельзя для себя дар держать, милая!

Вера снова сделала нетерпеливую попытку обойти странную женщину. Но та поймала её левую руку, говоря: